Буквально из ниоткуда появилась Вал, распихивающая толпу. Ее взгляд метнулся от меня к Рену, а затем она увидела женщину, распластавшуюся на земле.

— И что, чёрт возьми, здесь произошло?

— Она вцепилась в глотку вон того парня, — сглотнув, сказала я. Рен все еще пытался привести в чувства мужчину, который, слава Богу, начал подавать хоть какие—то признаки жизни.

Берюзово—зеленая юбка запуталась вокруг ее ног, когда Вал опустилась на колени рядом с женщиной.

— Божечки, — пролепетала она, протянув руку и сжав клочок блузки на бессознательном теле. Зелёные и жёлтые браслеты на руке Вал зазвенели, когда она дёрнула воротник вниз. — Проклятье!

Вот оно — настоящее доказательство того, что передозировка наркотиками тут совершенно ни при чем. Мда, плохи дела.

Вены на груди женщины, ведущие прямо к сердцу, почернели, словно их заправили чёрными чернилами. Когда Фейри длительное время кормятся человеком, они не только отравляют его кровь, но и развращают разум.

И, вероятно, вызывают желание нападать на беззащитных людей.

Вал отпустила её блузку.

— Ей немного осталось.

Женщина ступила за грань, после которой уже нет возврата. Увидев ее вены, я все поняла. Уже ничего не исправить и нечем помочь. Она умрет сегодня вечером или завтра утром, а темные вены без следа исчезнут. Результаты токсикологии покажут отсутствие наркотиков в крови, а причиной смрети станет сердечная недостаточность.

— Дерьмо, — золотистая кожа Рена побледнела, когда он отошел назад, убирая руки. Мой взгляд опустился на мужчину. Его грудь была бездыханной, а широко раскрытые глаза — незрячи. Ужас сковал моё сердце. Он был мёртв.

Плечи Рена выпрямились, он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Тень окутала их, притупляя зеленый цвет. Поднявшись с коленей, он развернулся и пошел к бордюру. Люди расступились, и он скрылся за ними.

Я последовала за ним, но потом остановилась и развернулась к Вал.

— Ты не пошла на свидание?

Она вздернула подбородок и слабо улыбнулась.

— Никого не смогла найти для замены, но впереди целая ночь, — она посмотрела в том направлении, в котором ушел Рен. — Ты должна догнать новенького красавчика.

— Ага, — сказала я, обходя вокруг пострадавшей женщины. — Позаботишься о ней?

Вал кивнула.

— Не забудь, нам нужно поговорить.

— Помню, — сжав пальцы в кулак, я последовала за Реном, под сопровождением любопытных взглядов. Нужно исчезнуть до того, как появятся полицейские и начнут задавать вопросы. Вал поступит точно так же, как только убедится, что женщина безвредна. И все—таки я немного переживала, что она будет находиться под надзором полиции: хоть женщине и недолго оставалось, она все еще опасна, но, к сожалению, я уже ничем не могла помочь, разве что избавить ее от мучений.

И я не могу этого сделать; кто—то может, но не я.

Однажды Дэвид сказал мне, что это слабость, которую нужно искоренять. Он не помешан на этом, просто факт.

Взглянув поверх толпы, спешащей в разные стороны по неровной дороге, я увидела каштановые волосы Рена, но потом он исчез. Какого дьявола? Я ускорила шаг, после чего и вовсе перешла на бег. Пройдя мимо бара, я наконец увидела его.

Он стоял в узком переулочке, склонившись над уличной колонкой и смывая кровь с рук. Постепенно внизу стала образовываться темная жижа из крови и грязи.

Он не поднял головы, когда я подошла к нему.

— Легче не становится, — сказал он, растирая руки. — Ты надеешься, что в конце концов полегчает, но это заблуждение.

Я ничего не ответила, так как мне просто нечего было сказать. И как тут может стать легче, когда кто—то умирает у тебя на руках, а ты сидишь, как истукан, понимая, что не можешь ничем помочь?

Тяжело вздохнув, он выключил кран и встал, вытирая руки о джинсы. Волнистый локон упал ему на глаза.

— Тот парень на улице... когда он проснулся утром, он, вероятно, думал, что вечером вернется домой.

