– Прокатимся, – улыбнулась Ирка, – оживим серые будни… Ох, Надежда, с тобой не соскучишься!
Миновали указатель на Тулон, свернули на шоссе, ведущее к Ницце, и дорога пошла вдоль моря. Надежда усиленно вертела головой, но серый «Фольксваген» впереди и не думал останавливаться. Стемнело, но трасса было очень хорошо освещена, так что «Фольксваген» не потерялся. И уже совсем глубокой ночью, когда Ирка вела машину чисто автоматически, въехали в Антиб. «Фольксваген» целеустремленно двигался к цели – очевидно, гостиница была забронирована заранее. Увидев, что месье Поль вынимает из машины чемоданы, Ирка, не долго думая, свернула в сторону и через несколько минут остановилась перед точно такой же гостиницей.
– Их тут сотни, – пояснила она, – общая система, называется «Премьер класс».
Она выскочила из машины и буквально через минуту вернулась с ключом. Узкий номер с двумя кроватями и крошечным закутком с удобствами показался Надежде царскими хоромами – теперь можно было отдохнуть после утомительной дороги. Усилием воли она заставила себя принять душ, упала на кровать, выключила свет и заснула. Ирка уже давно спала.
Рита проснулась в крошечной тесной каюте, где все было железным – пол, потолок, койка. Не открывая глаз, она вспомнила, как вечером фургон, в котором везли ее от самого Парижа, долго петлял по узким улочкам – Рита поняла это по тому, что он часто тормозил и сворачивал, после чего остановился, и мотор заглушили. Двери открылись, и когда отодвинули ящики, Рита почувствовала запах, который ни с чем нельзя спутать.
«Море, – поняла она, – значит, я все-таки на Лазурном Берегу».
– Эй ты! – заговорил по-русски старший араб с ужасающим акцентом. – Выходи из машины и ступай за мной. Не вздумай орать и звать на помощь, а то тебе будет очьень плохо…
Рита кивнула и выбралась из фургона. Араб плотно прижал ее к себе, и Рита почувствовала, как в бок ей уперлось лезвие ножа.
«Куда уж тут бежать», – с грустью подумала она.
Сопровождаемые третьим арабом, они прошли вдоль берега. В море выдавались деревянные причалы, вокруг стояло множество яхт. Арабы провели ее к самому дальнему пирсу, где был пришвартован довольно большой катер и еще несколько суденышек поменьше. Вход на пирс был перегорожен железными воротами, запертыми на ключ. На зов вышел откуда-то толстый негр, белеющий в темноте шортами и зубами, приветствовал арабов на непонятном языке и открыл ворота. Рита шла, не делая попыток к сопротивлению, стараясь не выронить бутылку с землей, которую она с трудом пристроила под платьем.
На катере их встретил еще один мусульманин – немолодой, с задубевшей кожей моряка. Арабы втолкнули Риту в тесную каютку и оставили в покое.
Рита села на железную койку. Были слышны звуки пьяного веселья.
Рита стянула через голову платье, потому что все тело зудело от пота. В каютке было невыносимо жарко – за день на солнце железная обшивка катера накалилась. Под дурацким платьем на Рите была майка с короткими рукавами с рисунком поросенка – Сережка притащил ее вместе с джинсами и курткой. Рита спрятала бутылку с землей под жесткий волосяной тюфяк и улеглась поудобнее.
Над головой у нее послышался топот, пьяный голос затянул какую-то заунывную песню.
– Можешь лечь тут, на палубе, – разобрала Рита, – только проверь замок на каюте.
– Счастливо повеселиться! – ответил другой голос.
«Они уходят, – поняла Рита, – и на катере остался только один».
Она уже собралась было постучать в дверь каюты, но вдруг услышала, как в замке поворачивается ключ. Дверь отворилась, на пороге стоял молодой араб с длинными волосами. Взглянув ему в глаза, Рита сразу поняла, что явился он к ней с совершенно определенной целью. Увидев Риту в майке и трусиках, парень приятно удивился. Он поставил бутылку вина, которую держал в руке, за дверью и сделал шаг к Рите. Она улыбнулась как можно зазывнее и показала рукой на бутылку:
– Дай мне выпить! – произнесла она по-русски, но араб понял.
