Необузданным нравом и крайней жестокостью отличался командующий 33-й, а затем 3-й гвардейской армией генерал-полковник В. Н. Гордое. Когда он находился на Западном фронте, потери его 33-й армии в конце 1943 г. составили половину потерь всего фронта. И немудрено: в его приказе от 4 сентября по 173-й стрелковой дивизии, в частности, говорилось: «Лучше нам (себя он в виду не имел. — Л. Р.) быть сегодня убитыми, чем не выполнить задачу».
Считавшийся лучшим командармом Западного фронта В. Гордов пробивал оборону врага, как правило, пехотой, используя в этом качестве даже разведчиков, саперов и химиков. В цепь также направлялся весь офицерский состав корпусов и дивизий, что приводило к дезорганизации управления и тяжелым потерям командного состава. За 12 октября 1943-го— 1 апреля 1944 г. в 33-й армии погибли или получили ранения 4 комдива, 8 их заместителей, начальников штабов дивизий, 38 командиров полков и их заместителей, 174 комбата. Сам В. Гор-дов предпочитал управлять войсками с помощью ругани, оскорблений, расстрелов, систематически впадая в истерику, т. е. печально знаменитого «матерного» стиля.
Не блистал заботой о подчиненных, будучи командующим Западным фронтом, и будущий маршал В. Д. Соколовский. За 12 октября 1943-го — 1 апреля 1944 г. проведенные фронтом 11 наступательных операций все оказались неудачными, хотя потери составили (по официальным данным) 330 537 убитыми и ранеными, а расход артиллерийских снарядов из 4 наступавших фронтов — наибольшим. И тем не менее, Г. Жуков после ликвидации 12 апреля 1944 г. Западного фронта и создания на его базе 2-го Белорусского и 3-го Белорусского •абрал В. Бордова к себе, на 1 -й Белорусский, командармом, а В. Соколовского — начальником штаба фронта.
11 это несмотря на то, что комиссия ГКО под руководс-I вом Г. Маленкова установила, что на Западном фронте командованием были допущены вопиющие ошибки, которые привели к неоправданно высоким потерям личного состава. Штаб фронта превратился по сути в статистическое бюро. В течение 120 дней его начальник со своим аппаратом находился за 100 км от командующего фронтом В. Соколовского, встретившись с ним за это время не более 3—4 раз. Полковник — представитель штаба выполнял при комфронта фактически обязанности адъютанта. Но без решения В. Соколовского — начшгаба фронта генерал-лейтенант А. Покровский не имел права принять ни одного приказа.
Скверно была организована войсковая разведка, она так и не смогла добыть нужных командованию данных, хотя захват одного пленного обходился ценой потерь пяти бойцов.
Артподготовка осуществлялась обычно по шаблону, поэтому противник умело сохранял живую силу. Заявки пехоты артиллерией выполнялись редко, не взаимодействовала она и с танковыми соединениями, иногда артиллерия прямой наводкой била по своим, получив ложные схемы. Преждевременный ввод в сражение танковых корпусов при сохранившейся обороне немцев приводил к огромным потерям: скажем, во 2-м гвардейском Тацин-ском танковом корпусе через несколько часов боя осталось всего два танка.
Как правило, немцы знали сроки и возможные направления ударов советских войск и были готовы их отразить. Прорыв обороны осуществлялся на узких участках, и противник мог маневрировать силами и средствами, в ряде операций соединения вводились в бой с ходу, боевые порядки глубоко эшелонировались, поэтому части несли потери и теряли боеспособность до введения в сражение.
Полководческие таланты члена Военного Совета 2-го Прибалтийского фронта, позже председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганина известны мало, а вот его беспробудное пьянство и великолепный гарем при штабе запомнились надолго. Скромный и трудолюбивый генерал армии И. В. Петров, под руководством которого части 4-го Украинского фронта прорвались через Карпаты, так и остался в тени, зато хитрый А. И. Еременко, занимавший эту должность всего 18 дней, прославлялся как герой Карпатской операции!
