— Ада… — еле слышно позвала Ханна.
— Я сплю, меня нет, — прошептала, не открывая глаз.
— Ты чувствуешь медальон?
Ответить получилось не сразу, девушка начала широко зевать.
— Теплый. Греет…
Ханна пораженно выдохнула. И что тут сказать? Что объяснить? Предостеречь? Ада сама, пусть и неосознанно, но принимает все ей даруемое. И, похоже, совсем не против. Может, все не так уж и плохо? Ведь их для этого и отправляют в клан берсерков, чтобы стать чьей‑то парой. Или?
Усталая голова шла кругом из‑за сотни вопросов, страхов и сомнений. Ханна чувствовала, что должна что‑то сделать, решить, помочь, и в то же время не представляла, как и что именно. Она ничего не решает.
— Знаешь значение медальона?
— Значение? Ммм, я думаю, это как извинение. Неуместно, и слишком, но он же… того, эмм… странный. Денис тогда прощения попросил. Но, конечно, погорячился, подарив такой подарок. Там же сущий пустяк был, правда? Он не обязан. И он вообще какой‑то… странный, правда? Денис. Почему он так со мной? С тобой и остальными вроде нормально себя ведет. Думаешь, надо отдать ему кулон? Он же и в самом де…
— Остановись, — перебила маловразумительный лепет Ханна.
Аду понесло. Сонное сознание, весь день терзаемое вопросами и непонятками, как будто дернули за ниточку и большой клубок спутанных мыслей слово за словом раскручивался.
— Так он…
— Ты ничего не знаешь про обряд дарения сущ… — прервалась на полуслове.
Денис быстро подошел и лег со стороны Ады. Близко, касаясь боком ее спины.
— …ностей, — после короткой паузы и задержки дыхания от испуга, на выдохе, лиса закончила слово.
Вперед Аде не подвинуться, и без того лежала вплотную к Лисичке. Но все равно попыталась незаметно хоть чуточку отстраниться от тела за спиной. Стиснутая между подругой и сестрой Несса, заворочалась, но не проснулась.
Аде не нужно оборачиваться, чтобы понять кто разместился за ней. Спине стало моментально тепло, все тело охватил жар. Печка, точно, большая, горячая печка.
Ханна напряженно смотрела Аде за спину. Берсерк молчал, удобно закинул руки за голову, поза расслабленная. Но взгляд, которым сверлил Ханну, полная противоположность расслабленности. Лиса не смогла долго его выдержать, опустила глаза и не произнесла больше ни слова. Только взглянула на подругу, протянула руку и пожала ее ладонь. Без слов давая понять, что поддерживает, но разговор продолжит потом. Как‑нибудь. Попытается.
У костра остался один Борис, Велислв вслед за Денисом лег отдыхать. Но не рядом с другом, а с другого конца, рядом с волчицами. Ночи в горах холодные, и оставлять мерзнуть кого‑либо из самок, беры не могли. Девушки заснули, уставшие, но сытые, и согретые со всех сторон.
Ночью Аде стало очень жарко, нос чувствовал, что воздух свежий и прохладный, но все остальное тело находилось будто в парилке. Попыталась откинуть плащь, но не смогла пошевелить рукой. Решила просто спихнуть ткань ногой, но и нижние конечности не повиновались. Кожа покрылась испариной, рубашка липла к влажной спине, только шею обдавало приятным ветерком.
Ощущение, будто качаешся на волнах. Почему‑то и волны и ветер действовали синхронно, через одинаковые отрывки времени, спокойно и размеренно, убаюкивающе. Так, наверное, чувствует себя ребенок, которого укачивают в колыбели. Приятно.
Успокоившись, вернее, смирившись с жаром, Ада снова глубоко заснула. Сонный мозг охотно принял образ мягкой уютной колыбели. Возможность того, что спит в объятиях Дениса, положив голову ему на грудь, даже не промелькнула. Благодаря такой неискушенности мыслей и бер и сама девушка проспали крепко до утра. Крепко и счастливо в обнимку.
С первыми лучами солнца встал Борис. Он неодобрительно взглянул на Дениса, но промолчал, побежал охотиться. Велислав сторожил последние часы перед восходом и теперь отправился за водой, а Денису следовало начать разжигать костер. К завтраку они всегда относились серьезно и никогда не пренебрегали, впрочем, как и обедом и ужином.
