© Тихонов С.Н. – Малк и наложница Тьмы, 2015

Малк и наложница Тьмы

Таланту Р.Говарда посвящается

— Варвар! Эй, варвар!

Сдавленный полушёпот ножовкой распилил голову и Малк застонал, сжимая виски ладонями. Пальцы скользнули по шершавой корке на лбу, ломкой, как засохшая кровь.

— Варвар!

Голос женский, может и девичий. Малк приоткрыл глаза. Темно как в Ниевых палатах. Словно в царстве мёртвых оказался. Он вскочил, ударился макушкой обо что-то твёрдое и упал на колени.

— Да не шуми ты! — повелительные нотки сменились лёгким презрением: — Грохочешь как лавина! Ещё надзирателя разбудишь!

Пол из грубых досок. Солома. Он развёл руки и нащупал железные прутья в кулак толщиной. Клетка. Проклятье!

К работорговцам попал, не иначе. Малк вспомнил, как до ночи кутил с другими курсантами. Отмечали его победу в полуфинале Эпирских Игр, в состязании воинов, будущих стражей для молодых волшебниц.

Лучший мечник третьего курса магической Академии Туласа. Как же. В памяти возникла смуглая аккадка, что потянула его на галерею таверны, в комнаты второго этажа. Вспомнилось как она, сбросив одежды, подливала вино и медленно танцевала, извиваясь пламенем свечи.

Чернобогово дерьмо! Теперь или к веслу прикуют, или продадут гладиатором в Ахерон. Проклятье!

Глаза привыкли к сумраку и Малк огляделся. Просторная комната с высоким потолком. Пол устлан соломой. Окна закрыты ставнями. Коптящий факел у двери. Рядом, на скамье, горой высится надзиратель: чёрная сальная кожа, дубина на поясе, лысая голова свесилась на плечо, а из полуоткрытого рта вместе с хриплым дыханием вылетают капли слюны. У ноги толстяка виднеется разбитый кувшин из-под вина.

Малк прислушался. Где-то за стеной потрескивал костёр. Плохо. В Эпире улицы освещают нефтяные фонари. Значит, вывезли за город и можно не рассчитывать на друзей, которые наверняка прочёсывают окрестности таверны.

Что же, не привыкать. Не из такого выворачивался. Раз сумел ещё ребёнком голыми руками убить волка, раз ускользнул от убийц, посланных старшим братом, который устранял претендентов на молот вождя, раз выжил на улицах Сугдеи и не попался на воровстве, то спасётся и отсюда.

В кандалы не закован. Уже неплохо. Из одежды только повязка на бёдрах. В чём вытащили из постели гетеры, в том и бросили в клетку. Понятно теперь почему та девчонка зовёт его варваром.

Малк глянул в её сторону. Как и он, сидит в клетке, поджала ноги и дрожит от холода в длинной прозрачной рубашке. Его ровесница, не старше семнадцати. Ясно. Пополнение для гарема шумерского султана. На вид чистенькая, руки белые, к работе не привычные. Наверняка купеческая дочка. А может и студентка одной из тех академий, что съехались в Эпир на очередные магические Игры.

Девчонка отбросила назад длинные вьющиеся волосы и позвала:

— Эй, варвар. Ты что, немой или дорийского языка не знаешь?

— Малк.

— Что?

— Моё имя Малк. Я не больший варвар, чем ты, — соврал он. — Я из Туласа.

— Извини. Не хотела обидеть. Просто ты такой же мускулистый, как берсерки из Нордхайма, что приплывали грабить нас два года назад. А я... — девушка на секунду запнулась, — я Силь.

Она встала и прижалась к решётке.

— Варвар, то есть Малк, ты ведь хочешь сбежать?

Он пожал плечами. Глупый вопрос.

— Малк, если я с помощью заклинания ослаблю прутья твоей клетки, сможешь выбраться наружу?

— Раз ты колдунья, то почему не сожжёшь врагов молнией?

Силь дёрнула ножкой, словно хотела топнуть, но сдержалась и опасливо покосилась на храпящего надзирателя.

— Нет, ты всё же варвар! Конечно, я могла бы это сделать, не подкупи они служанку. Перед сном та подмешала в моё вино ихор.

— Ясно. Ты на время лишалась ментальной силы.

