За последние сутки сгорело ещё два дома.
Покончило с собой два человека.
Один бизнесмен избил до смерти модель-жену.
Всё это произошло в радиусе максимум километра от нашего дома.
Я сидела в кресле, обхватив голову руками, и смотрела за окно. Люди беспокойны, многие тянулись к распятиям и иконам, болтали о магнитных бурях и неудачном положении звезд, — этот шёпот просто витал в воздухе.
Навзрыд рыдала Катя, так и не нашёлся куда-то уехавший Гена, Жанна таращилась в темноту безумными глазами, не решаясь подходить к зеркалам. Стоп! Я не помню, где Андрей.
Пропажа нашлась на крыльце. Парень сидел и внимательно вглядывался в небо.
— Мне жаль, — сказала я тихо.
Он поднял на меня свои вечно загнанные, как у дичи, глаза, и мне снова почудилось, что я не так уж хорошо его знаю.
— Все когда-то умирают, Клара. Но спасибо, что подошла. Ты добрая. Жаль…
Я опешила.
— Что я добрая?
— Да, — отозвался он и ушёл, так ничего и не пояснив.
Отношения с Артёмом у нас откровенно не ладились. За завтраком он в очередной раз принялся отчитывать меня за безрассудное поведение, но я была не в настроении, потому он узнал о себе много новых интересных подробностей.
Часов в десять утра на огонёк заскочила Дина, которая за такой короткий промежуток времени успела вполне прийти в себя. По крайней мере, с Артёмом они сели рядышком и снова стали мирно о чём-то беседовать, не обращая на меня внимания.
Не говоря ни слова, я встала и вышла.
В сердце поселилась непонятная обида. Настроение было — паршивым.
Мы с Диной одногодки, верно? Тогда почему в ней он видит симпатичную девушку, а во мне — ребёнка… Хотя нет, скорее даже — потенциальный источник проблем. Да, вот он, ответ! Его отталкивает мой дар, моя необычность.
Я тихо, горько засмеялась. Пока они рыдают там, внизу, я должна искать виновного — больше некому. И я уже чую, что скоро он попадёт ко мне в руки, и знаю — меня похвалят, но ещё — начнут опасаться.
Видимо, оборотная сторона могущества — одиночество…
Впервые я сумела ощутить её приближение.
— Помнишь, ты говорила, что я отдам только слабость?
Кошка сидела на подоконнике — и молчала.
— Ты меня слышишь?
— Не я устанавливала эту цену, а в ответе ты не нуждаешься — и так всё поняла.
— Я всегда буду одинока?
— Иногда рождаются те, кто может понять и принять. Это редкость, но иногда так бывает.
Ветер за окном что-то шептал. Светило солнце. А я вдруг вспомнила Кларисс и поняла — я вновь хочу очутиться в её жизни. Причина проста — вот уже не раз я понимаю, что её слова отвечают на многие мои вопросы. Я потянулась к книге и осознанно позвала ту, что стала моим путеводителем…
Нас с Тием обвенчали по обряду единого бога, в новом деревянном святилище, перед крестом, похожим на наш символ солнечного божества. С этого момента Тий стал официальным правителем земель, что когда-то принадлежали моему отцу.
Все, кто имел дар говорить с духами и видеть сокрытое, были убиты.
— Все люди должны быть равны, никто не должен быть сильнее, — сказал мой муж холодно, когда мы, выйдя из святилища, увидели кровавую бойню.
— Тогда все они имели право жить, — сказала я тихо.
Он смотрел на меня равнодушно, с лёгкой насмешкой.
— Право? Это лишь слово. Всё решает сила, Кларисс.
Он резко притянул меня себе и впился губами в мои губы — насильно, до боли, до тех пор, пока я не начала задыхаться.
— Я сделаю с тобой, что хочу, и это в моих силах. Значит, это моё право, — прошептал он мне просто на ухо, с силой сжав в стальных объятиях так, что я просто не могла вздохнуть.
Очи Мараны вспыхнули вдруг в душе моей. Я всем телом к нему прижалась и прошептала голосом низким, страстным, к уху его склонившись:
— Как бы не хотел ты мной обладать, тебе принадлежит только тело. Ты знаешь, это так мало… и покуда я живу, твоей я не буду… ведь побеждает… сильнейший.
Шептала я, покрывая едва ощутимыми поцелуями шею его. Приятными, но холодными…
— Тогда я уже победил, — мягко сказал он в ответ, и я ощутила его горячее дыхание.
— Сила разной бывает, — прошептала я, слегка прикусив его губу.
