Мама окликнула меня. В ее голосе послышалась какая-то странная нота.

Я отправилась в дом. Не привыкшими к его полумраку глазами я не могла разглядеть ее выражения. Она держала коробку с деньгами.

— Смотри, — сказала она, протягивая ее мне.

Поверх нескольких однодолларовых бумажек и мелочи в коробке лежала купюра в пять долларов.

— Она вернулась! — воскликнула я. — Вот чудно! Когда, по-твоему, это могло случиться?

— Ночью ее тут не было, — произнесла она так, словно у нее пересохло в горле.

Я рассмеялась над ней.

— Какие глупости, — заявила я. — Должно быть, она тут так и лежала. Со вчерашнего вечера в доме никого не было, кроме нас и Дона. Готова поручиться, что она так и лежала тут все это время. — Мама не отвечала, и я сказала: — Ну, живей, давай свой список, и мы пойдем, пока не настала самая жара.

Она молча протянула мне список, потом взяла пяти долларовую бумажку, с минуту подержала, точно сомневаясь, давать ее мне или нет; сгорая от нетерпения скорей вернуться к Дону я почти выхватила ее у мамы, поцеловала ее и помчалась на залитую солнцем веранду.

Дон сидел ко мне спиной. Он немного сгорбился и сосредоточенно уставился в пустую кофейную чашку. Пока я стояла и смотрела, чувствуя, как солнечное тепло, словно благословение, разливается по моей коже, я подумала: любить прекрасно, но это еще не все. Доверие — вот в чем находит завершение любовь, что делает ее совершенной. Я подумала о своей детской игре в вопросы и ответы, и снисходительно посмотрела на себя, какой я была вчера. Теперь я знала ответы на все вопросы. Я легко поцеловала его гладкую, черную голову.

Ну, — сказала я. — У меня есть пять долларов. Пойдем и купим весь мир.

Lynne Reid Banks, 1977

Из сборника «Что-то настоящее» (Семь рассказов о любви).

Журнал «Англия» — 1979 — № 3(71)