Но было уже поздно. Грюильдшафер Ллабух был съеден и незамедлительно после этого перемещен в Цепочку Загробных Миров. Впрочем, такими глобальными переменами в своей судьбе Ллабух особо обескуражен не был. На планете Гарра предмет «загробная жизнь» недавно ввели в программу школьного обучения, правда, после долгих споров о Целесообразности — как, скажем, на Земле вводили предмет «половая жизнь». Плохо только было то, что, оказавшись на поселении в Тридцать Третьем Загробном, Ллабух не смог работать по специальности, потому что о такой интересной и нужной для планеты Гарра профессии, как рюильдшафер, в Тридцать Третьем никто и слыхом не слыхивал. Пришлось Ллабуху переквалифицироваться в заведующего центром развлечений, состоящим из одной-единственной карусели в виде громадной вращающейся шестеренки.

Новая должность не доставляла Ллабуху никаких хлопот: знай себе крути рычаг карусели — и все.

В Тридцать Третьем Загробном, как известно, катастрофически не хватало населения. Аборигены в лице голубокожих девушек самостоятельно размножаться не могли, и поэтому власти недавним указом собрали по всей Цепочке и переместили в Тридцать Третий карликов с планеты Гом, думая решить этим самым проблему недостатка населения. Решение властей обусловливалось тем фактом, что родная планета карликов давным-давно была перенаселена, в силу чего карлики и мерли и, соответственно, перемещались в Загробные Миры — миллионами. Но расчет властей не оправдался. Если у себя на родине карлики только тем и занимались, что размножались и размножались, то в Загробных Мирах вообще и в Тридцать Третьем Загробном в частности они размножаться отказались наотрез. Может, климат для них был неподходящий, а может, какие-то другие условия мешали нормально протекать естественным процессам. Вначале карлики заинтересовались было голубокожими красавицами, но те, избалованные вниманием ссыльного осеменителя Никиты, только смеялись над крошечными созданиями, чьи размеры ненамного превышали размер принадлежащего Никите орудия производства голубокожего потомства. Вот карлики и проводили все свое время в центре развлечений, катаясь на карусели. Когда кататься на карусели им надоедало, они дразнили Ллабуха, который считал, что это занятие тоже входит в программу, предоставляемую центром развлечений, и поэтому на карликов не обижался.

Поиски преступников Вознесенского и Г-гы-ы герр Мюллер начал с единственного в Тридцать Третьем Загробном центра развлечений, справедливо полагая, что существа, отступившие от закона и похитившие ценный прибор, не преминут отпраздновать свою победу в специально предназначенном для этого месте.

Центр развлечений был обнесен высоким забором, поэтому, соотнесясь со своей чисто баварской логикой, герр Мюллер решил, что удобнее будет провести полный досмотр центра, для чего отправил весь находящийся под его командованием взвод ифритов на территорию, самолично запер на тяжелый запор ворота и приставил к ним охрану в лице ифрита Себастиана.

Сам герр Мюллер отправился допрашивать заведующего, прихватив с собой личного ординарца — ифрита Костелло.

Костелло представлял собой колченогое и низкорослое существо, мало похожее на ифрита, но имеющее все же две головы, правда, забитые до отказа проектами всевозможных пакостей, за систематическое осуществление которых Костелло и попал в такую всеми забытую дыру, как Тридцать Третий Загробный. А ведь когда-то он служил в Городской милиции Первого Загробного на довольно престижной должности участкового центрального района, имел даже собственный кабинет и развлекался следующим образом — вгонял в стулья для посетителей аршинные гвозди острием вверх. Посетители, приходившие на прием к Костелло, получали любезное приглашение присесть, на чем процедура аудиенции у участкового и заканчивалась, потому что Костелло, видя, что посетитель присел на стул, падал на пол и катался, обхватив колени руками, оглушительно гогоча в Два горла. Обескураженный посетитель спешил откланяться и уходил вместе со стулом, оторвать который от собственной задницы был, как правило, не в силах — Костелло использовал гвозди исключительно высокого качества и для пущего эффекта сам делал на них зазубрины. За посетителем закрывалась дверь, Костелло, утирая счастливые слезы, поднимался на ноги и тут же бросался к столу, вызвав предварительно секретаря. Секретарю он неизменно диктовал один и тот же текст:

