- Лира Цериян, - раздался голос.

Лира вздрогнула и принялась оглядываться. Собиряась на полу в колачик, укутываясь в свою белую простыню.

- Мы верим в ваше божественное происхождение. Мы смиренно просим вас принять росток великого завоевателя, росток от корня Хорон-за! Ибо написано: "породит богиня то, что, породившись, закончит начатое отцами". И настало время сбыться сему.

- Как... чего вы именно добиваетесь? - еле слышно спросила Лира.

В ответ на этот вопрос, в лицо ей ударил тёплый смрадный ветер. Лира вдруг поняла, что стены перед ней больше нет. Невидимые створки разошлись, и в сферу корабля проникал воздух с Трамы. Воздух, наполненный запахами поля битвы, крови и нечистот, болотные веяния сока белёсого корня и раскалённых от смолы и солнечного жара камней.

Корабль опустился ниже, подлетел к самой стене форта, увитой смертоносным разумным плющом. В образовавшуюся в сфере корабля прореху, забралось, выстрелив собой вверх, щупальце. Оно сухо плюхнулось на пол и, содрогнувшись, поползло к ногам девушки. Лира принялась быстро отползать назад, пока не упёрлась спиной в заднюю стену. И как же она пожалела, что из предыдущего видения ей досталась эта белая никчёмная тут накидка, а не всемогущий кинжал царя!

- Нет! - закричала она. - Нет! Не смейте! Я не согласна!

Щупальце замерло. Девушка в ужасе смотрела на него, и слёзы струились по её бледным щекам, орошая волосы, упавшие на грудь и плечи. Весь мир для неё терял смысл, она не хотела верить в происходящее, но и разум и несравненная женская интуиция говорили, что всё есть именно так, как есть.

У разъёма стены появилось второе щупальце. Оно оплетало первое, образуя тугой и толстый узел на конце. Узел набухал соком, и Лира видела, как он течёт и пульсирует в канальцах ворсистой лозы. Ей показалось, что сама эта белёсая материя источает запах смерти, крови невинных, во рту она ощутила железный привкус.

Но то, что началось потом, сравняло цветом несколько прядей её волос с белёсым волосом щупальца. Разросшийся на конце сплетённых жгутов узел, теперь был размером с несколько её кулаков. Сначала ей привиделась в нём как бы восковая маска её собственного лица. Голова на длинной, тянущейся издалека шее. Какое-то время она неподвижно висела в воздухе, затянутыми жёлтой плотью слепыми глазами уставившись на Лиру. Но и эта форма рассосалась и вновь ушла в бесформенность узла. И из него начала вылепляться новая. На конце жгута образовался телесного цвета шар. Из шара вытянулись в пять сторон жгутики поменьше. Это походило на морскую звезду. Но вот морская звезда начала принимать обличие фигурки человека. Перед Лирой на прозрачном полу, с тянущейся из пупа нитью лежал и дрыгал ножками человеческий ребёнок. Он морщился красным личиком, водил в воздухе кулачками, а его маленькие губы вытягивались трубочкой. Наконец, губы раскрылись, и из детского горла разлился в инопланетный воздух самый обыкновенный плач.

- Ма-ат! Тра-та-тра-тра-та! - зазвучал наперебой младенцу механический голос.

Лира зажала уши и с ужасом поняла, что голоса -- и ребёнка, и невидимого транслятора, - раздаются у неё в голове. Она отдёрнула руки, и теперь мозг давал ей детальную акустически выверенную схему распространения звука от противоположной стены, из прорехи в которой проникли к ней щупальца. Она вновь зажала уши -- и вновь звуки внутри головы...

В академии ей приходилось по несколько дней, дабы сдать экзамен на психодроме, находиться в запертой капсуле, лишённой света, наполненной сложным оборудованием, транслирующим шумы. Там её то с одной, то с другой стороны, окружали сотни, тысячи, миллионы голосов, шумов техногенного и природного характера. А на стенке капсулы кто-то вывел маркером строчку из древнекитайского трактата "Дао Де Цзин": "Великий квадрат не имеет углов, великий звук нельзя услышать". Звуки можно было регулировать самой, делая то тише, то громче, но нельзя было выключить. В итоге даже самый тихий уровень громкости через много часов непрерывного звучания, становился в голове человека равным по качеству воздействия самому громкому. И даже складывалась нерушимая иллюзия, что и по количеству децибел, звук на всех уровнях шкалы был одинаков. Совсем небольшой процент учащихся выдерживали экзамен...