Посмотрим на жизненную одиссею репрессированного после войны заместителя командующего Приволжским военным округом ветерана 1-й Конной армии, бывшего маршала Г. И. Кулика. Подчиненным он был известен как гуляка, ловелас, любитель попоек и флирта (его третья жена О. Я. Михайловская была подругой дочери Г. Кулика, моложе маршала на 30 с лишним лет), владелец 8-комнатной квартиры в Москве на Большой Ржевской, где проживало... трое членов семьи (разумеется, вместе с ним). Летом 1937 г. о репрессированных сослуживцах отзывался на заседании Высшего Военного Совета следующим образом: А. Корк — дурак. Я. Гамарник — первая сволочь, Н. Степанков (начальник штаба Московского военного округа) — сволочь и т. д.
Находясь осенью 1941 г. на Керченском полуосгрове, он так и не узнал, что против 6 советских дивизий (на суде позднее он утверждал, что части превратились в банды насильников и грабителей) воевали лишь две германских. Зато 26 октября Г. Кулик посылает интенданта II ранга Н. И. Санадзе на бомбардировщике ТБ-3 в Тбилиси за экзотическими продуктами для себя и штаба на сумму 80 231 рубль. Находясь в ноябре 1941 г. в Краснодаре, маршал еще получил из Тбилиси 2 т мандаринов, 20 мешков чернослива, 20 мешков орехов. 200 бутылок коньяка, 100 бутылок портвейна, до 100 кг колбасы различных сортов и другие продукты. Семье Г. И. Кулика в Свердловск председатель облисполкома Тюляев отправил 7 ящиков яблок, ящик колбасы, 2 ящика кефали, муку, крупы, масло, сахар и т. п.
Разжалованный за неудачу под Керчью в генерал-майоры, Кулик с помощью Г. Жукова стал генерал-лейтенантом и командующим 24-й армией. Но просьба Жукова о присвоении Кулику звания генерал-полковника и Героя Советского Союза была отклонена Сталиным, помнившим и вторую неудачу Кулика — в ходе ликвидации Демянского котла.
Большой оригинал был Г. И. Кулик: в июне 1945 г. на аэродроме в Куйбышеве из самолета долго пришлось выгружать коров, овец, коз, кур, ульи с пчелами и соответствующее оборудование. Заместитель командующего Приволжским военным округом, видимо, полагал, что калорийное питание — основа полководческих успехов. А вот мировоззрение некоего советского маршала оказалось иным: перевозя в Подмосковье для своих нужд дачу Геринга, он не уделял внимания коллекционированию жвачных животных. С ним был, видимо, солидарен генерал армии П. И. Батов, д\я которого полковник А. А. Житник под видом «ценного и секретного груза» перевозил массу трофеев, да по глупости попался в руки работников НКГБ.
А вот для рядового и сержантского состава Красной Армии питание все четыре года оставалось скудным, процветала бартерная торговля: сухари меняли на табак, порцию водки — на две порции сахара, для пополнения мясного рациона забивали совершенно здоровых лошадей, тайком глушили рыбу взрывчаткой и боеприпасами.
Вопросов здесь много: генерал армии И. А. Серов в 1963 г. быллишен воинского звания и Золотой Звезды Героя Советского Союза, полученной за руководство боями в Берлине и поиски нацистских и прочих главарей. В принципе, Героя он больше заслуживал за смелость и организационные усилия в мае 1942 г. на Крымском полуострове, где он вместе с Зиминым и Серебряковым сформировал 6-тысячный отряд пограничников, держав-1пий фронт, пока наши части переправлялись на Тамань (в живых осталось 420 защитников). Но ведь с апреля 1941 г. заместитель наркома НКВД выселял из Прибалтики «враждебные» элементы, ранее делал это в Галиции, где, собственно, его и отметили Н. С. Хрущев и Г. К. Жуков. Заметили и оценили, потому что И. Серов сгавил решения родной партии и правительства гораздо выше морали, этики и прочих мелкобуржуазных предрассудков. Как тут не сделать вывод: Н. С. Хрущев, во многом обязанный захватом и удержанием власти И. Серову, отыгрался на нем, сделав одним из козлов отпущения за предвоенные репрессии. Об этом авторы уже писали, но как тут не задуматься: в 1940 г. были расстреляны командующий Северным флотом К. И. Душенов — секретарь парткома крейсера «Аврора» в октябре 1917 г. — и член Военного Совета флота Байрачный. Следствие установило, что выделенные государством десятки тысяч полноценных рублей они истратили не на строительство береговых укреплений, казарм и т. п„ а на возведение шикарных дач лично для себя и комсостава, мест отдыха, охотничьих домиков, мебель... Стоило ли их реабилитировать?!
