Проезд сузился, автомобили выстроились на нем в три, а местами и в четыре ряда. Некоторые из них были оставлены поперек улицы с открытыми дверьми, точно владельцы в панике убегали прочь. По крышам, капотам, лобовым стеклам словно град стучали обломки кирпичей и штукатурки, сыплющиеся с фасадов.

Вильнув, мотоцикл выехал на тротуар и помчался дальше, подпрыгивая на колдобинах. У высокого кирпичного дома с большими полукруглыми окнами первого этажа молодых людей чуть ни сбило полуоторванной ставней, болтающейся на одной петле. Еле увернувшись, они сразу угодили в затор, образованный сгрудившимися у выезда на проспект машинами.

Мотоцикл яростно взревел, перекрывая вой ветра, и встал на дыбы, точно рвущаяся из упряжи лошадь. Вера взвизгнула, повиснув на плечах у темполога, и тут же прокричала:

– Давай налево через переулок!

Они повернули и оказались в царстве хаоса. Короткий и грязный переулок, со всех сторон стиснутый облупленными, покрытыми копотью домами, был похож на тесную клетку, в который стонал и бился, стремясь вырваться на волю, озверевший ветер. Тучи песка закручивались длинными узкими смерчами и почти сразу осыпались, наткнувшись на стены домов. Разглядеть что-либо в этом кипящем пыльном водовороте не представлялось возможным.

– Держись! – крикнул темполог.

Мотоцикл словно наткнулся на невидимую преграду и пошел юзом. Напарников тряхнуло и припечатало о стену. Оглушенная Вера сползла на грязный асфальт, обеими руками хватаясь за ушибленный бок.

Из темного тупика между домами им наперерез метнулись две скрюченные тени. Кирилл не успел обернуться, как ему на голову обрушился кусок арматуры. В последний момент звериная реакция помогла темпологу увернуться – удар пришелся вскользь по лопатке. Коротко мяукнув, мужчина развернулся и прыгнул на обидчика между тем как второй нападавший, пригнувшись, навалился на него всем телом, обхватывая за пояс. Сцепившись, все трое рухнули на землю.

Хватаясь за шершавую облицовку, Вера с трудом поднялась на ноги. Пыльные завихрения не давали разглядеть, что происходит. Она видела лишь неясные силуэты, возящиеся на асфальте, слышала ругань и кряхтение, а еще знакомый воинственный рык. Кажется, у Кирилла дела шли неплохо – несмотря на численное преимущество, нападавшие не могли с ним справиться. Один уже отползал в сторону, стеная и держась за живот, другой, придавленный темпологом, орал и беспорядочно сучил конечностями. Кирилл с утробным рычанием яростно трепал его зубами за ухо. Опрокинутый мотоцикл валялся здесь же, у стены, дерущиеся то и дело задевали его ногами. Рядом со звоном перекатывался брошенный кусок железной трубы.

Еще плохо соображая, девушка подобрала его и, пошатываясь, направилась к сцепившимся мужчинам. На пути у нее оказался поверженный противник, не заметив Веры, он уткнулся ей в ноги. Она замахнулась трубой, но, перехватив его взгляд, опустила руку – он таращился на нее из-под надвинутого на лоб капюшона ветровки, испуганно и злобно. На вид ему было не больше восемнадцати, чрезмерно вытянувшийся, худой как щепка пацан с длинными, нескладными конечностями, болтающимися будто на шарнирах. Глаза у него были светлые, почти белые, зрачки сильно расширены, взгляд плавающий. Весь его вид вызывал у девушки омерзение и презрительную жалость. Неосознанно он уцепился за Верину юбку, пытаясь подняться, и она брезгливо его оттолкнула.

В тот же миг сильный удар сзади опрокинул ее на землю. Третий из нападавших, до этого момента никем не замеченный, выступил вперед, подхватывая выпавшую из Вериных рук железку. Девушка уперлась ладонями в асфальт, и он добавил ей ногой под ребра.

