«Эдак он, поди, и меня срисовать мог!» – ужаснулась Грета, отроду не любившая такого рода неожиданностей. Но, с другой стороны, дело становилось все интереснее и интереснее. Как говорят в народе, чем дальше в лес, тем больше дров.

Грета перекрестилась – на тот случай, если ее кто-нибудь все-таки рассмотрел – и неспешно покинула храм, растворившись в негустом потоке обывателей, спешащих на станцию хохбана[11], и занимая, таким образом, позицию «позади крайнего». Теперь она следила за тенью тени, а уж тот, верно, ее «деточку» не проморгает.

Дарья Дмитриевна Телегина

– Трактир – это скучно, – заговорщицки подмигнул Кирилл Иванович. – Разве же удивишь штаб-капитана вульгарной ресторацией?

«Хорошая попытка! – усмехнулась в душе Дарья. – Пусть остается „штаб-капитан“. От меня не убудет!»

– У вас есть предложение лучше? – она проигнорировала озвученное Кириллом звание и сосредоточилась на главном. – Куда же вы меня поведете, Кирилл Иванович? Надеюсь, не в постель?

– Ах, любезный друг, – улыбнулся Кирилл, пародируя «куртуазный стиль» псковских беллетристов, – отчего бы и не в постель, ведь нам друг с другом отнюдь не скучно!

– Это верно, но…

– Но речь, разумеется, о другом, – еще шире улыбнулся Кирилл Иванович. – Я приглашаю вас в клуб «Домино», Дарья Дмитриевна! Мне сообщили, что место это необычное, стильное и недешевое…

– Стриптиз? – нахмурилась Дарья, живо вообразив, чем этот клуб может оказаться на самом деле. – Вертеп? Бордель?

– Ни в коем случае! – протестующе вскинул руки мужчина. – Элитарно и не без вольнодумства, разумеется, но весьма умеренно, если вы это имеете в виду. Изысканно и с хорошим вкусом.

– Что ж… – следовало соглашаться, но Дарья физически не умела вот так сразу сдавать позиции.

– Возможно… – предположила она, набрасывая поволоку на взгляд, как иные – шаль на плечи. – Право, я начинаю думать, что постель и скромный ужин между тем и этим… В номере, в неглиже… – она дурила ему голову, разумеется, хотя и знала – Кирилл не мальчик, и все прекрасно понимает.

«Вот и пусть понимает! Мне-то что?»

– Постель… – между тем повторил он за Дарьей, явно включаясь в предложенную игру. – Звучит заманчиво. Однако должен вам напомнить, ваше высокоблагородие, что желаемое и действительное – суть разные вещи.

– Что вы имеете в виду?

– Границы возможного.

– Намекаете на свой возраст? – Что ж, сильные мужчины не боятся признаться в слабости, особенно если о ней и речи быть не может. Сильные женщины, впрочем, тоже.

– Увы, я немолод…

«Экий мерзавец! – восхитилась Дарья. – Глядишь, еще и слезу пустит!»

– С другой стороны, ваше неглиже, Дарья Дмитриевна, представляется мне попросту восхитительным. Но вы ведь об этом осведомлены?

– Да, – признала Дарья, – я заметила ваш жадный взгляд.

– Что же делать?

– Даже и не знаю! – Дарья виртуозно, хотя и с показной нарочитостью исполнила «упражнение для глаз» – взгляд на нос, в сторону, на него, – и мило улыбнулась. – Есть идеи?

– Одну я уже озвучил! – Улыбка Кирилла оказалась ничуть не хуже ее собственной, и цена ей была та же – медный грош. – Не упрямьтесь, Дарья Дмитриевна! Поедемте в клуб. Право слово, не пожалеете. Место оригинальное. Во всяком случае, не банальное. Кухня, по отзывам знатоков, выше всяческих похвал. Опять же атмосфера, какую вряд ли найдете и в самом лучшем трактире. А надоест кутить, – мягко усмехнулся он, отмечая последнее слово особым ударением, – к нашим услугам приватные кабинеты на верхних этажах. Я взял на себя смелость зарезервировать за нами один из люксов.

– Соблазняете? – Игра нравилась Дарье и сама по себе и предвкушением праздника.

– Еще и не начал.

– Но в номера-то пригласили?

