Закончились метания Семенова тем, что, внутренне перегорев и уже смирившись с ожидавшим его длительным тюремным заключением, сторож поник головой и направился из подвала на первый этаж в вестибюль. Там он подошел к пустовавшему вахтенному столу, поднял телефонную трубку, набрал номер и скорбно сообщил дежурному милицейского отделения о случившемся ужасном происшествии, упомянув на всякий случай про зомби, по всей вероятности, подсунувшего охраннику отравленную водку. Затем Семенов вызвал бригаду «скорой помощи», повесил трубку, сел за стол и, сложив руки на коленях, мысленно стал готовить себя к предстоящему визиту людей в погонах.

Как того и следовало ожидать, милицейский дежурный, выслушав сбивчивое повествование Семенова о пакостях восставшего мертвеца, никакого наряда в больницу высылать не стал, а перезвонил в психиатрическую клинику и сообщил адрес, по которому находился заявитель. Дежурный в психиатрической клинике, разбуженный внезапным ночным звонком, тоже не спешил действовать. Зевая, он проверил адрес, выяснил, что предполагаемый пациент звонил из городской больницы, и вычеркнул только что записанную им заявку на вызов из журнала, рассудив, наверное, так: если больной уже находится в больнице, значит, и не стоит тратить время и усилия, чтобы везти его в другую больницу. Врачи, будь они терапевты, педиатры, хирурги или психиатры, — они все равно врачи. Каждый давал в свое время клятву Гиппократа и каждый, следовательно, должен помогать страждущему чем может.

Приезда бригады «скорой помощи» Семенов также не дождался. Телефонный сигнал, переданный им по городской линии, в течение долей секунды проделал путь по проводам из одного крыла больницы в другое крыло, где находился пункт «Скорой помощи», и возродился в качестве пронзительного звонка в аппарате дежурного, находящегося на расстоянии всего сотни метров от Семенова. Дежурный тот, с усилием моргая бессонными воспаленными глазами, бездумно записал адрес и передал его выездному врачу. Тот в свою очередь передал адрес шоферу, который, ругая проклятую ночную работу, взгромоздился на сиденье своей машины и поехал. Только через пару кварталов шофер догадался наконец, что адрес, по которому он едет, точно совпадает с тем адресом, с которого он выехал. Шофер плюнул, выматерил дежурного за неуместную шутку, высадил ничего не понимающих врачей, а сам развернулся и покатил в гости к одной своей подруге, проживавшей неподалеку. Вернувшиеся пешком врачи «скорой помощи» прямым ходом направились к дежурному, выяснять хоть что-нибудь из произошедшего, но ничего не выяснили, так как дежурный спал в своем кабинете, отключив телефон и заперев дверь на ключ.

К этому времени обессиленный и измученный Семенов давно спал и, конечно, не мог видеть, как мимо него спотыкающейся походкой прошел голый человек с тусклыми синими глазами и растрепанными светлыми волосами. Голый человек, потыкавшись в стены вестибюля, нашел-таки выход, нетвердой рукой отодвинул щеколду и, никем более не замеченный, покинул больницу.

Голый человек пересек больничный двор и уперся в запертые ворота. Ограждение и сами ворота выполнены были из спаянных между собой металлических планок и высотой приходились странному человеку чуть выше уровня грудной клетки, так что выбраться со двора, несмотря на замок на воротах, не составило бы труда даже для пятилетнего ребенка. Но голый, подергав замок, смущенно отступил. Он принялся бродить по двору, натыкаясь на скамейки, чахлые кустики и стволы осенних деревьев, пока не вышел к небольшому флигелю, где постоянно проживала уборщица тетя Дуся. Голый человек толкнулся в дверь, и дверь подалась.

