Вместо ужасающей морды человекоподобного смолга, что все время преследовала в этой бесконечной темноте, перед глазами вдруг оказалось бледное лицо Марьи. Ее черные глаза, любимые глаза. Это уже не сон и не бред умирающего. Эрик чувствовал кожей ее дыхание, его окутывал ее запах.

Волчица не плакала, не рассыпалась в извинениях и заверениях в вечной преданности. Появление Эрика вернуло ее из‑за грани безумия и Марья не собиралась возвращаться к привычкам из прошлой жизни. Ее начинало тошнить от пустых слов, от лжи и притворства, от хитроумных пошаговых планов, в которых все средства хороши. Те цели, школа ее отца, их методы, все это вызывало отвращение. От воспоминаний о так называемом доме хотелось удавиться.

Прижалась щекой к теплой колючей щеке любимого, успокоить его и успокоиться самой. Она делала так все время, что Эрик лежал в жару. Сейчас его кожа уже не горела. Горел направленный на нее неверящий взгляд.

Марья не отстранилась, легкими неторопливыми поцелуями продолжала измерять температуру раненого, для наибольшей точности обцеловывая все его лицо, спускаясь к шее, проводя губами по заживающим шрамам.

— Не оставляй меня больше, — хриплая просьба упала в тишину. Первые ее слова за последнюю неделю, неудивительно, что голос не слушался.

Эрику же говорить и подавно нельзя, лекарь запретил из‑за сильно поврежденного горла. Марья закрыла ему рот своими губами. Что бы он ни собирался сказать, это подождет.

Напомнить обещание придти за ней? Самоуверенно усмехнуться и спросить, неужели Марья в нем сомневалась? Такие фразы не нужны ни ему, ни ей. Не зарекаться и избегать слов 'навсегда' и 'никогда', уж этому их жизнь научила. А еще показала, насколько важно ценить и наслаждаться каждым мгновением рядом друг с другом.

О том, что волк пришел в сознание, Ян узнал спустя несколько часов. Указание позвать его как только так сразу, волчица не выполнила. Рано утром, когда лекарь вместе с Борисом зашли в лечебницу, увидели спящую в обнимку парочку. Объятия выглядели отнюдь не невинными. Беры поняли все правильно — перед ними любовники, связанная пара. Назад не отыграешь, одной самкой на Выборе будет меньше.

— Отошла от него, быстро! — рыкнул Борис, чем вызвал глухое рычание волка.

Борис разозлился. Понимание пониманием, но законы их клана никто не отменял. Волки забыли где находятся? Одно дело как верная сестра, сутки напролет ухаживать за больным. Другое — спать с ним в одной постели, совсем третье припухшые от поцелуев губы у обоих.

Берсерки не прощают обмана так легко. Потом, когда разгребут все навалившиеся проблемы, и с волками и их волчицами разберутся. Где обманула одна, там вполне возможно и вторая не совсем честна.

— Не приказывай мне, бер, — Марья и не подумала уйти от Эрика, только обняла крепче. — Мы пара, и мне все равно, что вы об этом думаете. Я его и только его.

— Поверь, сейчас есть вопросы поважнее, чем выяснять чья ты. Желающих, я так понял, предостаточно.

Эрик вскочил на ноги, сбрасывая с себя руки Марьи и не раздумывая кинулся на Бориса. Ярость придала сил, в глазах уже не темнело, да и рык получился внушительный. Но сил хватило на один рывок, проклятая слабость. На ногах Эрик удержался лишь благодаря жесткой хватке бера. Борис удерживал его за плечо на расстоянии вытянутой руки.

— Встал? Отлично, значит говорить точно уже в состоянии, — подитожил Борис. — Ян, зови Диму и Дена.

— Сам зови, — без всякого почтения отозвался лекарь, — я пока проверю раны этого. Больного.

Оба берсерка тяжело вздохнули и без особой радости взялись за свои обязанности.

Борису все порядком осточертело. Ладно на границах, там и не ждешь спокойной жизни. Но дома хотелось хоть немного расслабиться, хотя бы отоспаться, побыть с семьей, отдохнуть от постоянной ответственности. Хоть день, хоть пол дня. Но оказалось, что по сравнению с Йонви, в пограничных лесах просто лафа.

И как не вовремя ослаб владыка. Совсем не вовремя. Да еще подозрения Дмитрия, которые с очень большой вероятностью могут подтвердится.