Ден не мог заставить себя встать, лежал и глупо, широко, счастливо улыбался. Он в раю. Ощущал мир и покой в душе, благодарность и удовлетворение. Так хорошо как сейчас, ему, пожалуй, никогда в жизни не было. В его жизни раньше не было Иды и он никогда еще не просыпался, обнимая ее. Провел щекой по мягким волосам, вдохнул глубоко аромат кожи. Разглядывал вблизи ресницы, губы, все хотелось изучить, взглядом, пальцами, губами… языком. Так много разных хочу.
А чего хочет Ида? Его Ида. О чем ее сны? Осторожно поцеловал нежную кожу на виске.
Зачем, интересно, она мажется грибом — полевиком? Его мать использует этот порошок исключительно в готовке, например для выпечки, чтобы тесто лучше схватывалось.
Ида, Ида… Как объяснить? Как сделать так, чтобы не боялась? Ден уверен, что как только она узнает, что его зверь признал в ней хозяйку, испугается и убежит, захочет вернуть медальон. Потому и вмешался вчера в ее разговор с лисой.
Незачем ей пока знать, рано. Денису и так несказанно повезло, что Ида приняла подарок, просто из‑за незнания, как оказалось. Коварно, подло, низко со стороны Дена, да. Но совесть он свою успокоить сумеет. Главное, чтобы Ида и его самого тоже приняла.
Вернулся Велислав с водой во флягах и встал над душой, хорошо хоть молча. Не передать, как сильно открытая улыбка Дениса провоцировала друга на шутки. Но Слав удержался.
Ден и сам понимал, что нельзя, чтобы Ида проснулась раньше, чем он уйдет. Она испугается, а это совсем лишнее. Медленно разжал руки, убрал ногу с ее ног и преодолевая себя, отодвинулся. Ничего, уже следующей ночью сможет снова ее обнимать. Надо потерпеть каких‑то четырнадцать часов. Или двенадцать, сейчас солнце заходит еще довольо рано… Он сумеет.
Скоро они прибудут в Йонви. Всего двое суток, и долгое, утомительное путешествие наконец завершится. И это последние дни, когда Денис может добиваться ответа Иды.
День прошел как и предыдущий, путники пробирались по горным тропам ведущим на север, в город берсерков. Единственная разница, что с утра девушки решили перекинуться и дать размять лапы своим зверям. Беры идею одобрили. До полудня в скалах бежала разношерстная, не вписывающаяся ни в какие рамки, стая, — две яркие лисы, крупные черные волчицы, светлая рысь и люди. Велислав не отказал себе в удовольствии потрепать Ханну за острым милым ушком, за что, правда, чуть не остался без пальца.
Горы не то место, в котором удобно соблазнять и очаровывать. И уж точно в таких условиях гораздо сложнее строить козни, чем просижывая дни напролет в фургоне. Просто — напросто некогда. Марья уже в первый день обломала почти все ногти, под их остатками накопилась грязь, волосы приходилось закалывать, чтобы не мешали, обтягивающие неудобные жилетки сменились на более свободные рубашки, а нежное бессмысленное воркование на молчание или усталые односложные ответы — вопросы.
Нелет, та совсем не думала о внешности. Она настолько вымоталась, что даже забыла бояться смолгов и беров. Пределом мечтаний стала ванна, до краев наполненная горячей водой, и чтобы долго, очень долго, лежать в ней и не шевелить и мизинцем.
В какой‑то степени пятеро девушек сблизились за этот отрезок пути. Страховали, протягивали руку, помогая, или флягу с водой. И хвала Духу, душа Марьи оказалась не настолько черной, как можно было бы подумать. Ей и в голову не пришло попытаться избавиться от конкуренток с помощью подножки или нечаянного взмаха рукой и толчка в спину. При том, что возможностей для этого, хоть отбавляй.
Но и беры ворон не считали. На опасных участках помогали, переносили на руках или просто подстраховывали. Они все также исчезали по делам, но во второй день с девушками оставались уже по двое беров.
После очередной подобной отлучки Велислав вернулся непривычно серьезным.
— Они близко, — тихо произнес, напряженно рассматривая медленно шагающих позади берсерков девушек.
— Уверен? — Борис и Денис, поравнявшись с другом, остановились и тоже оглянулись на усталую пятерку.
