И вдруг его рука крепко легла ей на талию и подтянула повыше, чтобы губы их наконец встретились. Мэтт приник к её губам и поцеловал.

Поцелуй был мягким и неторопливым. Даже дразнящим. Когда он слегка коснулся её языка своим, она задрожала. Джули целовала его в ответ, пробовала его на вкус, вдыхала его аромат. Голова у неё кружилась, а тело трепетало от его всепоглощающего тепла. На какое-то время она потерялась в его объятиях, растворилась в его поцелуе. В лунном свете всё стало легко и просто. Словно так и надо. Она обвила его ногу своей, приникая к нему ещё ближе.

Нет, наяву так не бывает.

Она лежала, прижавшись грудью к его груди, его рука – на её пояснице – впивалась пальцами в кожу. Только бы это не заканчивалось. Она завела одну руку ему за шею и поцеловала сильнее.

Но Мэтт стиснул ей ладонь и медленно откинул голову обратно на подушку. Он взял пару локонов, упавших Джули на лицо, и спрятал ей за ухо. Мгновение она не шевелилась. «С ума сойти…» Она снова опустилась на кровать и устроилась у него на груди. Какой бы сонной, ошеломлённой – невменяемой – она ни была, какая-то часть её понимала, что надо встать и вернуться к себе в спальню. Даже если этого ей хотелось в последнюю очередь. А другая часть думала: то, что произошло минуту назад, объяснить невозможно.

Да, это сон. Не иначе.

Но ей было почти всё равно, по крайней мере, сейчас, потому что кошмарная пропасть между ними вновь сомкнулась. Это самое главное.

«Мне пора, – уговаривала она себя. – Надо уйти. – Джули зажмурилась. – Почему я не хочу уходить? Почему?»

Но она не успела убедить себя встать с его постели. Забылась сном, растаяв в крепких объятиях Мэтта.

Глава 27

Мэтью Уоткинс

прошёл тест «Какое Вы случайное число?». Результат – «тройка». Вот отстой, ведь «тройка» – самое неслучайное число в мире.

Бог Финн

Вот вам и День Земли. Я снова налажал и развесил украшения для совсем другой планеты. Теперь придётся самому есть все эти дурацкие батончики. Ладно хоть так, всяко лучше, чем заросли мухоловок, которыми я по ошибке засадил свой задний двор в прошлом году.

Джули Сигл

Как же мне понравилась глубокая реалистичность «Челюсти 4». Незатейливая правдивость сюжета просто покоряет. Ах да, и акула, к тому же, рычит.

Джули повернулась на подушке и приоткрыла глаза, щурясь от яркого солнца.

«Чтоб тебя...»

Она в кровати Мэтта. Слава богу, одна. Обошлось без трагичного пробуждения в объятиях друг друга, и на том спасибо. Джули натянула простыню на голову, осмысливая события прошедшей ночи.

Вовсе необязательно раздувать из мухи слона. Они оба переволновались, вот и потеряли голову. Не беда. Другие вон спят направо и налево, ведь так? А они с Мэттом и не переспали вовсе. Так только, чуть поцеловались по-дружески.

«Вот чёрт!»

– Джули?

Она высунулась из-под простыни. Мэтт выглядывал из-за двери, явно избегая смотреть ей в глаза.

– Селеста готовит завтрак. – Он откашлялся. – Ты, если что, вышла на пробежку и только что вернулась. Тебя поэтому не было в спальне, когда она ходила тебя будить.

– И когда это я бегом увлеклась? Не знала о себе такого.

– Тогда в следующий раз сама придумывай. – Он запнулся. – Не то чтобы он будет. Я хотел сказать... Может, тебе пора... ну...

– Ясно. Уже встаю. Меня здесь не было. – Джули потёрла лицо руками. – Передай Селесте, что я в душе и сейчас спущусь.

– Ладно.

– Погоди-ка. – Она села. – Селеста готовит завтрак? Ей уже лучше?

– Судя по всему.

Мэтт исчез, и Джули пробралась к себе в комнату. Она скривилась своему растрёпанному отражению в зеркале, схватила свежую одежду и поспешила в душ. Вот бы ещё Селеста сварила целый тазик кофе, потому что после четырёх часов сна душ её вряд ли разбудит.