А щенки ничего не понимают, ждут Дня Выбора, праздника, радуются красивым самкам. Последние мозги растеряли. Слав, Керт, о Дене и говорить нечего.

Эрик при первой встрече казался вменяемым, сильный, опытный воин. Единственный из отряда рысей и лис пережил схватку со смолгами, раненый преодолел немаленький отрезок пути к Йонви. Но стоило задеть его самку, совершенно справедливо, между прочим, так он, шатаясь от слабости, бросается на берсерка. Подумать только! На бера, на земле беров, где нет и шанса выйти победителем.

Что творят самки с их умами? Дух, избави его от подобной участи. Борис решительно отмахнулся от воспоминаний о том, как вел себя в присутствии рыжей маленькой лисы.

За окном начиналось серое дождливое утро, мелкая морось смешалась с туманом, облепила дом, закутала лес и нависла над озером. Ида заснула совсем недавно, а Ден лежал рядом, обнимал, согревал и смотрел. Времени слишком мало, чтобы тратить его на сон.

Длинно вздохнув, осторожно встал и плотнее закутал девушку в одеяло. До последнего оттягивал момент, когда придется совсем отстраниться. Быстро вышел, не разрешая себе разбудить Иду. Ден ее еще ни разу не будил, а воображение подкидывает столько заманчивых способов… Дух, почему ночь такая короткая?

Обошел дом по деревянному настилу и не удержавшись заглянул в окно со стороны озера. Ида лежит все также, волосы в беспорядке рассыпаны по простыне, с одной стороны из под перины выглядывает макушка, с другой длинная стройная нога. Руки Дена еще хранили тепло ее тела, помнили ее мягкость, отзывчивость. Уже скучал по сводящим с ума запаху и вкусу своей девочки.

Беззвучно и почти без брызг нырнул в холодную воду, безжалостно призывая собственное тело к спокойствию, мысли тоже следовало призвать к порядку. Ден искренне надеялся, что ледяная вода ему в этом поможет. Скоро надо быть в городе. Даже не скоро, а уже сейчас.

Денис успел проплыть пару кругов и выровнял дыхание, прежде чем краем глаза заметил закутанную в плед фигурку на берегу. Ада опиралась спиной о стену дома, смешно подогнула пальцы ног на сырых досках. Сонная, теплая и улыбающаяся.

Что там нельзя было делать в прошлой жизни? Привлекать внимание? Смеяться? Доверять? Дурачится? Ада улыбнулась еще шире, мечтательно прикрыла глаза и приняла решение наверстывать упущенное. Незачем саму себя обделять. Сейчас, как и вчера, хотелось брать от жизни все.

Бер подтянулся на руках, выбрался из воды на настил. Один взгляд на темную непроницаемую поверхность озера вызывает у Ады дрожь холода. Капельки воды стекают по обнаженному телу бера, они тоже вызывают в ней дрожь, но отнюдь не страха.

Ден снова пропал, засмотревшись на ее улыбку. Спокойствие достигнутое плаванием начало терятся в вспыхнувшем желании прикоснуться, снова сделать своей. Протянул руку, сделал шаг ближе. И настороженно замер, когда Ида сделала шаг в сторону.

— Ида? — на короткий миг почувствовал ту пустоту и безнадежность, которые терзали его до вчерашнего вечера. — Что случилось? — посмотрел девушке в глаза.

— Ты мокрый и холодный, вот что, — восхищение и озорство, ни тени страха или опасений в зеленом взгляде.

— Ммм, — протянул Денис, прищурив глаза. Его пара хачет играть. Он не против.

Ида смотрела с вызовом, плотнее закуталась в плед и приготовилась отражать атаку. Бравада напускная, алый румянец на щеках и взгляд выдавали всю правду о ней.

— Ааа, — вдруг застонал Денис. Хватаясь рукой за плечо и приседая.

— Что случилось? — не раздумывая, растеряв всю подозрительность, быстро преодолела разделявшее их с бером расстояние.

— Мне нужна незамедлительная помощь опытного лекаря.

— Судорога? Мышцу свело? Убери руку, я посмотрю, — вот и следствие купания в холодном озере. Теплые ладони уже скользили по предплечью Дена, осторожно ощупывая.

Он еще не определился, где именно пострадал. Нога или рука. Нет, — сердце.