Вера страдальчески сморщилась, потирая мокрый лоб. Головная боль снова начала постреливать в виски, в буквальном смысле вышибая слезы из глаз. Вообще с ней творилось что-то странное – дышать становилось все труднее и труднее, сознание словно раздвоилось. Одна его часть по-прежнему четко воспринимала окружающий мир: усыпанные гравием дорожки, пыльную листву низкорослых лип, группу японских туристов, старательно снимающих все вокруг. Другая как будто отступила в сторону и вела себя совершенно независимо. В какой-то момент, оглянувшись, Вера отчетливо увидела чуть позади справа себя же, целеустремленно вышагивающую по аллее с таким же утомленным от жары лицом, в той же мятой и заляпанной футболке, с сумкой на плече и туфлях на босу ногу. Видение было настолько полным и отчетливым, что когда девушка в испуге прижала пальцы ко рту, ее двойник, чуть помедлив, сделал то же самое.

"Я схожу с ума, – девушка прикрыла глаза и пошатнулась, едва не налетев на очередного японского туриста. – Я не хочу… Нет! Нет, я просто перегрелась на солнце. Сейчас я приеду домой и со мной будет все в порядке… Все будет в порядке".

Повторяя про себя эти слова как молитву, она, не замечая ничего вокруг, наконец добралась до метро. Там в тесноте и духоте вагона ее рассудок, казалось, пришел в норму, зато одолела зевота. Сонно покачиваясь в такт поезду, Вера висела на поручне, поминутно клюя носом. Еще бы! Ее внутреннему хронометру было совершенно наплевать на объективный ход времени, для него как раз сейчас наступала ночь. Пусть отведенные на сон часы прошли, но для нее их и вовсе не существовало. Они просто выпали из ее жизни, о-о-ох!

Едва не свернув челюсть в очередном отчаянном зевке, девушка еле выползла из метро и, с трудом переставляя ноги, побрела по улице. Теперь ей уже было все равно, кто или что вышагивает рядом. Свернув в тихий переулочек, она остановилась, покачиваясь взад-вперед, и теплая пелена, окутывающая утомленный мозг, начала рассеиваться.

На смену сонливой вялости пришло искреннее недоумение.

Родной пятиэтажки не было и в помине. Вместо нее посереди пустынного двора возвышалось круглое приземистое здание с облупившейся светло-желтой краской на стенах. Мутные стекла окон созерцали на окружающий пейзаж точно старческие подслеповатые глаза. Некогда белые, а теперь грязно-серые пилястры в простенках застарелыми шрамами рассекали фасад.

Вера изумленно раскрыла рот, отказываясь верить увиденному.

"Я схожу с ума".

Да, в здравом уме она бы сюда никогда не явилась. Однако стоило немного отвлечься, и ноги сами привели ее к проклятому месту.

"Ротонда", ну надо же! Порой подсознание выкидывает странные штуки…

Девушка посмотрела по сторонам, потом вверх и себе под ноги, несколько раз глубоко вздохнула и немного истерично рассмеялась. Руки нервно скомкали ремешок сумки.

"Ротонда" мало изменилась с тех пор, как девушка видела ее в последний раз, разве что двор стал почище, вместо свалки в нем теперь устроили автомобильную стоянку, огороженную свежевыкрашенной металлической решеткой. Въезд перегораживал полосатый шлагбаум. С другой стороны само здание выглядело заброшенным, и единственной чертой, выбивающейся из этого облика, была крепкая железная дверь подъезда, в данный момент – немного приоткрытая.

Непривычная тишина вокруг и отсутствие привычного чувства тревоги несколько озадачили девушку. Она подошла ближе и заглянула в подъезд. Там горела лампочка, освещая застеленную старым линолеумом площадку. На стенах, сколько можно было разглядеть, красовались все те же надписи, слегка замытые, но по-прежнему хорошо различимые. Ближе к двери выделялся светлый кусок стены с четко прорисованной пиктограммой – черно-белым силуэтом оскалившейся волчьей головы.