– О, номера – это пошло! – отмахнулся Кирилл, ни жестом, ни взглядом не напомнив Дарье, что это она только что предлагала ему вернуться на постоялый двор и провести время наедине, то есть тет-а-тет, со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями. – А в «Домино», коли уж нам наскучат ломберные столы, программа варьете и кулинарные излишества, нас ожидает именной люкс. Он называется «Королева Роз». Меня заверили, – и уж поверьте, Дарья Дмитриевна, я в таких вещах до крайности придирчив, – что этот «кабинет» достоин своего названия.

Звучало заманчиво. Впрочем, Дарья с самого начала не сомневалась, что Кирилл ее не в вертеп приглашает.

«Особенно в Рождество! – усмехнулась она мысленно. – Впрочем, вертепы, они тоже разные бывают…»

Стоило признать, злачные места ее не пугали. Скорее, наоборот, влекли. Однако сегодня у Дарьи было другое настроение. Не трущобное, если называть вещи своими именами. Роскошь привлекала больше, особенно если это порочная роскошь.

– Что ж, – сказала она вслух тоном, в котором звучала некая строго выверенная доля сомнения, – едемте, Кирилл Иванович, в этот ваш клуб. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

И он ее не разочаровал. Все оказалось именно так, как давеча нагрезилось, навеянное словами Кирилла. Освещенное желтыми газовыми фонарями трехэтажное здание в стиле «северный ампир», в меру роскошное, – что намекало на нерядовое происхождение, – в меру обветшалое, что указывало на возраст особняка и гарантировало скрытые в его прошлом мрачные тайны. Мертвые деревья парка – черные на фоне белого снега – и темные окна, за которыми, казалось, сгустился мрак, довершали впечатление, характерное для атмосферы готического романа. И разумеется, никакой вывески. Лишь устрашающего вида швейцар в волчьей дохе…

– Мне нравится! – констатировала Дарья, переварив первые впечатления. – Пойдемте внутрь, Кирилл Иванович! Хочу проверить, насколько хороша моя интуиция!

Что ж, и тут она не ошиблась. Интуиция не подвела, и все оказалось даже лучше, чем представлялось издалека. Внутренние помещения клуба поражали изысканной роскошью и фантазией архитекторов и художников. Ну, пусть не поражали! Поди, порази такую стерву, как Дарья! Но все-таки заставляли признать очевидное: эти залы и коридоры, гостиные и фойе отменно обставлены и декорированы, умно освещены и предусмотрительно прогреты. Модерн, ар-нуво, югендстиль… В общем, – независимо от названия, – именно то, что всегда нравилось Дарье.

– Мне нравится, – повторила она, разве что чуть изменив тональность и интонацию. – Это вы хорошо придумали, Кирилл Иванович, что привезли меня сюда.

– Что будете пить? – Он умел принимать комплименты с деликатностью истинного кавалера.

«Мне повезло! – признала Дарья, просматривая карту вин. – Случайный любовник, а выглядит как постоянный. Приятное разочарование!»

– Пассита ди Пантелерия[12], – решила она.

– Может быть, все-таки шампанское? – чуть нахмурился Кирилл. Удивлять его оказалось поразительно приятно. – Я вижу здесь прекрасный выбор: Мумм, Дом Периньон, Пол Роже…

– Не старайтесь, Кирилл Иванович! Я умею читать, но сейчас хочу Пассита ди Пантелерия!

И, разумеется, она получила бокал вина, похожего на жидкий янтарь. Дарья всегда получала то, что хочет. В этом все дело.

– Чудесно! – сказала она, сделав второй или третий глоток, и закурила тонкую египетскую папиросу.

Дым «Нефертити» – дурманящая смесь со вкусом чабреца и каннабиса, напоминающими о пустынях и диких горах, смешался с ароматом сушенных на солнце фруктов, лесных орехов и горного меда. Итальянское вино и египетские папиросы. Пассита ди Пантелерия и Нефертити. Гамма ощущений оказалась такой, что едва не захватило дыхание, и Дарья хотела было поделиться с Кириллом своим выходящим за грань реальности удовольствием, но именно в этот момент ей в спину дохнули ветры минувшего. Дарья замерла, прислушиваясь. Ей показалось вдруг, что за спиной раскрылись врата вечности, и прошлое вернулось, чтобы…

«Что?»