Малк покачал головой. Волшебники, что с них взять. Как геометры и мореходы используют разум для обуздания пространства, так и маги силой мысли решают уравнения трансформации реальности. Но в отличие от жрецов, колдуны ограничены резервом своего сознания. Впрочем, будь по-другому, магессам не требовались бы стражи, а перед ним не маячила бы перспектива хорошо оплачиваемой работы на магический Коллегиум.

Значит ихор. Девчонку опоили кровью богов и те забрали у смертной дар Прометея. Тогда это не просто работорговцы. Где-то рядом крутятся жрецы забытых владык.

— И как ты собираешься ослабить прутья?

— Меня обыскали, но не нашли последний амулет, — она прикоснулась к щеке.

— Лёгкая смерть, — догадался Малк.

— Да. Один зуб не настоящий. Отец захотел, чтобы у меня был способ сохранить честь в безвыходной ситуации. Там не много силы, только чтобы разрушить мозг, но я смогу переписать функцию и ослабить атомарные связи в одном из прутьев.

— Хорошо. Действуй.

Девушка закрыла глаза. Рот её слегка приоткрылся. Казалось, она полностью ушла в себя.

Наконец Силь прошептала:

— Готово.

Малк упёрся ногой в решётку, а ладонями обхватил железный стержень. Мыщцы вздулись как волны в бурю. Пот залил глаза. Металл слегка поддался. Малк рванул из последних сил. Прут жалобно скрипнул и выгнулся полукругом, открывая узкий проход.

— Молодец! — прошептала Силь. — Я как увидела тебя, то поняла — он сможет!

Малк перевёл дыхание и отмахнулся. Рано праздновать. Он выбрался из клетки и бесшумно, словно горный барс, подкрался к надзирателю. Руки легли на шею работорговца. Тот проснулся, захрипел, рефлекторно вцепился в Малка и, наконец, обмяк.

Кончено. Малк отцепил с пояса мертвеца палицу, снял плащ и поднял с лавки ключи от клеток.

— Эй, Малк, а как же я?!

Он покачал головой. Вот ведь... Будет только под рукой мешаться. Но снял факел и вернулся к Силь. Та неправильно истолковала его взгляд, а потому взмолилась, поймав за ладонь:

— Пожалуйста, не бросай меня! Ведь я теперь даже убить себя не могу!

Она протянула его руку через решётку, положила на талию и пообещала:

— Ты не разочаруешься в награде, варвар.

Должно быть, совсем отчаялась, раз прибегла к такому доводу.

— Я никого не бросаю, — Малк вырвался и поднял факел, оценивая Силь.

Глаза иссиня чёрные как вороново крыло. А может и карие, ночью не разобрать. Маленькая грудь. Узкие бёдра. На вид гибкая, словно ива и хрупкая как снежная нимфа. Не в его вкусе.

— Во дворе могут быть охранники. В бою ты станешь обузой. Жди здесь.

Он сунул ей плащ и ключи, а затем, повинуясь неясному порыву, пригляделся ещё раз, словно заметил нечто знакомое. Да нет, вроде не встречались. Малк затушил факел, бесшумно вынул ставни и выбрался на задний двор.

Полная луна сияет в безоблачном небе. Плохо. Очень плохо. Малк обошёл дом, держась в тени от высокой стены. Перелезть можно, но не с девчонкой за спиной.

В проёме, лишённом ворот, горит костёр. Мускулистый лоснящийся нубиец жарит над огнём мясо и разговаривает с тем, кто стоит на улице. Высокая фигура укутана в химатон, низкая шляпа с четырёхугольными полями затеняет лицо.

— Я больше не могу ждать, Нгбенду, — низкий голос звучит тихо, но затаившийся в тенях Малк слышит каждое слово. — Я чувствую, как божественный повелитель зовёт меня в заброшенный храм. Он требует новых жертв, и я не смею противиться, — говоривший сглотнул, будто предвкушал невыразимое наслаждение. — Когда явятся наши друзья из Канга — отдашь им девчонку. Будь вежлив, иначе они не откажутся от свежей человечины. Затем собери людей и доставь раба-варвара на корабль. Он отходит утром... Да, не забудь передать мой подарок Амре — королю пиратов.

— Конечно, господин Фаммуз, — негр подобострастно склонился, — я повинуюсь.

— И смотри, Нгбенду. Мы знакомы давно... если за время моего отсутствия ты посмеешь осквернить девушку... ещё до восхода солнца твоё сердце будет дымиться на алтаре Невыразимого Сэта!