Я хотела было кивнуть, но тут вспомнила ещё об одном неоплаченном долге.
— Одну минутку, я быстро. Ты только всё тут приготовь.
— Поторопись, — кивнула Лана.
Я вышла в коридор и призвала служанку. Та материализовалась мгновенно.
— Рада видеть вас живой и здоровой, госпожа, — поклонилась она.
— Ты ведь была человеком когда-то? — спросила я быстро.
— Да, много тысяч лет назад, Госпожа.
У меня внутри словно загудела струна.
— Как тебя звали? Ты это помнишь?
— Тиша, Госпожа…
— Тиша, слушай внимательно: как только в этом мире появится девушка по имени Регина, прислуживай ей. Думаю, она тебя узнает. Не может не узнать. Ей ведь нужно искупить свои ошибки…
— А, Амэли? Я так и не нашла её в парке… Значит, она заслужила смерти? Она оставила меня и спокойно ушла за грань?
— Нет, Тиша. Придёт Регина и всё исправит. Попытается…
— Я буду её ждать…
— Клара!!! — рявкнула Лана, — В портал, быстро!
— Прощай, — шепнула я и рванула на зов. В чёрную воронку портала я нырнула, не оглядываясь. Всё уже было решено.
***
Эрик
В свои комнаты я вернулся поздно, предвкушая сладкий вечерок. За несколько шагов я почувствовал, что там никого нет. Видно, опять шастает по этажам, картины смотрит. Вздохнув, я вошёл в комнату и замер, увидев на столе исписанные листы. Ну, вот я наконец и узнаю, о чём она там пишет! Меня бесит, что она всё сжигает. Я всё же хотел бы знать, что у неё на уме…
Взяв листок со стола, я замер статуей, вглядываясь в строчки.
Нет, не бойся огорчений
На своём пути
Там нет места для сомнений —
Коль идёшь — иди.
Если всё давно забыто
Не смотри назад
Загляни в глаза открыто
Не скрывая взгляд.
Это небо, эта скорость —
Это всё твоё
Там, под тучами и громом
Город воду пьёт
Всё бывает в жизни этой
На любом пути.
Но не путайся в запретах:
Коль идёшь — иди!
О, чёрт! Я прикрыл глаза, прислушиваясь к отголоскам сил. Внутри всё заледенело — в Дите Клары явно не было. Но как?! Я ведь предупредил всех о том, что не стоит открывать ей портал без моего ведома!!! Кто посмел??!!
Меня захлестнула волна первобытного, звериного бешенства. Кажется, я догадываюсь…
Я метнулся смазанной тенью, не особо заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, и вошёл в её комнату без стука. Миледи Лана спокойно кивнула мне.
— Это ты её выпустила? — спросил я ласково. Она кивнула.
— Зачем, миледи? Вам так хочется умереть?
— Она приняла решение, Эрик. Вряд ли ты сумел бы остановить её. В сущности, тебе не в чем меня обвинять. Я только вернула долг женщине, которая меня некогда спасла, и помогла её наследнице.
— И что она пообещала тебе взамен?
— Ничего. Есть такое понятие — бескорыстность.
Я презрительно покривил губы. Признаюсь, если б она сказала мне, что Клара купила свою свободу за какие-то услуги, я б располосовал ей глотку. Но Лана помогла просто так, значит, Клара ей дорога. Это первая и единственная причина, по которой я её не трону. Просто не смогу.
Не оглядываясь и не прощаясь, я вышел из её покоев, хлопнув дверью.
Я вышел на площадку, с которой открывался потрясающий вид на город, и присел на перила. Дит, Дит… город проклятых, блеклая тень былой силы атлантов. Город тех, кто хватается за прошлое. Город полукровок. Город чокнутых тварей, к которому я навеки привязан по милости своего ублюдочного папаши. Клара… я б пошёл за ней уже сейчас, пошёл бы куда угодно, но не могу. Это одно из правил, которое я не в силах нарушить.
Дело в том, что, когда я узнал о судьбе матери, понял, что хочу вернуться к людям. Об этом я и сказал отцу. Что тут началось…
Да, я, как незаконнорожденный ребёнок, не имел права претендовать по здешним правилам ни на титул Князя, ни на его наследство, но я был одним из сильнейших. Разве имел я право стремиться вернуться к людям? По мнению жителей Дита — нет.