Навстречу нежданному визитеру поднялась с постели встрепанная хозяйка флигеля. Сторож Семенов был прав, говоря своему приятелю Ленчику о том, что тетя Дуся с утра нализалась спирта, сторож Семенов не знал только о том, что, начав утро с выпивки, тетя Дуся не остановилась, а пробралась в лабораторию, выкрала оттуда склянку с заспиртованным трехголовым зародышем, приготовленную для питерской кунсткамеры, зародыша вытряхнула в мусорный ящик, а то, что осталось в склянке, выпила. И незамедлительно после этого вынесла на ближайший рынок две грелки, завернутые для конспирации в операционную простыню. Грелки и простыню тетя Дуся продала по минимальной цене, а на вырученные от этой финансовой операции средства приобрела в магазине хозтоваров средство для обработки автомобильных стекол «Стрелец», разбавила средство брусничным компотом и выпила ровно половину. Другую половину припрятала на утро, а сама, едва добравшись до своего флигеля, упала на кровать и заснула мертвым сном.

Разбуженная посреди ночи тетя Дуся долго смотрела на стоявшего в дверном проеме голого человека, пытаясь что-либо понять.

— Ты кто? — спросила тетя Дуся и для порядка строго Добавила: — Неприлично без штанов ходить по улицам. Чего молчите, гражданин? Объяснитесь!

Так как сам пришелец никаких объяснений давать не спешил, тетя Дуся решила, что раз человек обнажен, то пришел просить чего-нибудь, чтобы прикрыть наготу. Уборщица была доброй женщиной, поэтому недолго думая стащила с себя розовую ночную рубашку, доставшуюся ей в наследство от матери, и отдала гостю. Голый человек долго вертел в руках рубашку, явно не зная, что с ней дальше делать, потом, повинуясь, видимо, каким-то импульсам, идущим из глубины сознания, все-таки сообразил натянуть на себя тряпочку, одернул подол и отбыл в неизвестном направлении. Скорее всего он все-таки перелез через забор, потому что утром во дворе больницы ничего подозрительного обнаружено не было. А тетя Дуся, проводив взглядом молчаливого визитера, хряпнула остаток «Стрельца» и снова упала в постель, в ту же секунду начисто забыв о недавнем происшествии.

И на территории клинической больницы номер один стало тихо.

Через несколько часов, как и полагается, наступило серое осеннее утро. Стационарные больные унылой вереницей потянулись в сортир. Дежурный службы «Скорой помощи» проснулся, подключил телефон, отпер дверь кабинета и выбросил за окно ключ, чтобы потом иметь основания опровергнуть заявления кого бы то ни было о том, что он якобы, закрывши дверь, спал на рабочем посту. Неяркое солнце бледными отблесками скользнуло по отполированным тощими задами больных скамейкам, запуталось в костлявых голых ветвях облетевших деревьев и скрылось за низкими тучами, скоро затянувшими небо над всем городом. Тетя Дуся, проснувшись с ужасной головной болью, обнаружила пропажу своей ночной рубашки и отсутствие дозы «Стрельца», оставленной на утро, Тетя Дуся крайне огорчилась, но, не имея сил, чтобы возмущаться и принимать какие бы то ни было меры, снова опрокинулась на кровать и некрепко задремала.

Сменщик Ленчика охранник Даниил, пришедший на службу, очень удивился тому, что вместо Ленчика за вахтенным столом дремал, вздрагивая во сне, сторож Семенов. Еще больше Даниил удивился, когда разбуженный Семенов вдруг собрался с места и, опрокинув стол, с диким криком выбежал из здания больницы. Охранник Даниил посмотрел вслед взбесившемуся сторожу, но ничего не придумал сказать. Просто пожал плечами и уселся за стол дочитывать низкопробную порнографическую книжку «Конец — делу венец». И так увлекся, что не заметил, как мимо него прошла группа студентов-медиков во главе с преподавателем, которому пришлось отстать от своих питомцев, чтобы растолкать Даниила и растолковать ему о необходимости поставить отметку в пропускном удостоверении.

Студенты, не раз бывавшие в клинике, самостоятельно добрались до подвала и сгрудились у открытых дверей трупохранилища. Преподаватель явился через несколько минут, велел всем затушить сигареты и оправить халаты, а двум хихикающим девчонкам сделал строгое внушение, внутренне удивляясь тому, как можно быть медицинским работником, хотя бы и начинающим, и хихикать по поводу всем известных различий между мужскими и женскими обнаженными телами,