— Настоящим заверяю, что стул для посетителей был украден посетителем, прошу выслать мне еще один стул для посетителей взамен украденного стула для посетителей и прошу принять меры, потому что, если так будет продолжаться дальше, для всех посетителей стульев для посетителей не хватит.

Заявление Костелло сам у себя визировал и сам принимал меры — так, за довольно короткое время оказалось, что все камеры предварительного заключения в его участке были забиты полностью. Заключенные, как зрители на театральной премьере, сидели каждый на своем стуле и смотрели тоскливыми глазами в большое зарешеченное окно на стене.

Так веселился ифрит Костелло до того самого дня, когда начальник Городской милиции Сулейман ибн Сулейман не приехал лично поблагодарить участкового за достойное несение службы и отличные показатели. Костелло заранее знал об этом визите, долго боролся с собой, но все-таки не смог удержаться — прокрался ночью в собственный кабинет, прихватив молоток и гвозди, и… На следующее утро разгневанный Сулейман ибн Сулейман, волоча за собой намертво пригвожденное к заднице тяжелое кресло, сопровождал закованного в наручники бывшего участкового к милицейской машине.

Костелло лишился своей должности и долгое время бродил без средств к существованию. Тяга его к членовредительским развлечениям немного приутихла, так как обычно Костелло приступал к своим пакостям, разгорячив воображение парой кружек «бухла», а теперь на «бухло» у него не было денег… И совсем бы ему пропасть в тоскливой бездеятельности, если бы не герр Мюллер. Забрел как-то бывший участковый Костелло на Биржу Труда Цепочки — и

получил новую работу в Тридцать Третьем Загробном. Герр Мюллер по достоинству оценил острый ум низкорослого ифрита и сделал его своим ординарцем.

Ллабух сидел в своем рабочем кабинете и, по обыкновению, крутил одним из своих сорока щупальцев рычаг, вращающий карусели. Герр Мюллер и Костелло, без стука войдя в кабинет, остановились на пороге и переглянулись — ни тому, ни другому заведующий центра развлечений совсем не понравился.

Поклонник корейской бытовой техники и отечественных порнографических фильмов герр Мюллер любил во всем простоту и откровенность, поэтому внешний вид обладающего тремя головами и множеством щупальцев Ллабуха вызвал у него только презрительную гримасу. Костелло тоже скривился — в карманах у него на всякий случай хранились молоток и гвозди, но телосложение Ллабуха вовсе не предполагало наличие задницы. Да и к тому же — по этой причине стулья в помещении также отсутствовали.

Герр Мюллер с достоинством представился, кивнул на приунывшего Костелло и прямо приступил к допросу.

— Преступники, — сказал герр Мюллер. — На территории центра. Есть?

Ллабух задумался, не прекращая вращать рычаг. На его Родной планете преступности не было в принципе, поскольку отсутствовала денежная система, так что слово «преступники» было Ллабуху незнакомо. С другой стороны, по закону природы Загробных Миров, все обитатели Цепочки говорили на одном общем языке, знание которого приобреталось само собой, поэтому, поразмыслив, Ллабух пришел к следующему выводу— кто бы ни были эти самые загадочные «преступники», они, должно быть, существуют, потому что иначе их бы никто не искал. А если они существуют, то почему бы им и не присутствовать на территории центра?

— Есть, — ответил Ллабух.

Герр Мюллер обрадовался и, на минутку выбежав из кабинета, отдал приказ взводному о приведении ифритов к полной боевой готовности.

— Сколько их? — вернувшись, спросил у Ллабуха герр Мюллер. — Мы ищем двоих, но у них могут быть и сообщники. Много?