— Они не могли его убрать, — глухо выговорил Люциус. — Он же единственный наследник нашего рода. И даже если я женюсь вторично, первенец есть первенец. Это серьезный козырь, во-первых, а во-вторых — кем бы ни был Дамблдор, уничтожать чистую кровь не в его интересах, слишком многие не поймут…
— Ой, про это давайте потом, я в ваших интригах не разбираюсь, — нахмурилась Эйприл. — Примем за факт, что мальчика хотели как-то использовать в будущем. И второго тоже…
— Да какого второго-то, скажите толком?
— Гарри, — ответила девушка. — Ну, племянника нашего соседа, мистера Дурсля. Там вообще все запущено… С Гарри-то подбросили письмо, в нем все подробно расписано, что, как и почему. А миссис Дурсль — родная тетка Гарри по матери, она про магию знает, мужу тоже рассказала…
— Стойте, вы сейчас о ком говорите? Неужели… о Поттере? — неверяще спросил мужчина. — Поттер у магглов?
— У кого?!
— У обычных людей!
— Да, а что?
— Какой-то бред… — Люциус запустил обе руки в волосы. — Поттер у магглов, мой сын тоже… кстати, мисс, вы хотели вернуться к чему-то, если я верно запомнил начало нашей беседы.
— Да, точно, — кивнула она и уселась поудобнее, поставив бокал на пол рядом с собой. — Смотрите, какая получается штука… Сперва подкидывают Гарри. Причем мистер Дурсль утверждает, что сделал это бородатый верзила на летающем мотоцикле.
— Хагрид, должно быть, — обронил мужчина. — Мотоцикл… хм… У кузена Нарциссы был такой. И он состоял в команде Дамблдора, мог и одолжить. Дальше?..
— Дальше… Ваш сын немного постарше Гарри, и он этого бородатого дяденьку помнит, мотоцикл тоже… Только усыновили Кэвина чуточку попозже. Миссис Смайт — это та дама, что усыновила его, — уверяла, что решила взять сиротку после смерти мужа, только отчего-то тянула лет десять… Потом якобы увидела знакомую из соцслужбы, которая пришла к Дурслям — и вуаля! Немедленно нашелся замечательный ребенок!
— Что за знакомая? — отрывисто спросил Люциус.
— Понятия не имею. Никто из соседей ничего толкового сказать не смог, я уж расспрашивала-расспрашивала… Я вот и думаю: может, эта таинственная «знакомая» поколдовала, чтобы миссис Смайт вдруг ринулась усыновлять мальчика?
— Вполне вероятно… А…
— Вы дальше слушайте! У миссис Смайт мотивация была простая: Дурсли усыновили племянника, так я возьму постороннего. Вы своего, родную кровь, в черном теле держите, а мой, вроде бы совсем чужой, будет в шоколаде… Ну, вышло не совсем так, но посыл именно этот, чувствуете? Если бы бедняга оказался таким, как хотела миссис Смайт, то вырос бы в жутко избалованного мальчишку, но, тьфу-тьфу, обошлось…
— Да уж, это тот самый случай, когда принято говорить «не было бы счастья, да несчастье помогло», — усмехнулся он.
— А вот вам еще, — продолжила Эйприл. — Гарри тетка с дядей решили правды не говорить, твердили всем, что его родители — алкоголики, погибли в аварии. А у Кэвина другая легенда — его родителей сбили автомобилем какие-то пьяные уроды… и угадайте, кто это был? Как вам такой пердимонокль?
— Я сейчас свихнусь, — искренне произнес Люциус и отхлебнул прямо из бутылки. — Мерлин великий, зачем, зачем все это?!
— Откуда я знаю? — развела руками девушка. — Но если, как сказал мистер Дурсль, в письме было сказано, что этот Темный лорд еще вернется, то, наверно, Гарри придется с ним воевать. Ну, как в сказках. А если бы он узнал, что его родители убили, пусть и случайно, родителей мальчика из дома напротив, а потом выяснилось бы вдруг, что этот мальчик — сын врагов… не знаю, что бы с ним стало.
— Не представляю, на что рассчитывали эти… — мужчина явно сдержал ругательство.
— И я не представляю, но, по-моему, за такие эксперименты на кол нужно сажать, — непринужденно сказала Эйприл и протянула руку. — Вы уже все выхлестали или осталось немножко?
— Ваши «капли любви», мисс, — ядовито ответил тот, опрокидывая бутылку над ее бокалом.