От боли перехватило дыхание, рот наполнился кислой слюной. Она сипло раскашлялась, глотая песок вместе с воздухом. Под рукой оказался обломок кирпича, и Вера наугад швырнула его в нападавшего. Тот вздрогнул, оборачиваясь, и его самого сбило с ног взвившееся в длинном прыжке тело темполога. Парень ударился затылком о поребрик и отключился. Второй нападавший, не вставая с земли, выхватил из кармана нож и описал им широкий полукруг, чиркнув Кириллу по щиколотке. С яростным шипением мужчина перехватил тощую ручонку и несколько раз с силой ударил ею об асфальт. Нож выпал из ослабевших пальцев. Темполог отпихнул его кончиком сандалии и, без всякого сострадания подхватив скулящего парня за шиворот, треснул его о каменную опору при выходе из тупика.

Этого оказалось достаточно. Двое нападавших, бормоча невнятные угрозы, скрылись в тупике. Третий по-прежнему пребывал без сознания. Все произошло так стремительно, что, если бы не боль в отбитых внутренностях, показалось бы Вере очередным бредовым видением. Она вдруг ощутила непреодолимое желание плюнуть на поверженного врага и поскорей отвернулась, борясь с искушением.

Кирилл поднял ее и прислонил к стене, тревожно заглядывая в лицо.

– Ты как? – прокричал он. Девушка покивала, показывая пальцами – порядок, но локтем все еще прижимала ушибленный бок. Темполог помог ей залезть на сидение мотоцикла и снова завел мотор. К их обоюдному удивлению, тот покладисто затарахтел после первой же попытки.

– Держись!

Мотоцикл рванулся вперед, объезжая распростертое на асфальте тело.

Они вынырнули из переулка, выехали на проспект и помчались вдоль трамвайных путей, огибающих ограду Александровского парка.

На пересечении Кронверкского и Каменноостровского проспектов образовалась огромная пробка из людей и машин. Первые, невзирая на ветер, обрывающий над их головами провода и растяжки, и тщетные уговоры работников МЧС, передаваемые через мегафон, упорно стремились к мосту. Вторые пытались проехать туда же, но это им удавалось еще меньше, и над забитым перекрестком раздавалось непрекращающееся истеричное гудение клаксонов.

Мотоцикл пришлось бросить на стоянке около метро, и дальше Кирилл с Верой пробирались пешком. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам, ни на минуту не выпуская руки темполога. Людей вокруг собралось так много, и на всех лицах было написано такое фанатическое упорство, что ей снова стало не по себе. Нет, никто больше не пропадал в неизвестность и не возникал оттуда. Время как будто остановилось – и тем страшней казалось безостановочное движение людской массы, топот многих сотен и тысяч ног, дружно ударяющих в потрескавшийся асфальт, и неудержимый напор, угрожающий смести любую преграду на пути идущих. Это была уже иная стихий, не менее разрушительная, чем воздух или вода, но главную опасность она представляла в первую очередь для себя самой. Вера увидела, как две молодые женщины в одинаковых ярко-оранжевых платьях, подхваченные человеческим потоком, испуганно озираясь, пытались из него выбраться. Одна из них покачнулась и упала, другая попыталась ей помочь, но была оттеснена в сторону и вскоре скрылась из вида. Стоящие на пути машины толпа перетекала, как вода – каменные перекаты. Водители, видя такое дело, не смели и носа высунуть наружу, неосторожных сразу же сметало прочь.

Земля потрескивала и содрогалась, в канализационных люках глухо бурлило, металлические крышки подпрыгивали.

Будь Вера одна, ее бы уже давно подхватило это человеческое море и повлекло за собой, но темполог, с каждой минутой все больше зверея, с непоколебимым упорством пробивался сквозь людскую массу, расталкивая пешеходов так яростно, что ему невольно уступали дорогу. Случайно бросив взгляд на его лицо, Вера вздрогнула – в нем уже оставалось мало человеческого. Вздернутая губа обнажала зубы до самых десен, дико сверкали желтые глаза, а кровь, текущая из разошедшейся раны на голове, превращала лицо в сюрреалистическую маску. Девушка тихо охнула, невольно разжимая пальцы, но ладонь темполога стиснула ее запястье с такой силой, что затрещали кости. Она только мяукнула от боли.

В переулке, где жил Водлянов, толпились люди, пытающиеся прорваться к проспекту. Вера успела заметить, что консультанта среди них не было. Это слегка подбодрило ее – возможно, у них будет шанс застать его дома.