[125] IISG, Amstrerdam. Albert de Jong Archives. Nr.59; Bundesarchiv Koblenz. Die Akten der RSHA Berlin. Aus dem Bestand R 58: 318. Fol.1. Bl.28; Geheimes Staatsarchiv Berlin-Dahlem. Bestand I. HA Rep.219. Nr.140.

[126] Коллекцию листовок и воззваний ФАУД см.: Stiftung Archiv der Parteien und Massenorganisationen der DDR im Bundesarchiv. Best. V DF VII. Aktenband Nr. 77 U.

[127] Текст письма см.: Munoz Congost J. La Asociacion International de los Trabajadores... // Cenit. 1988. No.253. Abril. P.7260.

[128] См.: «Prefigurando futuro»: 75‘ aniversario de la CNT. 1910 — 1985. P. 10-18; Peirats J. Les anarchistes espagnoles...; Paz A. Durruti...; Congresos anarcosindicalistas en Espana 1870-1936...

[129] См.: Servicio de la Prensa publicado por el Secretariado de la AIT. 1923. No.19.

[130] Die Internationale. 1925. Nr.5. Juni. S.61-63.

[131] См.: IV. Weltkongress der Internationalen Arbeiter-Assoziation. Madrid, vom 16. bis 21. Juni 1931. Berlin, 1931. S.86.

[132] Цит. по: Munoz Congost J. La Asociacion Internacional... // Cenit. 1988. No.252. Febrero. P.7245.

[133] Presse-Dienst hrsg. von dem Sekretariat der IAA. 1934, Nr.178; 1935, Nr.183.

[134] Munoz Congost J. La Asociacion Internacional... // Cenit. 1988. No.252. Febrero. P.7230, 7241-7244, 7246-7247.

Идейно-теоретические дискуссии в анархо-синдикализме в 20-е — 30-е гг.

Несмотря на тяжелые поражения в большинстве стран, репрессии диктатур и политику коммунистов по подрыву анархо-синдикалистского движения, период 20-х — 30-х годов стал временем оживленных идейно-теоретических дискуссий среди анархистов и анархо-синдикалистов. Их участники не только предложили глубокий анализ современного им капиталистического общества, но и обрисовали контуры социальной альтернативы.

Во всех документах и решениях МАТ подчеркивалась основа единства анархо-синдикалистов — общая цель (либертарный коммунизм, свободный социализм), общие принципы и методы борьбы (прямое действие вплоть до социальной революции). Однако в этих рамках в мировом анархо-синдикалистском движении существовали значительные расхождения. «Мы знаем, что в организации и тем более в международном объединении различных страновых организаций нельзя настроить все на один лад, — говорил Р.Роккер на II конгрессе МАТ в Амстердаме в 1925 г. — Наоборот, мы даже считаем, что различные мнения по определенным вопросам внутри одной и той же организации могут быть полезны, способствуя духовному развитию и побуждая к самостоятельности суждений. Это же явление проявляется и в МАТ»[135].

На взгляды либетрариев о современном обществе и альтернативе ему наложили глубокий отпечаток опыт Российской революции и революционных выступлений рабочих после Первой мировой войны. В это время получил развитие так называемый «анархический ревизионизм»[136]. В Италии его пропагандистами выступили Э.Малатеста и Камилло Бернери. Первый, всегда бывший одним из ведущих теоретиков анархо-коммунизма, не отказываясь от основных своих идейных принципов, теперь счел под влиянием «русского опыта», что «для организации в широких масштабах коммунистического общества необходимо радикально преобразовать всю экономическую жизнь — способ производства, обмена, потребления, а это можно сделать только поэтапно». Он полагал, что в ходе революции анархисты вначале окажутся в меньшинстве и не должны поэтому навязывать всему социуму свои идеи и представления. Революции предстояло, по его мнению, привести вначале к возникновению плюралистического общества, состоящего из многочисленных общин, связанных как коммунистическими, так и коммерческими отношениями[137]. За сосуществование различных экономических форм в анархическом обществе выступил К.Бернери. «Все анархисты — атеисты, а я агностик, коммунисты, а я либералист, то есть я за свободную конкуренцию между кооперативными и индивидуальными трудом и торговлей», — писал он[138].

