Отель занимал большую площадь в лесу и состоял из двухэтажного корпуса, возведенного в конце семидесятых, столовой, которая теперь называлась рестораном, и пяти коттеджей повышенной комфортности, построенных совсем недавно. Еще здесь были детская площадка, футбольное поле, время от времени служившее местом проведения культурно-массовых мероприятий, маленькая лодочная станция на реке и пляж. В целом отель «Сосновая роща» был известен в народе как вполне пристойное место для отдыха.

Когда я захотела поселить на две недели Степу и Аню в «Сосновой роще», меня предупредили, что номера в коттеджах уже выкуплены, остались только люксы в двухэтажном корпусе, и если мы не поторопимся, то нам может не достаться и этих. Пришлось соглашаться на двухкомнатный номер в старом корпусе, к этому времени к Степе и Ане добавился Санька.

Алина пошла искать ключ от ворот, а я – Аню и Саню. Детей я нашла в холле корпуса. Они сидели на диванчике, прижавшись друг к дружке, как два перепуганных птенца, которые выпали из гнезда и теперь обречены на верную гибель.

– Мама! – увидев меня, завопила Аня.

– Тетя Марина, наконец-то! – выкрикнул Саня.

Оба ребенка бросились мне на шею.

– Потише, вы меня сейчас повалите. Я не тяжелоатлет, чтобы выдержать ваш совместный вес. Пошли в номер, расскажете, что произошло.

– А маму вы видели? – Санька затеребил мой рукав.

– Видела.

– Давно?

– Три минуты назад, – пошутила я, стараясь снять напряжение с детей, но, глядя в непонимающие Санькины глаза, решила не мучить ребенка. – Мы вместе приехали. Она машину на стоянку отгонит и сразу придет.

Вдоволь потискав своих детей, мы с Алиной приготовились выслушать их рассказ о вчерашнем вечере и днях, предшествовавших ему. Начала Аня:

– Собственно, я даже не знаю, что рассказывать. Мы очень хорошо отдыхали. Степе не мешали, она нам тоже.

– Что значит не мешали Степе? Уточни, – попросила я.

– Как что? В номере не шумели, по дивану не прыгали. В основном мы пропадали на детской площадке. Она могла наблюдать за нами с балкона. В лес не удирали, на пляж ходили вместе. Короче, были паиньками, как ты нас просила. Ей всего-то надо было нас позвать на завтрак, обед и ужин. Степа отдыхала на всю катушку.

– Не понимаю, что она делала?

– Развлекалась соответственно своему возрасту, – пришел на помощь своей подруге Санька. – Степа или на лавочке с книжкой сидела, или с балкона за нами следила.

– Мало ей книг в своей библиотеке, – тяжело вздохнув, сказала Алина.

– Ну да, – согласилась Анюта. – И нас еще хотела за книжки засадить, но мы не дались. Что главное для ребенка в летний период? Правильно, свежий воздух. Впереди зима со снегом и слякотью, тогда и будем сидеть дома, книжки читать. А сейчас, летом, нужно больше двигаться и гулять. Степа с нами согласилась, взяв с нас слово, что с территории отеля мы ни ногой.

– Хорошо, с вами все ясно. Вы были предоставлены сами себе, – констатировала Алина.

– Почему сами себе? – опровергла ее Анюта. – Вам же сказали, Степа наблюдала за нами с балкона. Или сидела на лавке на центральной аллее, а оттуда все видно: и детскую площадку, и дорожку к пляжу, и футбольное поле. Вы плохо знаете Степу, чтобы о ней думать, будто она нас бросила на произвол судьбы.

– Похоже, мы вообще не знали Степу, – пробурчала Алина.

– Подожди обвинять, – бросила я подруге. – Надо во всем разобраться. Дети, а теперь расскажите, что случилось вчера вечером и кто такая эта погибшая девушка?

– Я расскажу, можно? – попросил Санька. – Девушку звали Настей. Она появилась в «Сосновой роще» в прошлую среду. В тот день был заезд в коттеджи. Поселилась она в среднем домике. Это тот, что посередке стоит. Мы с Аней в тот день в прятки играли и случайно забрели к этому коттеджу. Настя как раз в это время вселялась с какой-то мымрой. А потом мы увидели ее в столовой, то есть в ресторане, она сидела за соседним столиком. В ресторане она только завтракала и иногда обедала.

– А вечером что, голодала?