— Не откажусь, — фыркнула она. — Так вот, к чему я клоню… Очень уж внезапно миссис Смайт решила взять именно этого ребенка. Причем в приюте он не успел побывать, его забрали прямо из клиники, но какой, я выяснить не смогла. Вряд ли прямо из вашей… Хотя, если та «соцработница» и впрямь волшебница, она могла привезти Кэвина сама, вот и все. А люди ничего не заметили… так, наверно, можно сделать, а, сэр?
— Можно… — тяжело произнес он. — И убедить человека сделать что-либо тоже возможно. Есть такое заклинание подчинения, я сам им отговорился, дескать, заставили, не понимал, что творю…
— Ага. Ну и напоследок… Кэвин мне как-то сказал, что воспоминания плавают у него в голове, как рыбки, только он не всегда может их поймать. Иногда появляется что-то, вот как с бальным залом и этим камином, французскими словами… Он помнит, что мама у него была похожа на принцессу из сказки, что отец был высоким, и родители танцевали… Всё! Может быть, его тоже… Сэр?!
Люциус молча хватал ртом воздух, и лицо у него было страшное, белое, как мел.
— Вы! — Он кинулся рядом с нею на колени, схватил за плечи, стиснул так, что наверняка оставил синяки. Эйприл некуда было деваться — разве что в огонь, проще было потерпеть. — Вы с ним достаточно долго! Скажите, он в своем уме? Вменяем?!
— Мальчик намного спокойнее и рассудительнее вас, — нарочито мирно ответила Эйприл. — И он совершенно нормален, если вы об этом. Конечно, специального образования у меня нет, но я достаточно общалась с проблемными детьми, чтобы сделать такой вывод. Да, провалы в памяти имеются, но это и от стресса случается… И прекратите запихивать меня в камин!
— Прошу прощения, мисс… — мужчина выпустил ее и тяжело поднялся. — Вам не понять…
— Так вы объясните, вдруг до меня дойдет?
— Я же сказал: существует заклинание, позволяющее стереть или изменить воспоминания. На взрослых оно действует по-разному, но обычно обходится без серьезных последствий… Но кем надо быть, чтобы применить его к ребенку, который едва начал познавать мир?! Да еще если это было сделано второпях…
От удара кулаком столик едва не развалился пополам, а Эйприл пролила на себя вино.
— Погодите вы психовать, я же говорю, мальчик совершенно нормальный! Напуган просто, а это вот… заклинание… Не знаю, как оно работает, но он же вспоминает потихоньку…
Эйприл встала и осторожно подошла к хозяину дома, замершему у окна, потрогала его за локоть, погладила по плечу — эффект был нулевым.
— Почему вы не хотите, чтобы я приводила к вам сына?
— Вы же не дура, далеко не дура, сами догадайтесь…
— Пока все считают, что ребенок у обычных людей, к вам не прицепятся, — медленно проговорила Эйприл. — Ну, что я его сперла, вопрос второй, главное, у вас он не объявлялся… То есть вы как бы вне игры, да? Вам надо думать о том, как снова жениться и наследника заиметь… Ну и там есть еще какие-то ваши интриги, я в них ни ухом, ни рылом, вам опять же надо восстановить статус, доброе имя, репутацию и все такое прочее, да?
— Верно.
— Но стоит объявиться мальчику, то… его могут снова отобрать?
— Да. Найдут повод, не так это сложно, особенно сейчас.
— А если поднять шум на всю Британию о том, как вас жестоко обманули? И, простите, сэр, но в таком случае придется пустить в ход информацию о том, что ваша жена умерла от горя. Противно, но… думаете, она не хотела бы, чтобы мальчик рос с вами, а не черт-те где?
Он тяжело вздохнул.
— Пока не разморожены мои основные счета, я вообще ничего не могу сделать. Разве что не умереть с голоду… Но мне нравится ход ваших мыслей, мисс. А сейчас…
— Сейчас его зовут Кэвин Логг, — улыбнулась девушка. — И вам ничто не мешает навестить соседнюю ферму. Заблудились на верховой прогулке, например… ведь у вас наверняка есть лошади? Я вроде видела конюшни.
— Были, — проронил мужчина. — Лошадей конфисковали, когда нас арестовали. Может быть, вернут…
— Не вернут, так купите других, хотя тех жалко, конечно… Ну, хотя бы одну, чтобы повод был прокатиться в нашу сторону, а?