Он был пьяный и добрый. Почему бы не дать русской шлюхе выпить, она будет с ним ласковее…
Он отвернулся на секунду, нашаривая рукой выпивку, и Рита огрела его по голове своей бутылкой. Араб начал медленно оседать на пол, и Рита для верности стукнула его еще раз, после чего он плюхнулся уже окончательно и больше не шевелился.
Рита перепрыгнула через тело, заперла своего стража в каюте и вышла на палубу. На катере никого не было. Куда идти? Если по причалу к воротам, то там чернокожий сторож ее заметит, и как знать, может, он в сговоре с арабами? Тогда ее вернут на катер, и больше уже случая сбежать не представится.
Рита огляделась. Причал, где стоял катер, был последним. Дальше находилось темное, сонно дышащее море, и торчали сваи старого полуразвалившегося пирса.
Рита решилась. Она нашла на борту катера лесенку, спустилась по ней и осторожно соскользнула в воду. Волны качали ее. Море было теплым даже ночью.
Рита плыла, пока не ухватилась в воде за скользкую железную опору пирса. Она начала продвигаться в воде потихоньку, ища место, где бы выбраться на пирс. В одном месте доски прогнили и провалились. Рита высунула голову, уперлась руками и переступила, ища опоры ногам, как вдруг с ужасом заметила прямо перед собой пару кроссовок, которые были надеты на чьи-то ноги.
– Вот это да… – протянул мужской голос по-русски, – здрасте!
Не поднимая глаз, Рита схватилась рукой за ноги и что есть силы рванула их на себя. От неожиданности мужчина потерял равновесие. Рите здорово попало кроссовкой по лбу. В глазах заплясали искры, и девушка потеряла сознание.
Утром Надежда проснулась рано и растолкала Ирку.
– Вставай немедленно, вдруг они поедут дальше!
– Не поедут, – сонно пробормотала Ирка, – дальше ехать некуда, все дороги ведут к морю.
Тем не менее она встала, приняла душ и собралась довольно быстро. Дамы покинули гостиницу и долго торчали в машине, наблюдая за серым «Фольксвагеном».
– Полтора часа могли еще спать! – ворчала Ирка.
Наконец вышел рыжий месье Поль, держа в руках два чемодана.
– Ирка! – зашептала Надежда. – Они выходят с вещами! Чувствую я, развязка близка…
На ребенке по случаю открытия пляжного сезона был костюмчик с Микки-Маусом, на его маме – открытый сарафан в яркий цветочек, который, надо думать, неплохо смотрелся бы в деревне Онучкино у колодца, но в Антибе выглядел несуразно.
«Не по вредности характера так думаю, а из жалости!» – вздохнула Надежда.
Они долго петляли по узким кривым улочкам южного города. Надежда любовалась белоснежными домами, на встречных женщинах чем ближе к морю, тем меньше было одежды. И вот, в один прекрасный момент, море открылось перед глазами.
– Господи, и вправду лазурное! – в полном восторге воскликнула Надежда.
Пассажиры серого «Фольксвагена» завтракали на открытой террасе с видом на море, подруги же жевали в машине бутерброды с тунцом, запивая их пепси-колой.
– Я так долго не выдержу, – обреченно молвила Ирка.
– Терпи, мадам Ларош! Расслабились тут на французских харчах, лопай что дают! – прикрикнула Надежда.
– Надька, ты – инквизитор, – констатировала подруга. – И зачем я тебя пригласила в гости?
– Спокойно, они идут на пляж!
Удостоверившись, что месье Поль пристроил своих спутников на пляже, подруги заскочили в маленький магазинчик, торгующий пляжными товарами, после чего, переодевшись, почувствовали себя значительно бодрее.
Месье Поль сфотографировал маму с ребенком, усадил под зонтиком и удалился, улыбаясь как людоед.
– Ирка, они пока никуда не денутся, а мы проследим за этим подозрительным месье!
– Я иду обедать! – В голосе подруги Надежда уловила такую непреклонную решимость, что смирилась.
Однако, пока Ирка парковала машину, Надежда успела быстренько смотаться за месье Полем и увидела, что он присел за столиком в небольшом кафе недалеко от пляжа, причем место выбрал не на открытой террасе, а внутри, где не было ни души, кроме скучавшего бармена за стойкой. Надежда же села за столик на террасе и время от времени заглядывала в окно, чтобы выяснить, какого же черта этот месье там ждет.
