Это пишет один из невольных виновников происшедшего — американский сценарист Говард Кох в книге «Передача, вызвавшая панику», вышедшей в 1978 году. Именно его инсценировку «Войны миров» осуществил на радио вечером 30 октября 1938 года молодой режиссер, по странному стечению обстоятельств носивший фамилию Уэллс, Орсон Уэллс. Второй Уэллс нашего повествования.

Замысел, конечно, был предерзкий: разыграть старый сюжет на новый лад, превратить фантастический роман в репортаже места реальных событий. И дату — вечер 30 октября — тоже выбрали с умыслом: канун Дня всех святых, традиционный американский, праздник шуток и розыгрышей «Хэллоуин»!

Представить себе последствия «радиошутки» в те дни, естественно, никто не мог; к тому же авторы передачи как бы умыли руки, открыв ее дикторским текстом, который я на этот раз приведу полностью: «Дамы и господа! Радиовещательная корпорация „Коламбиа“ рада представить вам Орсона Уэллса и труппу „Меркьюри-театра на открытом воздухе“ в инсценировке романа Герберта Джорджа Уэллса „Война миров“.» Однако результат превзошел все ожидания.

На следующий день газеты обошел снимок обескураженного Орсона Уэллса, атакуемого репортерами. На лице у героя дня написано даже не изумление — ужас, искренности которого можно поверить: молодого режиссера и других участников сенсационной передачи чуть было не линчевала возбужденная толпа, а в судах уже завертелись маховики многомиллионных дел, заведенных по искам жертв уэллсовской «шуточки»…[1] К счастью, вскоре гнев толпы поутих, а Орсон Уэллс превратился в национальную знаменитость.

Чуть позже массовой паникой, возникшей в результате радиоинсценировки, заинтересовались ученые-социологи, психологи и психиатры. Под руководством профессора Хэдли Кантрила из Принстонского университета группа специалистов провела детальное исследование источников и последствий массового психоза (благо «событие» произошло недалеко, под боком). Результатом этих исследований явился сборник статей «Вторжение с Марса», вышедший прямо по горячим следам, в 1940 году.

И тут мы подходим к самому интригующему моменту в истории двух Уэллсов. К ее, можно сказать, главной тайне.

Сначала в газетах мелькали такие оценки: тысячи человек, поддавшихся панике. Потом в результате расследования полиции и федеральных служб это количество оценивалось уже пятизначными числами. Но, профессиональнее всех подошедшая к делу, группа профессора Кантрила получила оценки, вообще не укладывающиеся в голове: примерно 1,2 миллиона человек!

Повторите еще раз про себя: 1 миллион 200 тысяч…

Именно столько американцев, имея уши, не слышало. Не слышало слов диктора, но зато сразу поверило в реальность мистификации, мастерски разыгранной перед ними актерами из театра «Меркьюри». И не только поверило, но приняло всерьез. И когда! В почти «доисторическую» эпоху средств массовой информации, о грозной силе которых еще не задумывались даже самые прозорливые социологи и психологи (лишь политики успели оценить мощь «масс-медиа», как называют средства массовой информации американцы).

Но и эти цифры пока не самое загадочное в истории двух Уэллсов. Потому что примерно треть общего количества поддавшихся панике, как следовало из оценок специалистов, лично засвидетельствовала факт высадки марсиан, боевых действий и тому подобное!

Почти треть — это несколько coт тысяч видевших и слышавших (не по радио, а своими глазами и ушами!), как происходило «вторжение» марсиан, и сообщавших об этом «куда следует», то есть в ближайший полицейский участок, правительственное учреждение, даже больницу. Сотни тысяч независимых наблюдателей, видевших и слышавших непроисходившее.

Все-таки в голове не укладывается…

Есть у физиков-экспериментаторов профессиональный термин «уровень шума». Говоря упрощенно, это граница, ниже которой измеренная физическая величина уже не может приниматься во внимание. У каждого прибора свой собственный «уровень шума», и величины, измеренные прибором, ниже этого уровня — уже не результат эксперимента, а скорее «шалости» самого прибора. Когда ученый по результатам эксперимента строит некоторую кривую, он сразу отсекает горизонтальной чертой вычисленный заранее «уровень шума». Все точки кривой, расположенные ниже этой черты, ученого уже не интересуют.

