Вера метнулась к подвалу и застыла, упершись носом в решетку. У ее бедра негромко стукнул висячий замок.

– Девушка-а-а… – свистящий шепот резанул по ушам.

Черный силуэт оказался совсем близко, при желании Вера могла бы дотронуться до него рукой. Лица она не видела, но чувствовала, что он опять улыбается. По ее виску скатилась холодная капля. Неприятно щекочась, пробежала по шее, задержалась в ключичной впадинке…

Мужчина медленно наклонился, и тогда Вера вытянула руки и бросилась на него. Ладони скользнули по плотной ткани, а в следующее мгновение, утратив всякую опору, будто прошли сквозь нее. Девушка по инерции пролетела до самой двери, ударилась об нее всем телом и вывалилась на улицу.

Не удержавшись, она рухнула на асфальт, больно ободрав колени. За спиной послышался негромкий хлопок. Кое-как, помогая себе руками, Вера поднялась и спешно заковыляла прочь. Только на выходе со двора она поняла, что ее никто не преследует – дверь в подъезд как захлопнулась, так больше и не открывалась. Темноволосый как будто растворился в воздухе. Исчез даже вишневый джип – теперь на его месте стояли старые обшарпанные "Жигули" со снятыми дворниками.

Вера с сомнением приостановилась, гадая, не отразился ли постоянный стресс на ее психике самым печальным образом, но задерживаться надолго не стала. "Ротонда" снова оправдала ее худшие опасения, наглядно продемонстрировав свои возможности. Столько лет прошло, а здесь до сих пор черт знает что творится! Настоящая черная дыра…

В бок что-то ткнулось и завибрировало, из сумки раздались приглушенные трели телефонного звонка. Девушка едва не подпрыгнула и торопливо, почти вывернув содержимое на землю, выхватила дрожащую и мигающую трубку.

– Да!

– Верочка, ну наконец-то! Это Анатолий Васильевич. Куда ж это вы пропали? – В голосе бабушкиного ухажера слышалось явное облегчение.

Вера перевела дыхание, поудобнее перехватывая телефон.

– Да, здравствуйте, Анатолий Васильевич…

– Здравствуйте, барышня. Ай-ай-ай, нехорошо! Что ж вы нас пугаете? Ядвига Станиславовна разволновалась… Полдня до вас дозвониться не могу!

– Извините, – пробормотала девушка. – Я вчера была немного занята.

В ответ послышалось укоризненное сопение.

– Вчера мы были вне зоны доступа, – сухо произнес Анатолий Васильевич после непродолжительного молчания. – Сейчас мы на Валааме, утром были на службе в главном храме, потом нам сделали хорошую экскурсию, дражайшей Ядвиге очень понравилось. Теперь вот гуляем, а заодно пытаемся до вас дозвониться. Верочка, вы – взрослая девушка, не мое дело, как вы проводите время, но, пожалуйста, будьте так добры отвечать на мои звонки. Я не из-за себя, вы же понимаете…

– Да-да, – Вера поспешно закивала, словно пожилой человек мог ее видеть. – Извините, я, кажется, потеряла счет времени.

Анатолий Васильевич негромко вздохнул.

– Ну что вы, не извиняйтесь. Дело молодое. У вас все в порядке?

– Да-да.

– Что ж, не буду вам больше надоедать. Верочка, мы ведь договорились?…

– Да, – в который раз повторила девушка и, спохватившись, добавила с нервным смешком. – Анатолий Васильевич, вы не подскажете, который сейчас час? У меня, кажется, часы отстают…

– Минуточку, – в трубке зашебуршало. – Без десяти минут шестнадцать. Через два часа мы возвращаемся на теплоход.

"Без десяти шестнадцать", – беззвучно прошептала пересохшими губами Вера.

– До свидания, Верочка!

– До сви… – горло перехватило, потом отпустило.

Она зачем-то оглянулась, невидящим взором окидывая заставленную машинами улицу. Солнечные лучи, отразившись от полированных крыш, ударили ей прямо в лицо. Вера прикрыла глаза ладонью, потерла, собирая в кучу разбегающиеся мысли. Было, от чего впасть в прострацию, однако именно теперь в голове стало потихоньку проясняться, мысли потекли четко и слаженно, выстраивая в мозгу цепочку фактов.