Когда Джули наконец садилась за кухонный стол рядом с Мэттом и Плоским Финном, по всему дому уже витали самые разнообразные ароматы. На столе теснились полные тарелки с омлетом, беконом и жареными сосисками, миска нарезанной клубники, а также маслёнка, бутылка сиропа и кофейник. Подозрительно. И всё это с красивой посудой и льняными салфетками. И чего Селеста так расстаралась?

– Доброе утро, – прощебетала та, выливая тесто для блинов на сковородку.

– Доброе, – неуверенно ответила Джули. – Как ты много всего приготовила. Мило.

– Мне захотелось. Подождите. Сейчас закончу с блинами, и можно будет поговорить.

– Жду не дождусь, – слукавила Джули.

Она опустила взгляд и уставилась в утреннюю газету с таким видом, будто для неё нет ничего занимательнее перечня дворовых распродаж.

– А вы давайте, налетайте. Блины уже почти готовы.

Джули с Мэттом одновременно потянулись к омлету и тут же принялись поспешно извиняться и друг другу уступать.

Та-дам! Вот почему не стоит целовать объект исключительно платонической дружбы, с которым живёшь под одной крышей. Или спать в его постели. Или допускать, чтобы он гладил тебе руки и плечи, доводя до постыдной дрожи...

Джули набила рот едой, чтобы оправдать своё молчание, и продолжила старательно разглядывать газету. Вчерашним событиям наверняка есть логичное объяснение: месяцы виртуальных прелюдий с Финном заставили её перенести всё накопившееся желание на Мэтта. А он, надо думать, ещё не успел остыть после предыдущего вечера с Даной. Конечно, с её стороны как-то мерзко и пошло целовать того же парня, с которым накануне развлекалась её подруга. И что только на неё нашло? А Мэтт-то о чём, блин, думал? Он, должно быть, просто бабник, каких ещё поискать. Бегает по Бостону и целует всех девчонок без разбору. И всего-навсего подбирал удобный случай, чтобы и Джули добавить к списку своих завоеваний. Хорошо хоть тогда он – как и она – сочтёт этот поцелуй сущей безделицей.

Она на секунду подняла глаза и поймала на себе его взгляд.

«Всё вполне объяснимо», – убеждала она себя. Они в какой-то мере друг к другу притёрлись, поэтому не так уж странно, что после эмоционально тяжёлого вечера границы их отношений слегка размылись.

А Джули, наверное, поступила как любая представительница своего пола: попыталась помириться, подарив то, что хочется любому парню – физическую близость. Парням ведь это понятней, да? И они с Мэттом, опять же, не оголялись – ничего подобного! Хотя, скорее всего, этот поцелуй всё же на её совести. Она так отчаянно желала его прощения, что в порыве слабости и измождения попыталась всё наладить посредством сексуального контакта. То есть, о чём это она? Можно подумать, они чуть сексом не занялись. Едва ли. Они о таком даже не помышляли. Это же нелепо! Он-то её точно в этом смысле не привлекает, а Мэтта наверняка мегабайты, брандмауэры и торренты заводят посильнее, чем она.

Правда, это ведь он водил пальцами по её...

Какая разница?

Мэтт, должно быть, не меньше неё сожалеет о произошедшем.

К тому же, он ведь сам сказал, что вся его вчерашняя тирада – враньё, а, значит, Уоткинсы, по сути, – её семья. А он, получается, ей брат, каким она его всегда и видела. Только вот братьев же в губы не целуют. Тем более, по-французски. И не прижимаются всем телом, сгорая от желания и страсти. Во всяком случае, не должны.

«Вот чёрт!»

С другой стороны, он ведь ничего другого не делал. Его руки, по чести, не блуждали. То есть, не по чести. Она не это имела в виду. Всё было пристойно. Прилично. Непорочно. Порядочно. Невинно. Господи Иисусе, нашла время словарь синонимов писать. Суть в том, что он об неё не тёрся и не шептал ей на ухо всякие пошлости. А почему, собственно, нет? Если подумать, ей бы надо оскорбиться. Она бы ему, конечно, таких вольностей и не позволила...

Хотя, постойте-ка. Это ведь она закинула на него ногу, а первым прекратил поцелуй он.