Юноша (видимо, смутившийся). Помешанный, Безумный пуританин ты какой-то! А знаешь ли, что я имею право За проповедь твою и дерзость Сейчас тебя сковать?! Парк этот мой, И я здесь полный господин; счастлив, Что ты меня остановил, а не Кого-либо из егерей моих. Пренебрегаю я тобой. Фокс.
И эти Как рано чувства им вперяют; Меня, седого старика, ковать, В тюрьму вести за то, что смел Остановить мальчишку-шалуна, Которому лень денег нищему Достать. Юноша (бьет его хлыстиком по спине). Да ты еще грубить, осел! Пошел же прочь, ты лошадь замараешь! Фокс. Ах, юноша ты жалкий и несчастный, Понять когда б ты мог, с какой любовью К тебе я обратился с горьким словом, Не стал бы бить меня. Спроси у сердца Своего ты сам, хорош ли твой Поступок с нищей этой и со мной, – Ты бедностью моей меня коришь, Но я трудом своим кусок свой добываю, Не граблю фермеров и государство. Ударил ты хлыстом и не успел Ни рассердить, ни оскорбить меня; Ну, где ж хваленое величье духа, Которым хвастаетесь вы всегда? Прощай, я не держу коня уж боле. Юноша (вынимая кошелек). Что за чудак! И как он гордо смотрит… Мне жаль, что я его обидел. (Бросает горсть мелких денег на траву старухе.) (Фоксу). Фокс. Нет, не совсем; Прекрасное ты сделал дело, Да сделал скверно – деньги бросил ты В траву, и зрячий тотчас не найдет; Поди же, подбери ей деньги сам. Нищая. Ох, господи тебя благослови! Я подберу уж как-нибудь. Христос тебя да наградит За сердце доброе твое! Юноша. Ты прав; в сам-деле дурно сделал я. (Соскакивает с лошади.) Голубушка, вот на, я подобрал. (С улыбкой Фоксу.) Позволите мне ехать, господин? (Нищая ловит поцеловать его руку.) Фокс. Ступай, и я теперь скажу: благословенье Да будет божье над тобой. В тебе еще не вымерла душа, Ты чист еще под золотой одеждой; Благодари и день и ночь Христа За то, что поддержал тебя На высоте, в которой ты родился. Однакож перед расставаньем Скажи мне, юноша, за что оленя С такой свирепостью ты гонишь? Неужели без крови и убийства Нет наслажденья никакого вам? Губить живое, резать и душить – Какая грубая утеха! Ты посмотри, невинно как живет Олень в своем лесу, как весел он, Как гордо бегает, красуяся Ветвистыми рогами, станом гибким. Он зла не сделал ведь тебе, А ты уж пулю в дуло опустил, Чтобы убить его; ужель приятней Тебе предсмертья судорожный трепет Его смотреть, чем им на воле любоваться? Юноша. Какой чудак! Престранный человек! Кто ты такой? Фокс. Юноша. Ну, сэр сапожник, друг оленей, Зайди ко мне, – работу дам тебе, И проповедь твою готов я слушать, Снимать покуда будешь мерку. Фокс. Юноша. Я лорда Пена сын, Вильям. Фокс. Прощай же, Вильям Пен, дай руку, брат, Иль все еще боишься замараться? А зайца резать – ничего; не бойсь, Черна рука простолюдина, Да сердце чисто у него. Вильям (протягивает ему руку). Не обижай же больше ты меня, Расстанемся друзьями. Фокс (выразительно). Отделение второе Лорд-отец Сцена III Приемная зала генерала Пена; военные и гражданские чиновники en gala[165]…Лорд Пен, здоровый старик лет пятидесяти с лишком, сидит в богатых креслах под балдахином, на котором вышит его герб. Huissier de la porte[166]. Граф Портланд, камергер двора его Величества британских островов. (Граф входит.) Граф Портланд. Милорд, во имя короля! Сейчас граф Портланд молодой упал С коня, пятнадцати, не больше, лет, – И сын его уж камергером при дворе. Лорд Пен.
А что ваш батюшка, здоров еще? Граф. О нет, подагрой очень страждет он. вернуться Слуга, докладывающий о прибывших (франц.). – Ред. |