Если относиться ко всей накопленной массе наблюдений НЛО как к некоему «экспериментальному» факту и пытаться анализировать его дальше, мне представляется разумным тоже ввести некий «уровень шума». Какую-то численную границу, например количество независимых наблюдателей, если наблюдателей было меньше, то придется грешить на склонность человека к самообману, на галлюцинации, невольную фальсификацию данных и тому подобное.

Так вот, боюсь, что история двух Уэллсов дала будущим исследователям пример своего рода чистого социального эксперимента, в котором определился и «уровень шума» уникальных «приборов» — человеческой личности и человеческого общества: 400 тысяч человек, своими глазами видевших то, чего увидеть было просто невозможно…

Не буду более драматизировать эту цифру. Только одно пожелаю читателям: когда доведется еще раз услышать или прочитать в газетах очередное сообщение о том, что «многие видели то-то и то-то», не торопитесь с выводами. Вспомните лишь одну деталь из только что рассказанной истории, которой скоро минет полвека. Подумайте не торопясь о тех сотнях тысяч американцев, что, не сговариваясь, подтвердили факт вторжения марсиан на территорию штата Нью-Джерси октябрьским вечером 1938 года…

Между прочим, спустя 30 лет Говард Кох вновь посетил деревушку Гроверс-Милл, которую когда-то выбрал местом действия своей радиопьесы. Каково же было его изумление, когда он, опросив старожилов и изучив старые документы, обнаружил такой, например, факт. Уже на исходе 1938 года плата за стоянку автомашин в Гроверс-Милл была повышена вдвое, а комнаты сдавались желающим за цену вовсе фантастическую. Но люди платили не торгуясь: как же — самому побывать на легендарном месте высадки марсиан! На сей раз это не розыгрыш.

Мне кажется, детальное знакомство с историей двух Уэллсов у любого трезвомыслящего человека должно бы вызвать если не тотальный скептицизм, то хотя бы элементарное чувство осмотрительности. Поэтому я и напомнил ее в свете предстоящего экскурса в мир НЛО. Тем более что произошла любопытная вещь: хотя историю в целом не забыли, многие ее колоритные детали вроде тех, что приведены выше, как-то со временем отошли в тень. По крайней мере, в уфологической литературе их предпочитают обходить стороной — и за рамками разговора о волнующем феномене остается впечатляющий пролог. Действо под названием «НЛО» лишается, своей яркой, задающей тон увертюры…

Предысторию феномена НЛО для нас сохранили четыре книги Чарлза Форта, влияние на этот феномен научно-фантастической литературы неожиданно раскрыл Орсон Уэллс. Что же касается собственно «летописи НЛО», то ее добросовестные несторы и пимены, не сговариваясь, ведут начало ее с внешне ничем не примечательного дня 24 июня 1947 года, когда родился и сам феномен, и его повсеместно утвердившееся несколько игривое название, которое я отныне буду писать без кавычек: летающие блюдца.

В тот день тридцатидвухлетний американский бизнесмен Кеннет Арнольд пролетал на собственном одномоторном самолете над гористой местностью в западной части штата Вашингтон. Полет представлял собой сочетание приятного с полезным: авиатор-любитель Арнольд согласился помочь в поисках пропавшего военного самолета, а отыскавшему была обещана награда в 5 тысяч долларов.

Три часа пополудни борт самолета неожиданно осветила яркая вспышка, затем еще одна (по утверждению пилота, небо было безоблачным), и взору изумленного Арнольда предстала картина, которую впоследствии — с вариациями — видели десятки, сотни человек в разных концах планеты. Девять светящихся объектов проследовали по небу с севера на юг, и, хотя до них оставалось километров 20–25, Арнольд отчетливо видел, что у некоторых «были крылья, но отсутствовало хвостовое оперение», другие же «были плоски как блин и отражали солнечный свет подобно зеркалам»; двигались они словно «блюдца, плывущие на поверхности воды»…