— Наверное, — прошептала я, не уверенная в том, услышал ли он меня из—за невероятного шума, доносившегося от завсегдатаев дискотек, которые буквально заполонили улицу.

Запрокинув голову, он посмотрел на маленькие балкончики.

— Он и представить не мог.

— Да.

Его плечи напряглись, он опустил голову и встретился со мной взглядом. Время шло, но ни один из нас не проронил и слова. Мир за пределами аллеи словно перестал существовать: весь шум отошел на задний план. Печаль во взгляде казалась такой осязаемой, и я знала, что прямо сейчас он переживает смерть незнакомого человека гораздо тяжелее, чем кто—либо другой из членов Ордена. Им не наплевать на человеческие жертвы, но когда ты ежедневно сталкиваешься со смертью, рано или поздно свыкаешься с этим, даже больше — смерть становится твоей неотъемлемой частью.

Не давая себе времени одуматься, я подошла ближе и, протянув руку, вложила ее в его влажную ладонь. Его взгляд засверкал, возвращаясь к жизни, и он уставился на меня в удивлении. Покраснев как рак, я сжала пару раз его ладонь, а затем отпустила.

Его взгляд блуждал по моему лицу, но вдруг переключился на что—то. Он схватил меня за плечи и резко толкнул. Я успела лишь судорожно вздохнуть, в то время как он крепко прижал меня к своей груди и развернул так, что я оказалась между ним и стеной дома.

Не прошло и секунды, как по переулку со скоростью ветра промчался бело—голубой мопед. С широко раскрытыми глазами я наблюдала, как он проломил ворота на другой стороне, резко свернув вправо.

— О Боже... меня чуть не сбил мопед, — промолвила я, переводя недоуменный взгляд на Рена. — Было бы неловко попасть под него.

Он ухмыльнулся, и его напряженность ослабла.

— Хорошо, что у тебя есть я — спасатель от безумных водителей мопедов.

— Да ты герой.

Рен рассмеялся, и я вздохнула с облегчением, услышав это. Хотя я и знала его не так давно, но мне не нравилась обременённость на его лице. Это было так не похоже на него.

Он глубоко вздохнул, и я попалась. В этот момент я поняла, что соприкасаюсь с его грудью так близко и казалось, что я чувствую его сердцебиение, но, должно быть, это был стук моего сердца. Возможно, это было мое сердцебиение. Между нашими телами не было ни единого дюйма свободного пространства и в отличие от прошлого раза, когда мы вот так близко стояли друг к другу, я не чувствовала гнева.

Его руки обернулись вокруг моей талии, и пьянящее тепло растеклось по моим венам. Я смотрела на кусочек обнаженной кожи выглядывающей из—под воротника его рубашки и смутно понимала, что мои руки блуждали по его груди. Понятия не имею, как они очутились там. Мои руки жили собственной жизнью. Сладкая истома прокатилась к низу живота, напрягая мышцы, которые спали уже долгое время.

Святое дерьмо, я на самом деле испытываю такое сильное возбуждение! Конечно, я обращала внимание на парней после Шона, но не было никого, кто бы привлек мое внимание более чем на десять секунд, и их было легко забыть, но сейчас... сейчас такое чувство, будто я греюсь в лучах солнца.

Хорошие новости? Органы, скрытые под моим нижним бельем все еще работают — о да, очень даже работают, даже сверхурочно. Мои соски начали покалывать в месте соприкосновения с его грудью. Желание пронзило меня своим острием: впервые за три года я почувствовала влечение такой небывалой силы.

И Вал, имевшая здоровую одержимость функционированием моих женских органов, будет в восторге, когда узнает, что они все еще работают.

Плохие новости? Я не совсем уверена, что есть что—то плохое в происходящем, но убеждена, что придумаю что—нибудь, как только между нами появится хоть какое—то пространство, и мой мозг снова начнет соображать.

— Ты в порядке? — спросил Рен более глубоким и грубым голосом. — Что—то с животом?

Не смотри вверх. Не смотри вверх. Мой взгляд блуждал по его шее, по слишком красиво очерченным губам и вдоль носа с горбинкой, а затем я уставилась в его глаза, обрамленные тонкими черными ресницами. Черт возьми, я все—таки посмотрела вверх!