Эдна. Посмотри, какой беспорядок. К нам же вот-вот придут люди.

Мел. Это кто — полицейские-то? Ты хочешь прибраться к приходу полицейских?.. Боишься, что они запишут в свои книжечки: «Плохая хозяйка»? Оставь всё как есть. Может они найдут какие-нибудь улики.

Эдна. Я не смогу сказать, какие вещи украдены, пока не разложу все по местам.

Мел. То есть как? Ты ведь знаешь, что украдено. Телевизор, спиртное, кухонные деньги, аптечка и проигрыватель… Больше ничего? (пауза). Больше ничего?!

Эдна отворачивается.

Так. И чего ещё нет?

Эдна. Что я — детектив? Посмотри сам!

Мел бросается на нее испепеляющий взгляд и осматривается по сторонам, не зная, откуда начать. Решив проверить спальню. Он устремляется туда по коридору и исчезает. Эдна, предвидя, что должно сейчас последовать, садится на стул и смотрит в окно. Затем вынимает носовой платок и вытирает пыль с подоконника. Возвращается Мел; он сохраняет спокойствие, во всяком случае внешне.

Мел (глубоко вздыхая). Где мои костюмы?

Эдна. Сегодня утром они были в гардеробе. Теперь их там нет. Значит, их унесли воры.

Мел (все еще стараясь сохранить спокойствие). Семь костюмов? Три спортивные куртки? Восемь пар брюк?

Эдна. Если все это висело в гардеробе, пиши пропало.

Мел. Счастье еще, что смокинг отдали чистить.

Эдна (глядя в окно). Смокинг уже вычистили. Сегодня утром прислали.

Мел. Ничего не скажешь, вычистили на совесть. До нитки обобрали…Оставили штаны цвета хаки и шапочку для гольфа… Если нас пригласят куда-нибудь на обед на этой неделе, спроси, прилично ли мне будет явиться в штанах цвета хаки и шапочке для гольфа. У-у-у, сволочи!!!

В прямо-таки безумном припадке раздражения хватает в серванте несколько пепельниц и швыряет из одну за другой на пол. Разрядившись таким образом, стоит и тяжело дышит.

Эдна. Не расстраивайся, Мел, это только вещи, тряпки. Подумаешь, старые костюмы и пальто! Дело поправимое — купим новое. Ведь правда, Мел?

Мел. На какие деньги?.. На какие деньги?..Меня уволили. (садится спиной к стене).

Эдна. Боже мой! Не может быть.

Мел. Еще как может! Взяли и уволили!.. Меня и еще семь сотрудников. Восьмерых одним махом. Уволили!

Эдна (она так потрясена, что продолжает неподвижно сидеть на стуле). О Мел, как ужасно…

Мел. Вызвали в дирекцию по одном. Могли бы, впрочем, обойтись и без этого; мы и так знали. Видели, к чему дело идёт. Даже секретарши знали. Здороваешься с ними утром, а они прячут глаза… Девчонки, получающие восемьдесят пять долларов в неделю, приносили мне кофе с пирожными и отказывались взять деньги. Тут уж всё понятно…

Эдна. О Мел, Мел, Мел…

Мел. Уверяли, что у них нет другого выбора, что им ничего другого не остается, как сократить штаты сверху донизу… Семеро руководящих работников, двенадцать коммивояжеров, двадцать четыре конторских служащих — сорок три человека за один день… Чтобы очистить помещение от уволенных потребовалось дважды гонять вверх-вниз все три лифта… Когда этот тип, торгующий кофе и пирожными, явиться завтра на место побоища, он в отчаянии выбросится в окно.

Эдна. А потом ты приходишь домой и застаешь все это. Быть уволенным и ограбленным — два таких удара в один день!

Мел. Уволили меня не сегодня. Еще в понедельник.

Эдна. В понедельник? Значит, уже четыре дня ты знал и ничего не говорил мне?

Мел. Не мог с духом собираться. Не представлял. Как я скажу тебе об этом. Все надеялся на чудо: вдруг подвернется другая работа… Увы, в сорок семь лет чудес не бывает… Когда Моисей увидел горящий куст в пустыне, ему было самое большее года двадцать три — двадцать четыре. Никак не сорок семь. (Выходит на кухню, достаёт банку пива).

