Так или иначе без полиции в этом деле не обойтись. Рита решила обратиться в полицейский участок и заявить там, что ее похитили. Рассказать подробно про арабов и про катер. В конце концов, она не сделала ничего плохого, кроме того, что украла джинсы и немного денег у мальчишки. Так она все отдаст, когда ей вернут ее деньги.

Пока она колебалась, прежде чем начать расспрашивать про полицейский участок, обилие полуодетых праздно гуляющих людей подсказало ей, что море близко. Где-то тут, на Лазурном Берегу, загорала в свое время ее сестра. Здесь проводит последние счастливые дни несчастная Анна со своим сыном.

Рита не заметила, как миновала полицейский участок, потому что при мысли о Ляльке на глаза навернулись слезы. Однако когда из дверей выскочил и бросился за ней симпатичный молодой мужчина в голубой рубашке, Рита встрепенулась.

– Стой! – вполголоса бормотал мужчина по-русски. – Стой, глупая, туда нельзя…

Он схватил ее за руку, и тут как озарение мелькнуло в ее мозгу. Голубая рубашка была с короткими рукавами, и вот, на тыльной стороне его руки, чуть пониже локтя, Рита заметила родимое пятно в виде звездочки. Это был тот самый человек, который спас ее в Санкт-Петербурге, когда после побега ее чуть не задавили насмерть люди из агентства. Рита узнала родимое пятно. Но вместо того чтобы остановиться и потребовать объяснений, Рита впала в панику, потому что ей показалось, что человек этот следит за ней от самого Петербурга. Она вырвала свою руку и рванулась вперед, к набережной. Кривая улочка снова повернула под немыслимым углом, и впереди показалась расплавленная бирюза Средиземного моря.

От этого ослепительного голубого сияния Рита на мгновение зажмурилась, и в этот момент чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.

– Стоять! – раздался над самым ее ухом яростный крик. – Только пошевелитесь, и я вышибу этой суке мозги!

С перепугу Рита поняла все. Как подтверждение этой угрозы, Рита почувствовала щекой металлический холод. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: это был ствол револьвера. Рита попыталась, скосив глаза, разглядеть напавшего на нее человека, но увидела лишь сильную смуглую руку, которая обхватила ее поперек туловища, да почувствовала запах дешевого вина, чеснока и жареной рыбы… Этот запах она запомнила на всю жизнь. Так пахло в фургончике, который перевозил ее из Парижа в Антиб, так пахло в каюте, которая несколько часов была ее тюрьмой. Стараясь не шевелиться, она оглядела набережную. Набережная была почти безлюдна, а все те, кто находился на ней, играли в какую-то странную игру: продавец мороженого прятался за своей тележкой, негр, торговавший сувенирными голубями, залег за невысоким каменным ограждением, молодая мать, секунду назад катившая коляску, сидела на корточках, прикрывшись опрокинутой коляской как щитом – и как ни странно, ребенок не плакал. Еще несколько человек прятались за импровизированными укрытиями, и у каждого из них в руках было оружие.

Негр-торговец поднял мегафон, и над застывшими как в музее восковых фигур людьми загремел его голос:

– Сдавайся! Ты окружен! Положи оружие! Все равно не сбежишь!

– А пошел ты! – заорал в ответ похититель, еще сильнее сжав Риту. – Сами кладите оружие, иначе пристрелю девку!

Над пристанью повисла напряженная тишина. И наконец негр, должно быть, старший в группе захвата, не выдержав этого напряжения, положил револьвер на тротуар. Следом за старшим и остальные полицейские сложили оружие.

Похититель начал медленно отступать в сторону города, таща Риту с собой. Теперь, скосив глаза, она смогла разглядеть его: смуглое лицо, сросшиеся брови – это был тот самый араб, которого она уже видела.

Негр снова поднял мегафон и прокричал:

– Отпусти заложницу! Не делай глупостей! Все равно тебе не уйти, весь квартал оцеплен!

– Заткнись, поганый коп! – крикнул в ответ похититель. – Это мы еще посмотрим, чья возьмет!

Рита чувствовала виском холод револьверного ствола, и этот холод сковал все ее существо. Она дрожала от стужи, хотя вокруг стояла жара, и в каких-нибудь ста метрах на пляже валялись почти обнаженные загорелые тела беззаботных людей.

