-- Без тебя на парах определённо станет скучно, -- отметил я.
-- И не надейся от меня избавиться! -- обнадёжил командир. -- Половину пар третьего курса я буду вести сам лично.
Директор просидел с нами до ночи, стараясь отвлечь и развлечь.
Он ушел и мы остались сидеть в тишине. Когда на подоконнике заиграл телефон, я вздрогнул, и не сразу понял, чей это. "Мамочка милая, мама моя, как хорошо, что ты есть у меня" -- звонко пел детский голосок.
На номер Вана звонила мама. Пришлось взять трубку и минут тридцать убеждать её, что всё в порядке, а светлый говорить немного не в состоянии, ещё не отошёл от наркоза. Мама пообещала, что будет у нас часа через три и отговорить её удалось едва-едва. Она пообещала приехать в понедельник. Тут мои аргументы кончились и оставалось только согласиться.
Немного повыгоняв друг друга в общагу спать, мы с Шоном, в конце концов расположились прямо в Вановой палате. Шон -- в кресле, я -- на жёсткой кушетке у стены. Договорились не спать по-очереди. Конечно же, оба продрыхли до утра...
Утро четверга началось с глухого удара чего-то тяжёлого в стену надо мной. Прежде, чем проснуться, я успел оперативно скатиться на пол и забиться под койку. Только потом сообразил где я. Осмотрелся, увидел спрятавшегося за кресло Шона. Переглянувшись, мы со старшим братом покинули свои укрытия.
-- И тебе с добрым утром! -- весело оскалился Шон, глядя на проснувшегося и очень злого светлого.
Ван, который говорить не мог, жестом показал, что утро ни разу не доброе. Ткнул пальцем в своё перебинтованное горло, изобразил крайнее удивление, беззвучно потребовал объяснений.
Мы припомнили ему вчерашний вечер, поинтересовались, где он такое шикарное украшение на свою светлую шею получил. Светлый состроил задумчивое выражение лица, потом пожал плечами и развёл руками.
Ну-ну, так я и поверил.
Ван всё так же жестами поинтересовался, сколько мы тут торчим. Узнал, что всю ночь, покрутил пальцем у виска, одной только мимикой высказав нам всё, что думает о своих придурковатых родственниках. Потребовал позвать ему врача, а нам двоим -- валить отсюда к чёртовой матери.
Пока Шон бегал за врачом, я, оглянувшись по сторонам, протянул брату раскрытую ладонь. Через миг кончики пальцев светлого соприкоснулись с моими. Времени было немного, поэтому и слов мы использовали по-минимуму, обмениваясь информационно-эмоциональными блоками настолько, насколько могли вне тел Призраков.
Ван отговорился, что напоролся случайно на ловушку и даже не предполагал, что всё может так закончиться. Потребовал сказать врачу, что раненая нога у него болит сейчас куда сильнее. Посетовал, что не смог сам поговорить с мамой. Скупо улыбнулся приходу командира. И, сощурившись, раздражённо отправил меня спать в комнате на диване, а не на "больничных нарах".
Передав врачу всё, что хотел сказать мой светлый брат, я нерешительно переступил с ноги на ногу, не желая уходить.
-- Мы пойдём, наверное?.. -- неуверенно предположил Шон.
Ван нарисовал на лице удивление тем, что мы ещё здесь и показал, чтобы валили быстрее.
-- Тебе что-нибудь нужно? -- спросил я, не желая оставлять брата в одиночестве.
Светлый очень красноречиво на меня посмотрел и изобразил простую и понятную фигуру, обозначавшую очень матерное выражение. Послал нас братишка дорогою дальнею.
-- Понятно, уже исчезли, -- произнёс Шон прежде, чем мы смылись из палаты.
На часах полседьмого утра. Рань несусветная.
-- Ну что, пойдём на пары сегодня? -- вздохнул старший.
-- Угу, -- уныло согласился я. Зевнул. -- Только посплю ещё часок. Устал вчера так, что до сих пор хочется изображать шланг.
Добравшись до своего дивана, я рухнул на него и тут же уснул. Последней мыслью было -- интересно, а где Маньяки?..
Отодрать себя от лежачего места к завтраку оказалось делом почти непосильным. Ныла каждая мышца, каждый мелкий ушиб. Но я всё же поднял себя за шкирку и запихал в горячий душ.
На пути из общаги я встретил очень сонных, уставших и помятых как после бурной ночи где-нибудь в ночном клубе, и довольных жизнью близнецов. На лицах обоих блуждала какая-то странная, незнакомая улыбка.