Некоторые анархисты, пытаясь дать ответ на вопрос, почему большевикам удалось одержать победу в русской революции, пришли к выводу, что у них есть чему поучиться в тактической и организационной области. Так, «платформисты» (группа во главе с Нестором Махно и Петром Аршиновым) выступили за признание принципа классовой борьбы в истории, за создание прочной организации анархистов (фактически — партийного типа), которая могла бы в качестве сплоченной силы участвовать в Советах, в рабочем профсоюзном движении, играть руководящую идейную и конструктивную роль в революции. По существу, «платформисты» допускали наличие этапов в революции и выполнение Советами властных функций. Они утверждали, что в производственной системе будущего общества децентрализация и интеграция труда будут не принципиальными, а техническими вопросами, подчиненными принципу единства экономики. Фактически они перенимали индустриальную форму организации производства, предполагая лишь избавить ее от частной собственности и передать под управление фабричных Советов[139]. Немалая часть анархистов (Всеволод Волин и ряд других русских эмигрантов, Э.Малатеста, Себастьян Фор) подвергла критике такие позиции, сочтя их отходом от антиавторитарных принципов и ценностей вольного коммунизма[140].

Другой аргумент против немедленного осуществления анархического коммунизма состоял в том, что идея вольной коммуны противоречит «подлинному духу и тенденциям» индустриального этапа развития общества с его стремлением к универсальности и растущей специализации. Видный историк анархизма Макс Неттлау, например, подверг критике «индустриально-деревенскую атомизацию человечества» в анархо-коммунизме и заявил: «Децентрализация... создала нечто противоположное солидарности и умножила причины трений и напряженности. Надежды на улучшение заключаются в восстановлении солидарности, в федерации более крупных единиц, в разрушении новых местных барьеров и ограничений, в коллективном контроле недр земного шара, естественных богатств и других преимуществ»[141]. В то же самое время он полагал, что принципы «коллективизма» (распределения по труду) и денежного вознаграждения за труд более соответствуют индустриальной форме организации производства.

Острые дискуссии и споры о путях социальной революции, которые велись в МАТ, в какой-то мере служили продолжением и развитием полемики между анархо-коммунистами и синдикалистами начала века. Одни выступали не только за устранение капитализма и государства, но и за слом самой индустриальной системы с ее фабричным деспотизмом, жестким разделением труда и обесчеловечивающей технологией. Вторые приветствовали индустриально-технологический прогресс и намеревались строить на его основе социалистическое общество. С их спором был тесно связан и анализ новейших тенденций в развитии самого капитализма — технической и производственной рационализации на его фордистско-тейлористской фазе. Этот этап индустриального развития сопровождался массированным внедрением новой механизированной и конвейерной технологии, разделяющей труд на серийные операции и плохо поддающейся контролю со стороны работника, который терял ощущение целостности и смысла своего труда, но взамен приобретал возможности массового потребления.

Проблемы «капиталистической рационализации» были впервые поставлены на III конгрессе МАТ в Льеже в 1928 г. Делегаты высказались за «прогресс во всех областях», но сочли его проявления в сфере капиталистического производства негативными для трудящихся. Принятая резолюция оценила происходящий процесс как прямой результат новой фазы развития общества, которая выражается в переходе от «старого частного капитализма» к «современному коллективному капитализму» (трестам, картелям), от свободной конкуренции к эксплуатации всего мира единой системой. Подчеркивалось, что рационализация осуществляется в интересах капиталистов, а для трудящихся она означает подрыв их физического и интеллектуального здоровья, подчинение их механизмам «индустриального рабства». Она обрекает людей труда на потерю рабочих мест, безработицу и, следовательно, ухудшение условий их жизни. Конгресс заявил, что не считает такую трансформацию капиталистической экономики условием для социализма, но видит в ней скорее предпосылку будущего государственного капитализма. Путь к социализму, отмечалось в резолюции, определяется не постоянным ростом производства, а, в первую очередь, ясным сознанием и твердой волей людей. Социализм — это проблема не только экономическая, но также культурная и психологическая; он предполагает веру людей в свои силы, комплексный и привлекательный характер труда, а все это несовместимо с идущей рационализацией. Резолюция ратовала за децентрализацию в противовес централизации экономики, за единство, а не специализацию и разделение труда, за целостное образование и развитие всех способностей людей. В ответ на создание гигантских национальных и интернациональных структур капитала трудящиеся должны укреплять свою интернациональную экономическую организацию, способную бороться за повседневные требования и за реорганизацию общества, добиваться сокращения рабочего времени до 6 часов в день, сопротивляться безработице, организовывать международные стачки и кампании бойкота и т.д.[142]