Вера снова хмыкнула. Поколебавшись, она все же вошла внутрь, привычно нащупывая рукой расшатанные железные перила. Лестница витками уходила в темноту, но по ней девушка могла пройти даже с закрытыми глазами. Ноги уверенно нашли первую ступеньку, и от нахлынувших воспоминаний по коже пробежал холодок. В последний раз она летела по этой лестнице так, как будто за ней гнались толпы призраков в компании с местным участковым, а недопитая бутылка пива так и осталась где-то на уровне второго этажа… Дойдя до этого места, Вера зачем-то пошарила внизу рукой, словно ожившая картинка прошлого каким-то образом могла материализоваться в настоящем. Разумеется, никакой бутылки она не нашла.

С легким вздохом разочарования, девушка поднялась еще немного, поскребла ногтем стену, машинально добавив новый штрих к старой "росписи", и уже совершенно спокойно спустилась вниз и вышла на улицу.

Во двор въезжала машина – вишневый джип с тонированными стеклами. Равнодушно проводив его взглядом, Вера повернулась, желая в последний раз обозреть приют своей юности. Джип остановился у въезда на стоянку, передняя дверь открылась, пропуская водителя – высокого, крепко сбитого мужчину, стриженного так коротко, что кожа просвечивала сквозь темные волосы. В широких солнцезащитных очках отразилась стройная девичья фигура.

Неприятное покалывание между лопаток заставило Веру обернуться – мужчина, хмуря брови, смотрел прямо на нее. Выражения его глаз, скрытых очками, девушка не могла увидеть, но непрошеное внимание само по себе вызывало беспокойство. Стараясь выглядеть естественно, девушка направилась к выходу со двора, огибая джип и его водителя по широкой дуге. Мужчина, хлопнув дверью, неспешно двинулся ей наперерез, и стало понятно, что миновать его так просто ей не удастся. Замешкавшись, Вера резко поменяла курс, быстрым шагом проследовав к стоянке, но темноволосый, точно ожидая от нее этого маневра, вовсе остановился, перекрывая все пути к отступлению. По его тонким губам скользнула улыбка.

– Девушка, а девушка… – игриво окликнул он Веру, сдвигая очки на макушку. – А мы с вами не знакомы?

"Нет!" – чуть было ни выпалила та, но, открыв рот, замерла пораженная внезапной догадкой. Этого человека она определенно видела раньше! Его квадратная физиономия с темными щелками глаз и приторной ухмылочкой точно была ей знакома. Ожившая память услужливо представила картинку: брызжущий слюной темполог яростно наскакивает на вишневый капот, а за быстро поднимающимся стеклом – перекошенное от испуга и злости лицо водителя. И вылетевшая из недр отъезжающего автомобиля фраза: "Псих долбанный!", произнесенная тем самым голосом, что сейчас так зазывно обращается к ней.

– Девушка, а девушка, – темноволосый медленно, но верно оттеснял Веру к "Ротонде". – А как вас зовут?

Ей вдруг стало страшно. Страх, непонятный, непрошенный, навалился внезапно, словно перед ее глазами свернуло лезвие ножа. Сердце сделало резкий скачок и заколотилось в два раза быстрее, ладони вспотели. Отступив назад, девушка пригнулась, точно желая бросится на противника, но вместо этого развернулась и заскочила в только что оставленный ею подъезд.

Мужчина сдавленно выругался.

Прижавшись к стене за дверью, Вера лихорадочно зашарила в сумке, пытаясь нащупать завалившийся куда-то газовый баллончик. Если преследователь войдет за ней, можно будет выпустить струю газа ему в лицо и, проскочив мимо, убежать. Однако баллончика в сумке не оказалось, а темноволосый неуверенно топтался снаружи и продолжать преследование не спешил.

Вера замерла, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. Тяжелые шаркающие шаги приблизились к двери, и девушка в отчаянии оглянулась, ища пути к отступлению. Бежать было некуда, разве что вверх по лестнице, но и там в конце концов будет тупик. Мужчина остановился, потом сделал еще несколько шагов. Стараясь двигаться бесшумно, Вера попятилась к лестнице. В последний момент взгляд девушки выхватил из темноты темный прямоугольник подвального входа у ее подножья.

Темноволосый мерзко хихикнул за дверью.

– Девушка-а, я иду искать!

Железная створка медленно потянулась наружу.