— А что случилось в «Спартаке»? — осведомился Медведев.

— Ничего особенного, Василий Михайлович, кроме того, что колхоз свернул с социалистического пути, куда-то на купеческий путь.

— Что-о?..

— Да, так. Колхоз этот у вас считали много лет благополучным. Поставки выполняют, на трудодень выдают прилично, миллионеры — чего еще надо? И товарищ Мартынов, естественно, редко туда заглядывал, и вы, очевидно, полагаете, что в «Спартаке» районным руководителям не над чем ломать голову. Побольше бы, мол, таких хозяйственных председателей, как Золотухин. Мне тоже, когда я приехал сюда, расхвалили этот колхоз. По десяти рублей на трудодень дали, семь автомашин имеют, у председателя — «Победа». А недавно я там был, посмотрел хозяйство, посидел вечер в бухгалтерии и разобрался в источниках колхозных доходов. Животноводство у них средненькое, урожаями не блещут. Выезжают на некоторых прибыльных вещах — на чесноке, конопле, клубнике. И умеют продать свой товар. Куда что повезти, чтобы выгоднее продать, этому их учить не надо. Как в бюро погоды сходятся из разных областей Советского Союза метеосводки, так у Золотухина на столе в кабинете каждый день свежие телеграммы — где что почем на колхозных рынках. Но этого мало, что свои продукты продают. Оказывается, колхоз содержит в разных городах целый штат агентов по купле-продаже всего, что под руку попадется. Накупили лошадей в Ставропольщине, перегнали в Татарию, продали втридорога, заработали на этой операции двести тысяч рублей. В Казахстане покупали баранов, в Харькове торговали молдавским вином, в Ленинграде — кубанским рисом. Это уже похуже, чем просто коммерческие загибы в колхозной торговле. Самое настоящее барышничество… Вы, товарищ Медведев, ломитесь в открытую дверь: «Руководили и будут руководить, не отдадим колхозы никому на откуп!» Никто не посягает на ваши права. Руководите, пожалуйста. Очень просим! Не упускайте из поля зрения и такие колхозы, как «Спартак». Ведь в конце концов все наши хозяйственные планы — для социализма, для воспитания социалистического человека. Нам не все равно, каким способом наживают председатели эти миллионы. Что там за парторганизация в «Спартаке»? Как позволяют коммунисты Золотухину заниматься такими вещами? Декларируете свое право на руководство, а сами не руководите по-настоящему. Избегаете трудных, щекотливых вопросов, выбираете, что полегче. Если интересоваться только сводками по текущим кампаниям, не много узнаешь о жизни колхозов. Очень отстает у нас работа партийных организаций от уровня хозяйственных дел!..

— Значит, вас не удовлетворяет работа наших партийных органов? — с самокритичным смиренным выражением на лице сказал, покачивая головой, Маслеников. — Линия райкома, обкома?

— Насчет линии, Дмитрий Николаевич, ничего не могу вам сказать, — ответил Долгушин. — Я ее пока не видел. Первый раз разговариваю с членом бюро обкома. Но думаю, что ваш лично стиль руководства директорами МТС — это еще не линия обкома.

Во дворе просигналила машина.

— Ну, довольно, поговорили! — Маслеников резким взмахом руки оборвал разговор, встал, застегнул макинтош, надел шляпу. — В общем, так, товарищ Долгушин. С севом у вас неважно. Многие МТС, позже приступившие к массовому севу, догоняют уже вас по выработке на трактор. Есть факты недоброкачественной пахоты, перерасхода горючего, нарушения трудовой дисциплины. Сделаем так, Василий Михайлович. Подождем до конца сева, подытожим все и поставим его отчет. Или на бюро райкома, или, может быть, у нас в обкоме. Вот так. Там поговорим обо всем. До свидания! Советую все же вам, товарищ Долгушин, меньше философствовать, а больше заниматься практическим делом. И именно вашим кровным делом — тракторным парком, ремонтом комбайнов, механизацией ферм. С колхозом «Рассвет», товарищ Медведев, я думаю, надо все же довести дело до конца. Бывалых и секретаря парторганизации, которого сняли, вряд ли нужно восстанавливать там, поскольку за ними действительно имеются грехи. Присмотритесь, как будет работать новый председатель, помогите ему. Если этот зональный инструктор очень настаивает на переводе в колхоз, рассмотрите его заявление. И займитесь колхозом «Спартак». Как же это получается, что вам неизвестны такие факты? Колхоз покупает и перепродает скот! Укажите председателю на недопустимость! До свидания, товарищи! Желаю успехов!

