Последний раз он спит рядом с женой, в своей постели, в этом доме, на этой улице, в этом городе и вообще в этой стране…

Стоит ли жалеть? Будущее покажет…

Начальник отдела Мякишев пригласил Серова в свой кабинет сразу после ежедневного утреннего совещания, прозванного остряками «молебном».

– Что там у вас по делу Трапезниковой? – предложив Сергею присесть, Мякишев сразу взял быка за рога.

– Похоронили ее, Александр Трофимович, – вздохнув, сообщил Серов.

Говорить об убийстве Татьяны ему совершенно не хотелось; пока в деле нет ни одного просвета.

– Это я знаю, – Мякишев ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и направил на себя стоявший на краю стола вентилятор: лето еще только-только начиналось, а город уже успел насквозь прокалиться от жары. – Это я знаю, – повторил он. – Меня интересует, что конкретно сделано? В твоей зоне, Серов, убийство за убийством, и пока ни одно из них не раскрыто!

– Убивают каждый день, – огрызнулся Сергей. – В наше время это, к сожалению, стало заурядным преступлением. Убивают банкиров, депутатов, журналистов и простых граждан. Если убьют известного человека, власти дают клятвенное обещание найти и покарать преступников, но не находят и не карают, поскольку, как искать убийц и прочих криминальных элементов, они не знают и делать этого не умеют! Отдуваться приходится нам. Однако я, Александр Трофимович, в отличие от начальства клятвенных обещаний давать не намерен!

Мякишев скривился, как от зубной боли, вытянул из лежавшей на столе пачки сигарету и закурил.

– Ну, ты чего, в самом деле? – примирительно сказал он. – Думаешь, мне «наверху» хвост не накручивают за нераскрытые дела?

– Не думаю. Потому и говорю откровенно.

– Если откровенно, – прищурился Мякишев, – то в случаях с депутатами, банкирами и журналистами хотя бы можно предположить, почему их грохнули. Сам знаешь, как вся эта братия замазана дерьмом. Или вступает в связь с криминальными группировками, а потом, когда прижмет, лезет по-глупому разоблачать, наивно полагая, что это сойдет с рук. Но Трапезникову-то за что? За какие трехи?

– За мужа!

– Кто он? Предприниматель?

– Да. Без вести пропал месяца два назад.

– Дело есть в розыскном отделе, ты проверял?

– А как же, – усмехнулся Сергей. – Гражданин был чист как стеклышко. Потом в одно прекрасное утро ушел из дома и не вернулся. Жена заявила, розыскники посуетились, но безрезультатно, а вот когда она попросила моей помощи, ее тут же убили.

– Выбросили из окна, – уточнил Трофимыч.

– Да нет, раньше!

– Как это? – Мякишев удивленно уставился на Серова.

– Судебно-медицинская экспертиза показала: еще при жизни ей нанесли страшной силы удар, сломав кости грудины, – объяснил Сергей. – Осколки ребер пронзили сердце и легкие. Поэтому она не кричала, когда ее выкинули из окна. Стекло разбивали уже трупом.

– Вот как?

– В квартире стальная дверь, – продолжил Серов. – Видимо, убийцы под каким-то предлогом уговорили Трапезникову открыть им и тут же нанесли ей смертельный удар. А предлогов могло быть несколько.

– Например?

– Могли назваться и моим именем, – мрачно сказал Сергей. – Мы договаривались о встрече по телефону, она ждала моего прихода, но не знала меня в лицо. Я не исключаю, что ее телефон мог прослушиваться, хотя «жучка» при осмотре не обнаружили. Могли сказать, что есть какие-то известия о ее муже или от него самого. В любом случае убийцы имели веский предлог, но какой, мы теперь узнаем только у них.

– Если найдем, – с сарказмом добавил Мякишев.

Он закурил новую сигарету и подумал: «Судя по всему, дело Трапезниковой будет долгим и запутанным. Слишком многое говорит за то, что это заказное убийство. Почему? Серов явно старается свалить все на пропавшего мужа. А если он прав?»

– Слушай, – Александр Трофимович сделал неопределенный жест рукой. – Ее муж, как его?

– Лев Александрович, – подсказал Сергей.