Меня поддержал только Эдгар, старший братец, но даже его влияния оказалось мало. Отец запретил мне и всем моим слугам какие-либо контакты с человеческим миром. Помнится, Клара злилась, что я не позволяю ей общаться с любимыми людьми. Прости, девочка. Если б я только мог…
Да, глядя правде в глаза, я знал, что она рано или поздно уйдёт. Я понимал, что не смогу удерживать её в этом проклятом мире, понимал, что не смогу пойти за ней, но не смел ей этого сказать. Наверно, просто не хватило… смелости? Да уж. И потом, где-то там, в глубине души, я надеялся на то, что она останется. Что она сама всё поймёт и останется…
— Грустишь?
Честно говоря, я даже не удивился, услышав этот бархатистый голос.
— Эдгар. Позлорадствовать пришёл?
— Вот уж нет. Просто почувствовал, как тебе паршиво, братец.
— Что есть, то есть, — спокойно согласился я.
— Не понимаю я тебя. Если уж любишь, то зачем отпустил? Ты ведь предполагал, что она попытается уйти?
— Да.
— Тогда…
— У всех есть выбор. Я ей его предоставил.
Братец фыркнул и насмешливо сощурил хищные глаза.
— Брат мой, женщинам выбор предоставлять нельзя: они начнут мучить тебя и себя вопросами, терзаться в нерешительности, потом сделают что-то назло тебе и себе, потом сами же будут рассказывать подругам, как им больно и какие мы сволочи. Потому, коль уж ты решил, что она принадлежит тебе, следи, чтоб её выбор касался только фасона платья, цвета волос и меню на ужин.
Я едва не расхохотался, представив себе рожицу Клары, услышь она подобное.
— Брось, Эдгар, что сделано, то сделано. Уйти, даже не попрощавшись — её право. Хорошо хоть кулон с собой взяла. На память.
Глаза старшенького мгновенно хищно блеснули:
— Какой кулон?
— Ну, в форме зерна граната, который ещё по традиции дарят земным любимым…
На мгновение Эдгар застыл, а потом неожиданно расхохотался.
— Ты чего? — изумился я.
— Ох, а ведь я почти поверил… ну, братец, ну, каналья… уважаю! А то я уже думал самостоятельно твою любовницу на Земле отлавливать и насильно в Дит тащить!
Я подозрительно косился на него, подозревая, что от постоянного общения с папашей дражайший родственник, наконец, спятил.
— Ох, брось! — мурлыкнул он, заметив мой вопросительный взгляд, — только не нужно мне тут втирать, что ты весь такой добрый-добрый, чистый-чистый, не знаешь, зачем по традиции земным девочкам дарят именно такие кулончики? В форме гранатового зёрнышка? Вспомни, что он символизирует? Это кусочки древнего камушка. 'Я с тобой, где бы ты ни была'.
— Ну, я знаю. Его кто-то когда-то кому-то подарил, с этим было связано много эмоций, на ауре камушка это очень отразилось…
— Да. И поверь, она вернётся к тебе, братец. Не сможет не вернуться. Так что найди себе парочку симпатичных цыпочек и не мучайся, твоя рыженькая максимум через год прибежит обратно, причём ты для неё будешь иконой, на которую нужно молиться.
— Ты хочешь сказать, что этот камушек подавляет волю?
— Ни в коем случае. Просто он напоминает, что наш главный враг — наше сердце. Она не оставила кулон? Не выбросила? Значит, точно так же она не сможет избавиться от влечения. Мир не в радость ей станет без тебя. Это то, что средневековые священники называли искушением, а наши предки-атланты — манией. Ты вот тоскуешь по ней, братец, а для неё станешь просто шизой. Знаешь, в чём там шутка? Можно забыть любимого, если долго его не видишь. А если постоянно слышишь его голос, видишь в толпе лицо, чувствуешь запах, в конце концов? Тут уж задачка посложнее…
Я потрясённо смотрел на Эдгара. Он усмехнулся и вопросительно приподнял бровь.
— Да это просто зелье какое-то приворотное! — пробормотал я.
— Это круче. Волю не подавляет, просто будоражит инстинкты. Но, если ты очень хочешь, я могу найти её и попытаться забрать твой подарок. И?
Он ухмыльнулся. Его зрачки расширились, а улыбка обнажила острые клычки. Ни дать ни взять демон-искуситель, только рожек не хватает! Знает ведь, сволочь, что не смогу я её отпустить, что догадывался, что дарю! Знает — и играется, как кот с мышью!
