Проснулся Рольф в кресле от сильнейшей головной боли. После пригоршни аспирина боль поутихла, но ясности в мышлении не прибавилось. Как всегда в таких случаях, когда мозг отказывался работать, Роберт направил свои стопы к Лолите. Вот уже десять лет она была у него на содержании. Лолита в нем души не чаяла и всем подружкам представляла его своим гражданским мужем.

Месячные отлучки Рольф объяснял дипломатическими поездками. Мол, работает помощником у иностранного посла в министерстве. Гордости Лолы не было предела. Особенно когда он подбрасывал ей колечки или браслетики из украденного, предусмотрительно заменив в них бриллианты на стразы. Это хоть и против его правил, но видеть неподдельную радость в глазах Лолы ему очень нравилось.

Он не боялся, что кто-то увидит драгоценности на Лоле. Дело в том, что уже несколько лет после автомобильной аварии она передвигалась в инвалидном кресле только в пределах квартиры. Так как несчастье произошло уже после его знакомства с ней, Рольф считал, что часть вины за это лежит и на нем. Мужчины должны защищать и оберегать своих женщин. Это не только закон гор, но и каждого порядочного мужчины.

Лола его всегда удивляла. Особенно после аварии. Бывшая уличная проститутка из провинции начала поражать его фантастической памятью и нестандартным мышлением.

Они мгновенно научились понимать друг друга без слов, как будто научились чтению мыслей. Все, что он ей когда-то говорил, она помнила дословно. Мало того, прикованная к креслу, она влюбилась в подаренный ей Рольфом компьютер и проводила перед огромным в полстены экраном первую половину дня. Вторую половину она посвящала своей любимой работе.

Как-то она увидела среди украденного Робертом барахла серебряный подстаканник из витого серебра и попросила его подарить. Часами могла его вертеть перед глазами.

- Я хочу сама сделать такой же! - ошарашила она вскоре Рольфа. - Купи мне вот это, пожалуйста, - она протянула ему листок с несколькими наименованиями.

Обегав несколько магазинов, он ничего из написанного не нашел. Но один продавец, прочитав список, посоветовал обратиться к зубным врачам. В первой же зубной поликлинике его направили к старому технику на пенсии. И тот с удовольствием продал и запас серебряной проволоки с припоем, и вальцы для раскатывания серебра, и особую бензиновую горелку для пайки серебра и золота. Оба остались довольны. А уж как радовалась Лолита! Она тут же раскатала несколько метров проволоки и к вечеру носилась в кресле по комнате, сверкая изумительным витым браслетом на правой руке.

Рольф потом долго его рассматривал, но так и не смог понять, как она вплела рубиновые и изумрудные стразы в вязь браслета. А ведь ее никто этому не учил! Она поняла все секреты мастеров серебряной вязи, просто рассматривая сделанный ими подстаканник. Роберт на ходу дотронулся до подаренного ему Лолитой серебряного крестика с изумительно тонкой работы Христом на тончайшей цепочке.

Вскоре круг клиентов Лолиты неимоверно расширился. Изделия из витого серебра переполнили всю ее квартиру. Она могла сделать из серебра все - от рамочки для фото до огромной сверкающей люстры. А уж от заказов на крестики и витые цепочки просто отбоя не было.

Роберт же часто использовал Лолу не только как источник неисчерпаемой и всегда свежей информации, но больше, когда он запутывался в решении своих проблем и ему была нужна нестандартная, женская логика. Так было, например, в случае, когда он не мог найти место для тайника в спецвагоне. Лола же мгновенно указала на кондиционер.

Сейчас был как раз такой случай. Тупик. Темный. И ни одного лучика впереди. Рольф, конечно, понимал, что то, что придумал один человек, обязательно разгадает другой.

Но вот сколько для этого надо времени? А у него впереди всего две недели от силы.

От Лолы Рольф последние пять лет уже ничего не скрывал. Но и не во все детали посвящал. Оберегал от лишних подробностей. Знал, что современные психотропные препараты развязывают любой язык. Так что лучше ей знать поменьше. Порвать же с Лолой было выше его сил. Вот и сейчас он вынужден опять идти за помощью к ней.