Мы застыли перед храмом, который всё выше вздымался в синее небо. Мы стояли на площади, где уже стихли крики тех, кто ни в чём не был виноват. Там была и моя подруга-ведунья…
И мы с ним были похожи. У нас были одинаково выжженные глаза
***
Я ожидала насилия и боли, я была к этому готова, но он вновь меня удивил. Когда мы пришли в его дом, он ожидаемо рывком притянул меня к себе, порвав наряд…
Но вдруг застыл, внимательно в пустые глаза глядя. Там не было ни ненависти, ни страсти, ни тьмы. Я была пуста, и он, кажется, это понял. Осторожно убрал руки и ушёл, ни слова ни говоря.
Следующие несколько дней прошли… странно. Я жила у него, я постоянно ожидала, что он захочет доказать свою силу, но он не говорил мне ни слова и не прикасался ко мне.
Мой сон немного восстановился, я начала приходить в себя.
На пятый день я случайно отрывок разговора услышала.
— Но непонятно, что за человек этот правитель Велеславы, — говорил мой муж.
Вечером у одной из челядниц я впервые спросила, где покои Тия…
Не знаю, удивился ли он, меня на пороге увидев. Я и сама этому удивлялась и себе пояснить не могла, зачем пришла, потому начала с порога:
— В Велеславе все Велеса славят, и правителя его жрецы выбирают…
Я говорила давно заученные факты. Кому подчиняется, что предпочитает…
Он молча на меня смотрел бездонными чёрными глазами, ни слова не говоря. Замолчав, я, не попрощавшись, вышла.
***
На следующий день мне сообщили, что у нас собираются гости и я должна быть готова к вечеру. Мне принесли наряд, полностью закрытый, вышитый с драгоценностями. Я не любила такие, но, в общем-то, какая разница?
Волосы покрыты, прямые юбки до пола… Я отозвала служанок и нарядилась сама, отметив, что бледно-зелёная ткань мне совсем не к лицу.
Когда стемнело, он зашёл ко мне. В обычном для знати шикарном наряде, что блистал, как и мой, от каменьев, Тий казался странно безликим…
Он подошёл ко мне и повесил мне на шею ожерелье, изукрашенное изумрудами. Пальцы легко, едва ощутимо кожи коснулись, но странный огонь пробежал по жилам, а тело пронзила едва заметная дрожь. Он кивнул мне и вышел, не оглядываясь, а я двинулась за ним, и странное разочарование боролось в душе со страхом…
Я ожидала увидеть гостей со спутницами и жёнами, но, кроме служанок и угодниц, женщин не было.
Явился зато один жрец с крестом на шее. Странный, как преступник, бритый, с пьяно заплывшими глазами, постоянно амулет на шее теребил и что-то про "адово исчадие" и "дочь Лилит" нашёптывал, на меня поглядывая. Я гостям поклонилась, а так около мужа сидела, рта не раскрывая и внимательно в разговоры вслушиваясь.
Как оказалось, служителей нового божества называли священниками, а противников их — еретиками, ведьмами и одержимыми. Их бог проповедовал смирение и что-то там ещё, отрицая слуг Древней Силы. Чем-то он на нашего Белобога похож был, но Коляды, жены его, и других божеств, не было. Всех их демонами стали кликать…
Разошлись нескоро гости, когда рассвет уже занимался. Тогда, мужу кивнув, хотела я уйти, но он меня приостановил.
— Опиши того, что третьим от меня сидел, — попросил он, не оглядываясь.
Чуть удивившись, я просьбу выполнила, рассказав о внешности, одежде, спрятанном оружии…
— И что ты о нём думаешь?
Так мы нескольких гостей обсудили, потом он сказал:
— Спрашивай — отвечу, проси — дам.
Я так и ушла, ни о чём не попросив…
***
Странно так… Уж дюжину раз Ярило окрасил рассвет, как очутилась я в доме новом. Вчера пала, знаю, Велеслава, и скоро новый муж мой вернётся. Вроде, и расстраиваться я должна, но трепещет что-то внутри — может, будет с кем поговорить на равных…
Ведь, как и в прошлой жизни, есть слуги, ходят по дому жрецы в чёрных одеждах, крестами меня осеняя… Да только меня, одну из младших дочерей, не самую красивую и строптивую слишком, и семья моя не очень любила, а жрецы шептались за спиной: "Печать Мараны* на ней, лишь ночи да чёрной луне она верна". А в память мне слова одной из служанок запали: "Видать, любит хозяин новую жену, коль за стол позвал дочь Евы. Не по правилам это".