– Вот, этот Лев Александрович не прихватил с собой какие-нибудь капиталы? Вдруг получил крупный кредит в банке, а потом как в воду канул?

– Пока не знаю, – честно ответил Серов.

– А ты поинтересуйся. Надо было давно проверить, узнать!

– Непременно. Конечно, если хватит времени.

– Надо находить время!

– Где?

– Не знаю! – зло выпучив глаза, заорал Мякишев. – Не знаю где! Ты доволен моим ответом?

– Да перестаньте, Александр Трофимович, – невозмутимо сказал Сергей. – И так всем все ясно, неужели первый год работаем вместе?

– Тогда чего спрашиваешь, если все ясно?

– По привычке, – улыбнулся Серов. – Она, говорят, вторая натура.

«Нервничает Трофимыч, – подумал он. – Наверняка ему влили, а теперь он рикошетом бьет по мне, хотя прекрасно понимает: здесь не бытовуха, когда собутыльники порешили друг друга в пьяной драке. Там и раскрывать нечего! Но в случае с Татьяной Трапезниковой еще придется не только посуетиться, но и помучиться».

– Ладно, поможем вам с Туром, – немного остыв, сказал Мякишев. – Сам позвоню в Управление по борьбе с экономической преступностью. Может, у них есть компромат на Трапезникова? Кстати, он не уехал за границу?

– Загранпаспорт не получал, розыскники проверили.

– Попробуем и в ФСБ попросить помощи, – пообещал Александр Трофимович.

Серов в ответ только горько усмехнулся – нужно это дело ФСБ, как зайцу триппер! У них своих забот полон рот, а гражданин Трапезников, бесследно исчезнувший почти два месяца назад, вряд ли был агентом иностранной разведки или имел доступ к секретам государственной важности. Насколько известно, он даже никогда не работал на предприятиях оборонного значения.

В возможностях Управления по борьбе с экономической преступностью и налоговой полиции он тоже серьезно сомневался. Коммерсанты уже научились свято хранить свои тайны, и за последние годы страна буквально покрылась сетью служб безопасности коммерческих структур, которые платят своим сотрудникам не в пример больше, чем государство. Сколько прекрасных специалистов дельцы переманили из органов внутренних дел и госбезопасности! Все хотят прилично жить и зарабатывать, поэтому люди и уходят, а кто платит, тот и заказывает музыку!

Теперь секреты коммерческих структур охраняют бывшие сотрудники национальной безопасности, ФСБ и МВД, имеющие немалый опыт и отлично знакомые с любыми методами и приемами, которые могут применить против их хозяев те, кто остался на государственной службе и желает вывести нечистых на руку «новых русских» из их темного мирка на ясный свет и посадить на скамью подсудимых. Еще страшнее, когда возникает противоестественный симбиоз службы безопасности коммерческой структуры, как правило, состоящей из бывших оперативных работников, которые всю жизнь душили преступников, как крыс, и «крыши», которую дают дельцам криминальные структуры. Попробуй туда сунуться!

Не стоит сбрасывать со счетов и коррупцию: сегодня человек еще служит в органах и вроде бы активно борется с преступностью, но уже получает пухлые конверты от бывших сослуживцев, с которыми сохранил дружеские отношения, в обмен на конфиденциальную информацию и другие услуги коммерческой структуре, где и ему, при выходе на пенсию, обещают предоставить теплое местечко. Все это есть, чего греха таить!

Говорить ли об этом Мякишеву? За последние годы Серов приучился никому не доверять: жизнь слишком изменилась, и вместе с ней разительно изменились многие люди. Нет, он не подозревал, что Трофимыч тоже тайком получает конверты с «зелеными», однако береженого Бог бережет. Лучше не распускать попусту язык в присутствии руководства.

– Мог он умотать на Украину или в Белоруссию? – прервал молчание Мякишев. – Или в тот же Казахстан? Границы там, как принято теперь говорить, «прозрачные»: ни визы, ни загранпаспорта не требуется.

– Мог, наверное, – скучно согласился Сергей. – Да только кто его там будет искать по нашим ориентировкам? Все теперь «самостийные», блюдут собственные интересы. Чего стоит приехать из того же Киева в Москву, всадить здесь в человека пулю или выбросить из окна и преспокойненько отбыть обратно?