Факт первый – из бабушкиного дома она вышла ранним утром.

Факт второй – неизвестно, каким ветром ее занесло в "Ротонду", но причина этому, несомненно, существует.

Факт третий – ей встретились два подозрительных типа (старый и молодой), каждый – по два раза, и во время этих встреч с ней происходили странные вещи.

Факт четвертый – она снова потеряла восемь часов, правда, сознания уже не теряла.

Факт пятый – Кириллов резонатор здесь совершенно ни при чем, ибо остался у темполога и создать очередную временную помеху не мог.

Девушка расправила плечи. Теперь, когда удалось привести растрепанные чувства в порядок, она ощущала себя значительно лучше. А главное – наконец-то смогла ясно представить свои дальнейшие действия. Пусть Кирилл Снот разбирается с резонатором, ищет его недостающие части, дезактивирует, забирает с собой или оставляет – для нее это уже не важно.

Ей предстояло решить другую задачу.

Восточная Ливония, замок Зегельс, 1508 год

Снег, выпавший со дня святого Андрея, вопреки всем приметам даже и не думал таять. Напротив, в первую же неделю Адвента намело столько, что напрямик через лес было теперь вовсе не пройти. Огромные рыхлые сугробы надежно скрыли все тропинки, а от большого тракта оставили еле заметную рыжеватую тень между занесенных до самых макушек елей.

Мартина Унгерн с усилием выдернула ногу из снежного заноса, едва ни оставив там болтающийся на ноге постол, и остановилась, с горестным вздохом глядя вперед. Напрасно она не послушала Кристину, вознамерившись срезать путь от замка к озеру Друйсе через ближние лесные прогоны – ей казалось, что так будет быстрее и безопасней. На все воля Господня, но вдруг отец обнаружит ее отсутствие и вышлет слуг в погоню? К тому же, думала Мартина, небольшой лесок на вершине пологого холма должно было занести не так сильно, как болотистые низины, через которые тянулась главная дорога к Резекне. И вправду, снега там оказалось чуть выше колена – сверху обманчиво плотная корка, проламывающаяся при каждом шаге, снизу сырая рыхлость, захватывающая и удерживающая ноги подобно тискам.

Девушка задержалась на минуту, покрасневшими пальцами затягивая заскорузлые от снега шнурки постола, выпрямилась, поправила сбившиеся на сторону толстые шерстяные шали и упрямо двинулась вперед, рывками продираясь сквозь снежную нетронутую целину. Под шалями о бок билась туго набитая холщовая торба.

Из замка Мартина ускользнула сразу после утренней мессы. Сделать это было нелегко – с тех пор, как ее старшая сестра Элиза сбежала с заезжим французом, прошло всего несколько недель, и отец еще продолжал рассылать поисковые отряды по всей Латгалии и дальше – в Эстляндию и Курляндию. Мартине же лишь недавно позволено было выходить из своей комнаты, да и то – под строжайшим тетушкиным надзором. Если бы ни умница Кристина, верная служанка и наперсница, ей бы нипочем из замка сегодня не выбраться. А сделать это надо было обязательно, и так уж оттягивала, сколько могла…

Миновав редкий подлесок, в котором трескуче перекликались сороки, Мартина выбралась на ровный склон и снова остановилась, раздумывая. Взгляд ее упал на торчащие из-под снега концы обломанных еловых лап – то ли кто из крестьян оставил, то ли сами отломились, не выдержав тяжести снежных покровов. Вытащив наружу, девушка положила их перед собой, придерживая заиндевевшие комли, потом, подобрав юбки, плюхнулась сверху и резво оттолкнулась. "Санки" нехотя тронулись с места, то и дело глубже увязая в снегу. Тем не менее, ехать на них было гораздо быстрее, нежели самой спускаться с холма, а там, где склон становился круче, удалось даже прокатиться с ветерком. Свернув в сторону и проехав еще немного, она остановилась у края заросшего кустами оврага, на дне которого негромко журчал ручей, не замерзавший и в самые сильные морозы. Отсюда до цели было рукой подать, оставалось лишь отыскать тайную тропинку через заросли.