– Почему голодала? Просто ела в другом месте, – подключилась к разговору Аня. – Через дорогу от нашего отеля вполне приличное кафе. А если еще немного пройти, то вообще крутой кабак, называется «Пьяный буек».

– А ты откуда знаешь? – насторожилась я. Моей дочери всего одиннадцать, и подобные заведения посещать ей, пожалуй, рановато.

– Ну так, – стушевалась Анюта, – надоедает местная пища. Одно название ресторан, а по сути – столовка. Дают практически одно и то же. Макароны с котлетой и пюре на воде с той же самой котлетой.

– Степа нас туда водила, – признался Санька. – В качестве поощрения за хорошее поведение.

– Ага, понятно, – промямлила я. Наверное, я действительно плохо знала Степу, раз она предпочла диетическую пищу ресторанным разносолам.

– Так вот, – вернулась к теме Анюта. – Настя там тоже ужинала.

– В «Буйке»?

– Да, в «Пьяном буйке».

– Одна?

– Нет, не одна, в компании. Но все из нашего отеля. Человек, наверное, десять, все те, что в один день приехали.

– Восемь, – поправил Аню Санька. Он не то чтобы наблюдательней Анюты, просто любит все конкретизировать. Понятие «несколько» для него не существует, он всегда называет точную цифру. Если «пять», то это «пять», а не больше четырех или «где-то так, четыре-шесть». Эту черту он перенял от Вадима, своего отца, ученого-микробиолога. Алина, к сожалению, безошибочно считать могла только деньги.

– И долго вы в этом «Буйке» сидели?

– Два часа, – не задумываясь, ответил Санька.

Я присвистнула. Что можно делать два часа в отнюдь не детском кафе да еще в вечернее время?

– Шашлык съели, а потом Степа отвела нас в номер, – вспомнил Санька.

– А сама?

– Сама вышла подышать свежим воздухом.

– Ее долго не было?

– Не знаем. Когда она вернулась, мы уже спали.

– Ну, Степа! Ночью бросить детей! – возмутилась я.

– Не кипятись, с детьми все в порядке, – успокаивая, Алина похлопала меня по руке. – Ну захотелось человеку пройтись перед сном. Что здесь такого? Должна же быть у человека личная жизнь?

– И до чего ее довела эта личная жизнь? До тюремных нар?

– Марина, не надо все утрировать. Мы пока только разбираемся. Кстати, дети, в ресторане вы видели Настю когда?

– В четверг.

– А что произошло вчера?

– Да ничего особенного. Все по плану: завтрак, пляж, обед, свободное время, опять пляж и ужин. Вечером катались на лодке. Степа заставила нас грести вдоль берега до соседнего пансионата и обратно. Я хотел переплыть реку, а она: «Нет, нас унесет! Давай осмотрим затоки на нашем берегу». А там интересного мало: или в компании пьют, или парочки черт-те чем занимаются. Спросил у Степы, чем конкретно, она жутко покраснела и ладонью глаза мне закрыла, – хохотнул Санька.

«Эх, Степа, Степа, – покачала я головой, не став при детях комментировать ее действия.

– Потом нас отправили спать, – продолжила Аня. – Мы даже успели заснуть. Проснулись от стука в дверь. Я пошла открывать: думала, Степа с прогулки вернулась, а ключи найти не может. Но вместо Степы стояли полицейские. Они спросили, кто мы такие, где родители, а потом попросили достать Степины документы и вещи.

– Почему только Степины? Они и в наших сумках рылись, – опять поправил Аню Санька. – Везде заглядывали: под кровать, в шкаф, даже крышку от бачка в туалете снимали. Дежурная рядом стояла, только охала. Она-то нам и сказала, что Степа Настю убила.

– Мы испугались, плакать начали, – подхватила Аня.

– Ты испугалась и плакала. Я не плакал.

– А то я не видела! Рукавом нос вытирал!

– Нос! Не глаза же! Может, у меня насморк резко начался?

– Ага. Резко.

– Дети, не спорьте. Вам полицейские сказали, что теперь со Степой будет?

– А что с ней будет? – деловито переспросил Санька. – Увезли нашу Степу в районный следственный изолятор.

– Это вам так полицейские сказали?

– Почему полицейские? Сами догадались, не маленькие. Они, после того как все осмотрели в номере, попросили нас собрать Степе зубную щетку, мыло и кое-что из одежды. А дежурной наказали связаться с нашими родителями, чтобы приехали и нас забрали. Или, на худой конец, с нами остались до окончания срока.