-- Где вас носило?! -- прозвучало им вместо "доброго утра".
-- А что? -- подавив зевок, спросила Маньячка.
-- А то, что на ужине вас не было! -- раздражённо рявкнул я. -- Не предупредили! Ночевали вы неизвестно где! Являетесь только к завтраку в небоеспособном состоянии! Что я думать должен?!
-- Не волнуйся, папочка, мы уже большие, -- в голос отозвались двойняшки. Переглянулись и весело рассмеялись.
Вдохнув, я досчитал до десяти. Медленно выдохнул. И спокойно произнёс:
-- Ван в медчасти. Его прооперировали ночью.
-- Что?! -- мигом изменились в лице близнецы.
Развернулись и наперегонки бросились в сторону медпункта.
-- Куда вас понесло?! А завтракать?! -- заорал я им в след. -- Ван вас выгонит, и будет прав!
Последний вопль был чисто для проформы. Останавливать их я всё равно не собирался -- пусть бегут, огребут от светлого, а он заодно успокоится.
Шон бодро наворачивал завтрак, сидя в гордом одиночестве. Наш привычный столик в углу никто никогда не занимал. Мы-то с Ваном промолчать моги, пересесть, но двойняшки... После нескольких стычек с адовыми чудовищами в лице безобидных близнецов студенты эти места обходят десятой дорогой.
-- Выспался? -- поинтересовался Шон, когда я упал на своё место.
-- Нет конечно, -- ответил я.
Минут через двадцать близнецы всё же вернулись. Пришибленные и виноватые. Молча сели на свои места, не поднимали взглядов от тарелок, принявшись за завтрак.
Всё бы, вероятно, прошло тихо, если бы не моя наблюдательность... Едва не подавившись, я уставился на свою боевую подругу. Резким движением оттянул ворот её формы вниз. Она дёрнулась в сторону, отбила мою руку, подняла воротник повыше. Поздняк метаться, Маня, я всё видел. Сощурившись, я опасно спокойно и тихо поинтересовался:
-- Это что -- засос? Где вас носило, двойня? И, главное -- с кем, а? Хотя, можете не отвечать, я догадаюсь... пока нашего Апокалипсиса укладывали на операционный стол, вы весело проводили время в стане врага!
-- Мы не знали! -- вскинулся Даня.
-- Мы были в ночном клубе, -- хмуро ответила Маня. -- И, да, Ирдес, мы пошли туда вместе с Женей. И ещё раз да -- мы весело проводили время, -- Маньячка подняла взгляд. В синих глазах полыхало ледяное пламя. -- Что, папочка, теперь запрёшь нас под домашним арестом на неделю? Оставишь без сладкого? Оставляй, чего уж там. Мы свою вину признаём. Незнание не освобождает от ответственности.
Даня обнял сестру за плечи. Маня снова опустила взгляд к своей тарелке, ссутулилась.
Ничего больше не говоря, я поднялся, оставив недоеденный завтрак, и вышел из столовой, ни разу не оглянувшись.
Только в коридоре, отойдя на приличное расстояние, дал волю злости, с рычанием ударив кулаком в стену! Что, блин, за дерьмо происходит?!
Отвлекла пришедшая эсэмэска. Достав телефон я прочитал сообщение от светлого брата: "Выучи язык жестов! Я минимум неделю буду вынужден молчать. Нужно же как-то отмазаться, не выдавая, что мы умеем разговаривать беззвучно?"
"Как скажешь! Уже учу", -- ответил я. И тут же загрузил в капэкашник пособие для общения с немыми. Я уже как-то начинал учить язык немых и пытался читать книги для слепых, но забросил не закончив. Как раз повод вспомнить навыки.
Первой парой сегодня химия. Вспомнив вчерашнее обещание ребятам, я решил, что сегодня на занятия опоздаю. С утра, когда начинаются пары, в учительской обычно пусто. А значит? А значит я пошёл на третий этаж, караулить преподов!
Навык маскировки на местности я отрабатывал на подоконниках, за фикусами и за открывающимися дверями. Пятнадцать минут успешно теряться под носом у учителей и мастеров -- то ещё искусство! Но Крылатый -- мастер камуфляжа и умеет уходить из-под наблюдения Теневой стражи. Хотя, некоторые преподы и мастера дадут стоочковую фору любому теневику, сверхъестественным чутьём находя студентов в самых неожиданных местах. И обычно отбирая у этих самых студентов какой-нибудь компромат... Но у меня ничего противозаконного нет, я вообще спешу, спешу и опаздываю, бегу и спотыкаюсь на пары! Убежал уже!