Эдна. И как проводил время с понедельника? Где был? Чем ты занимался целый день?

Мел (выходит из кухни, садится и пьёт). С утра звонил по телефону, пытался договориться о встрече с разными людьми. Когда ищешь помощи, вдруг с удивлением замечаешь, что чуть ли не все, кому ты звонишь, ушли обедать в половине одиннадцатого утра… Днём? (пожимает плечами) Ходил по музеям, был на аукционе, посетил выставку конторской мебели в Колизее… Посмотрел итальянский фильм, польский фильм… пару порнографических фильмов. В порнографическом кино встретил Дейва Поличека. Оба врали. Уверяли друг друга, что убиваем время перед важным деловым свиданием. «Важные свидания»! Я пошёл в Сентра-парк, а он в музей восковых фигур.

Эдна. Ты должен был идти домой, Мел.

Мел. Зачем? Я облюбовал славную скамеечку в парке у пруда. На обед у меня был яблочный джем с апельсиновым соком.

Эдна. Мел, у меня сердце разрывается!

Мел. Я чуть не завёл роман с семидесятитрёхлетней няней — англичанкой. Мы совсем было поладили, но я не понравился малышу.

После этих слов Эдна порывисто встает и бросается к Мелу, который по-прежнему сидит. Он протягивает к ней руки, обнимает ее за талию и изо всех сил прижимает к себе.

Мел. Эдна, родная, я выкарабкаюсь. Не надо волноваться из-за меня. Я выкарабкаюсь.

Эдна. Ну, конечно, Мел. Я уверена.

Мел. Я найду работу, вот увидишь.

Эдна. Найдешь, найдешь.

Мел. Ты снимешь портьеры в гостиной, сошьешь мне костюм, и я отправлюсь на поиски работы.

Эдна (крепко обнимает его). О Мел, все у нас будет хорошо. Обязательно будет! (размыкает объятия).

Мел. Вчера я сыграл две смены подачи в бейсбол.

Эдна. Правда?

Он сидит на диване. Она опять принимается собирать разбросанные вещи.

Мел (кивает). Угу. В команде дневного лагеря для четырнадцатилетних… Харви, правый принимающий, должен был уйти на урок скрипки, и я играл вместо него две последние смены подачи.

Эдна. Выиграл?

Мел. Куда там, промазал два мяча и подвёл команду… Они меня чуть не растерзали.

Эдна. Жаль, меня там не было.

Мел. А ведь я могу ещё сыграть, мне бы только чувство времени восстановить. Если не найду работу, поеду, пожалуй, в летний лагерь для ребятишек.

Эдна. Метки с фамилией я пришью к твоим рубашкам за пару минут. Поразмысли об этом, а я пойду сварю тебе кофе. (Направляется на кухню)

Мел. Как? Они не украли кофе? Они оставили нам кофе? Непостижимо!

Эдна. Воры никогда не заглядывают на кухню.

Мел. Тогда почему же ты не хранила деньги в сахарнице?

Эдна. Мел, мы застрахованы. Мы получим все деньги обратно.

Мел. Считай, что нам повезло, если получим половину. Ты думаешь, тебе выплатят двести долларов за двухсотдолларовое пальто? Как бы не так! Они вычтут за износ. Ты надела его разок, застегнула пуговицы, и готово — оно стоит сорок долларов.

Эдна. Хорошо, получим половину.

Мел. Хорошего мало, они увеличат страховку. Тебя разок обворуют, и тебе же придётся платить вдвое больше денег, чтобы застраховать половину того, что ты имел раньше.

Эдна (выходя из кухни). Мел, дорогой, не расстраивайся ты из-за денег. У нас ведь есть кое-какие сбережения. Мы с тобой не моты, нам этого надолго хватит.

Мел. А плата за обучение девочек в колледже? А плата за квартиру, за продукты? Сбережения будут таять, а поступлений никаких! Эдна, мы должны что-то делать… Мы должны от всего избавиться. (ходит по комнате)