И всё же, несмотря ни на что, навык, полученный в академии при прохождении психодрома, пригодился Лире. Этот навык заключался в умении отделить звук одной природы от других при их многообразии и какофонии. Она вычленила голос, шедший как бы изнутри её головы, но явно не являющийся плодом её мысли. Голос был знакомым, обладал беззвучным, но существующим тембром. Он призывал из глубин:

- Услышь нас, Лира... Феб. Феб, - на какое-то врем Лира забыла про жуткую сцену перед ней, слушая голос. - Феб зовёт. Услышь нас. Мы знаем, что ты жива, знай же, что и мы живы.

Потому что именно в этот миг чернокожий великан Боро Кад Ум сидел в глубинах пещер Ваджара, соприкасаясь с высоким кристаллом хрусталя, и призывал её мысленно. Он раскачивался, сидя на соломенной циновке, закатив глаза и шевеля мясистыми губами. Вена на его висках пульсировала и пот проступал крупными градинами на кошенном лбу. Боро Кад Ум обладал экстрасенсорными способностями, перешедшими через слои поколений и, словно маяком, принятыми людьми его эпохи. Эти позывные глубокой древности, когда-то известные шаманам и заклинателям пустынь, образовали на землях Африки своеобразное поле, изолировав опустошённый континент. Но тысячи африканцев, попавших под лучи этого поля, уже успели разойтись и разлететься по всем концам галактики. Их просто напросто нанимали институты и военные службы. Так некогда их вывозили на древних водоплавающих кораблях с тех же мест. Но тут другой была этическая сторона дела.

К Боро Кад Уму приходили неясные видения хрустальной сферы с девушкой, заключённой внутри. Он поделился этим с астрогатором Димитри, и тот, помыслив логически, заключил, что Боро видит именно Лиру. Он попросил африканца попытаться установить связь с ней, и африканец вошёл в состояние транса, уединившись в хрустальном гроте. Как известно, горный хрусталь славится своими свойствами проводника ментальных импульсов.

И вот Лира слушала его позывные. К ней возвращалась уверенность, силы сопротивляться натиску хорон-за.

- Мы внутри земли, - продолжал вещать ей Боро. - Посмотри и увидишь. Внизу, внутри земли, где золотые туманы. Иди на зов. Иди на зов!

Где-то в области сердца Лира почувствовала, как разворачивается горячая спираль. Частичка её покинула тело и устремилась прочь с корабля, пронеслась над усеянной трупами и пеплом долиной и нырнула под землю. Там, обходя по узким тропкам гранитные массивы, она неслась мимо кристаллов и диковинных садов, наполненных радужным светом от мха и грибов, мимо глаз молчащих наблюдателей в белых мантиях, мимо туманных пропастей и навесных мостов, мимо гигантских вращающихся колёс, подвешенных к потолкам пещер. И эта частичка увидела огромный свисающий вниз, в бездну, сталактит. Внутри него ветвилась сеть каналов, подобно капиллярам, заполняющих тело. В одном из этих капилляров располагались залы с людьми. И от туда неслись самые горячие потоки, притягивающий эту частичку. То были Димитри, Тибр, Клим Забелин, доктор Мазерс и, служащий передатчиком и маяком Боро Кад Ум. А затем частичка, точно электроволна радара, отражённая от искомой поверхности, понеслась обратно. Через пещеры и своды, мимо кристаллов и пропастей, через долину дыма, возвращаясь в самое сердце Лиры.

Лира встрепенулась, и пришла в себя. Перед ней находилось всё тот же узел корней, принявший форму младенца. Но иллюзия рассеялась, и Лира глядела на силуэт ребёнка именно как на порождение чудовища. Она вскочила на ноги и, что было сил, бросилась мимо щупальца в сторону отворённой стены корабля. Перед ней была стена высокогорного форта. Ей было уже не впервой кидаться с обрыва -- переживание предыдущего видения сделало её решительней. Она оттолкнулась ногами от тверди корабельного пола, и горячий ветер ударил ей в лицо. Затрепетала белая накидка, спутанные волосы облепили лицо, и она полетела вниз.