Лола выслушала его рассказ, не перебив ни разу. Потом долго на него смотрела.

- Зачем тебе столько денег? - печаль в ее голосе насторожила Рольфа.

- Но тогда я смогу бросить это дело и жить без забот, - неуверенно промямлил он.

- Нет, ты уже никогда не бросишь. Получив эти деньги, ты бросишь в первую очередь меня!

- Ну, что ты говоришь, Лолочка?

- Не называй меня этим животным именем! - Лола впервые закричала на него и Роберт смешался, не зная, что говорить дальше.

- Уходи, я не хочу тебя больше видеть! - такое отчаяние в ее голосе тоже было для него впервые.

Рольф молча направился к двери.

Нет, ну что это за день такой? Прямо черная полоса какая-то нашла. Он закрылся в своем спартанском номере и одетым бросился на кровать. Где? Где? Где?

Где?. Рольф проснулся с этим вопросом в голове. Прислушался. Нет, подсознание молчало. Утро оказалось не мудренее вечера. Неделя позади, а шороха купюр пока не слышно. Хотя отсутствие результата - тоже результат, но не в его случае, когда время неудержимо поджимает. Выставку начинают готовить за неделю до открытия. Значит, до обнаружения пропажи остается всего неделя. А перепахать надо еще пятьдесят миллионов квадратных метров! Как он от всего этого еще не свихнулся?

Половину направлений поиска сняла бессонная старуха из дома напротив отеля. Она видела со своего ночного поста наблюдения на балконе, как некий молодой человек спускался по пожарной лестнице отеля в районе 11 часов.

- Я еще подумала, ишь Рамео какой, наверное, от ентой, от Жульеты вылез, - прошамкала беззубая, но зрячая старушенция. - Куда пошел? Куда пошел - туда! - старуха махнула рукой вниз по узкой улице с односторонним движением. - Вон я его до самой аптеки видела, а дальше, врать не буду, темень сплошная, так глядела, аж глаза заслезились, но не углядела. Не появился он больше. А может, и в аптеку зашел, за энтими, за плезертативами, - еле выговорила бабушка, тиская в руках десять баксов, - сынок, ну, может ты мне все ж разменяешь эту баксу? - она опять вернулась к своей проблеме. - Мне на базаре в позапрошлом годе сунул один черный такую же бумаженцию за мою курицу, так она у меня доси за божницей торчит, никто не берет на сдачу. Говорят, ты свою тугрику в банк неси сама. Сынок, разменяй, - опять слезливо затянула бабка свою песню.

- Бабуля, а где же ты кур-то разводишь, на балконе или на даче?

- Да, что ты, родимый, какая дача? Все вон с той шопы беру, - она ткнула в надпись напротив. Там ярким неоном на полнеба светилось - "МИНИ ШОП".

- Да, куры там хранцузские, синенькие такие, худые страсть! Пешком их из энтой Хранции гонют, что ли? Так я их в порядок привожу и продаю, - она ткнула на стол, где рядом с бутылкой подсолнечного масла лежал огромный шприц. - Хочешь, сынок, и тебя подучу? Под шкурку ей, под шкурку маслица закачивай. Желтенькая такая будет. И сразу на полкило поправляется. Хорошо берут. В магазине-то энтот цыплак шестьдесят целковых, а на базаре за триста берут. Народ в курях-то хорошо понимает, где синее, а где желтенькое. Вот и плотют хорошо. А мне, сынок, на лекарству много надо. Я за день одних успокоительных по десять пузырьков принимаю, - она ткнула кривым коричневым пальцем в корзину с сотней пустых пузырьков настойки боярышника. - Жизнь пошла очень нервная, вон президент наш все пугает, что клизис на нас наступил. Страшно, сынок, становится после энтого, вот и не сплю ночами, сторожу энтот клизис. Сынок, ну поменяй ты энту баксу, а?