Шаг за шагом араб отступал к городу. На пути у него стоял припаркованный зеленый «Форд». Похититель, по-прежнему прижимая одной рукой Риту к себе, на секунду опустил другую руку с револьвером, чтобы открыть дверцу машины.

В то же мгновение из-за пыльного ствола пальмы, словно ядро из катапульты, стремительно вылетел человек. Араб успел только охнуть, как револьвер, выбитый у него мощным ударом, уже перелетел через мол и шлепнулся в воду, а сам бандит лежал на земле с заломленными за спину руками.

Рита без сил прислонилась к зеленому «Форду» и посмотрела на своего спасителя.

Это был тот самый мужчина в голубой рубашке, что бежал за ней от полицейского участка, тот самый, что спас ее в Петербурге из-под колес бандитской машины.

– Опять ты! – вздохнула Рита.

– Ну-ну, – проговорил он, – все уже позади, не бойся…

Он прислонился рядом с ней к «Форду» и погладил по щеке.

– Тебе нужно туда, к катеру, – слабо проговорила Рита.

– Там управятся и без меня, – махнул он рукой, – кстати, меня зовут Иван.

– Ты русский?

– Да, русский. Но уже двадцать лет живу здесь. Родители привезли меня ребенком.

– Но объясни мне, что все это значит, – взмолилась Рита, – как ты оказался в Петербурге и почему следил за мной?

– Примерно месяца два назад береговая охрана пыталась задержать катер, подобный тому, где была ты. Полиция подозревала контрабанду наркотиков. Катер ушел от охраны, но, очевидно, повредился мотор. Катер посадили на мель, и команда сбежала. Наркотиков на катере не нашли, но когда делали обыск, в каюте под койкой заметили выцарапанную чем-то острым надпись:

– Боже! – Рита прижала руку ко рту, чтобы не закричать в голос. Так вот какие даты были в том досье в файле «Кадры». Первая – дата отъезда, а вторая – дата, когда женщин отвозили на катере и продавали какому-то Дауду.

Иван нахмурился.

– Кроме того… из моря выловили несколько трупов… в разное время. Ты же понимаешь, что могут сделать с трупами вода и рыбы… Определили только, что трупы были женскими.

– Они ее… в море… – сдавленным от сдерживаемых рыданий голосом проговорила Рита.

– Думаю, что ее они продали Дауду. – Иван грустно улыбнулся. – У тебя была привлекательная сестра…

– Нет надежды ее найти?

– Никакой, – твердо ответил Иван, – там женщины выдерживают не более нескольких месяцев.

Рита опустила голову.

– Продержали тут неделю, уговорили перекраситься и вообще изменить внешность, потому что она небось разболтала месье Полю, что дома остался Сережка… Сфотографировали, а после – на катер…

– О чем ты? – спросил Иван, но Рита только махнула рукой – продолжай, мол.

– Так что эта надпись, сделанная Мариной, нам очень помогла. Дальше все было просто – проверили в аэропорту списки прилетавших пассажиров и выяснили, что Марина Лунева с дочкой прилетели в Париж из Санкт-Петербурга. Дальше ее след терялся. Женских трупов было несколько, но кто мог знать, что они все русские? Тем не менее в списках пассажиров значились несколько молодых женщин. Тогда на детей как-то не обратили внимания.

В общем, меня командировали в Санкт-Петербург. Я проверил адреса твоей сестры и еще нескольких женщин из списка пассажиров, и оказалось, что некоторые из них уехали во Францию и не вернулись. Но во Франции о них ничего не знали ни полиция, ни иммиграционная служба.

Я вышел на агентство «Аист», и тут в поле моего зрения попала ты.

– Ты следил за мной? – Рита нахмурила брови. – Понимаю, что ты спас мне жизнь, но почему же ты не объявился?

– Нельзя было ставить под удар операцию. Там, в России, если бы что-то заподозрили, могли свернуть дело, и тогда мы ничего бы не узнали. Я надеялся, что ты испугаешься и затаишься. Сначала ты пропала из вида, а потом я с изумлением увидел тебя в аэропорту – в парике, ты пыталась предупредить эту Анну Шипову…