Долгушин, как гостеприимный хозяин, вышел проводить гостей на крыльцо. Стоял, пока отъехали, глядел вслед. Машина быстро скрылась за поворотом дороги, спускавшейся под гору к реке, но долго еще курилась в той стороне над улицей пыль и истошно визжала чья-то собака — видимо, попала под колесо.

«Подытожим все» прозвучало откровенной угрозой. Мало ли можно подытожить промахов и ошибок в огромном хозяйстве МТС, в ее восемнадцати тракторных бригадах за все время весеннего сева? Особенно когда этих промахов ждут и не очень стараются предостеречь от них человека.

Теплым майским днем Марья Сергеевна шла полевой дорогой из Арсеньевки в Березняки. Она так рассчитала свое время, чтобы успеть сегодня побывать еще в тракторной бригаде Семена Чалого, а к вечеру добраться домой, в Надеждинку. Завтра рано утром отправляли машину в райцентр — она хотела съездить на полдня в Троицк, свезти дочку на рентген в поликлинику.

На полях цвела весна. Молодая озимь на уцелевших от вымерзания участках, еще не тронутая сушью и жарой, жила, играла под солнцем переливами чистой, яркой зелени и, когда налетал ветер, уже «пробовала голос», чуть начинала шуметь своей стрельчатой густой гривкой; но солидно покачиваться невысоким ершистым стебелькам еще не удавалось, ветер гнал по ним пока не волны, а мелкую зыбь. Чернели квадраты свежей, дымящейся пахоты. Над полевыми болотцами кувыркались, сшибались в воздухе, падали чуть не наземь и вновь взмывали вверх с стенящим криком чибисы. И в небе и на земле беспрерывно, не умолкая ни на минуту, пели жаворонки. Солнце сияло нестерпимо ярко, весь купол неба над головой излучал потоки света, пушинки, поднятые ветром вверх с какой-то отцветшей еще прошлым летом старой травы, вспыхивали в небе искорками. Глазам было больно от этого сплошного сияния вокруг.

У поворота дороги к стану тракторной бригады Чалого Марья Сергеевна увидела эмтээсовский «газик». Задок был приподнят на домкрате, снятое колесо валялось рядом. Вокруг машины похаживал Холодов. Володя, подстелив стеганку, лежал на боку под дифером, силился привернуть какую-то гайку.

— Две беды, Григорий Петрович, — сказал Володя, кивком головы здороваясь с подошедшей Марьей Сергеевной. — Баллон-то мы починим, а вот это, видите? — Он постучал ключом по железу. — Так нельзя ехать. Не привертывается гайка до конца, резьба на болту забита.

— Нельзя ехать? А что ж ты дома думал?

— Я и дома думал, Григорий Петрович, что этому калеке давно пора в утиль, на переплавку. Одно отрегулируешь — другое не годится.

Холодов с сердцем плюнул. Володя вылез из-под машины, задумчиво повертел в руке болт с гайкой, оглянулся вокруг. Вдали, километрах в четырех, у небольшого леска, виднелся полевой вагон бригады Чалого. Возле вагона маячило что-то вроде автомашины с высокой будкой.

— Придется сходить к трактористам, — сказал Володя. — Ничего другого не придумаешь. А вы здесь отдохните. Может, у них есть такой болт. Или нарежем резьбу на этом. Вон к ним и походка, кажется, приехала.

— Ну, иди, чего ж раздумываешь! Да скорее справляйся, некогда нам тут загорать!

Володя зашагал прямо через пахоту к вагону. Холодов отошел с дороги к старой, прошлогодней развороченной скирде, откинул с кучи носком сапога заплесневевшие, гнилые комья, докопался до чистой соломы, бросил на нее плащ, сел, позвал Марью Сергеевну:

— Садись, отдыхай… Вот так и работаем! Транспорт называется. Гроб с музыкой! Да и тот делим пополам с директором. Как милости, просишь машину в колхоз выехать. И ты тоже — секретарь парторганизации МТС, а ездишь по бригадам одиннадцатым номером. Хождение в народ!