Он сел напротив меня, потирая грудь.
- Ты нездоров, Закхей? Что за боль тревожит тебя?
Он попытался улыбнуться в ответ.
- Мое старое сердце действительно болит, - голос Закхея звучал хрипло. - Оно напоминает мне о том, что я уже слишком много прожил на этой земле. Хотя, быть может, и не бесполезно.
- Послать Шемера за врачом?
- Не надо. Нам предстоит много дел. Выслушай меня внимательно, Иосиф. Мне нет нужды еще раз повторять тебе, что самым большим моим сокровищем являются люди, что торгуют в моих лавках и трудятся на полях. Все они знают, что наступит день, когда они начнут работать не на меня, а на себя. Наши помощники оформят необходимые бумаги для перевода права владения имуществом всем фермерам и торговцам. Я уверен, это будет достойной наградой за их труд.
Теперь-то я понимаю, как глупо поступил тогда, вскочив с места я закричав:
- Ты хочешь раздать все, что у нас есть?! Плоды наших стараний более чем за пятьдесят лет упорного труда?!
Закхей терпеливо ждал, когда я усядусь снова и возьму себя в руки.
- Даром я ничего не отдам. Каждый, кто получит часть моей собственности, должен будет за нее уплатить. Полагаю, что один грош - вполне подходящая цена, - он улыбнулся. - Так наша сделка станет законной. Мы, то есть я, ты и Шемер, оставим себе лишь наш дом, чтобы на закате лет спокойно насладиться покоем. Конечно, он слишком велик для нас, но мы слишком стары и привязаны к нему, чтобы оставить его. Мы вросли в него корнями.
- Но, Закхей, почему?
- Рассуди сам, Иосиф. Ни у тебя, ни у меня нет наследников. Почему бы нам не попытаться, пока мы живы, передать наше наследие достойным того людям? Как только мы покинем этот мир, нам не потребуется много земли.
- Но впереди у нас столько прекрасных лет жизни…
- Иосиф, вспомни известную истину - всегда следует удалиться с вершины славы, прежде чем люди увидят, как с каждым днем все беспомощнее ты становишься. Теперь мы подошли к главному.
Сколько денег в нашей сокровищнице?
- С-с-сколько всего, ты хочешь знать? По последним подсчетам, полмиллиона серебряных динариев.
- А сколько стоят товары, что находятся у нас в хранилищах?
- На сегодняшний день четверть миллиона динариев.
Закхей, прикрыв глаза, кивнул головой.
- Каждый из нас троих может вполне безбедно прожить двадцать лет, а то и больше, на пятьдесят тысяч динариев. Ты согласишься со мной, Иосиф?
- С легкостью, мой господин.
- А еще сто тысяч мы может пожертвовать детям для ежегодного праздника и обновления городских стен.
У меня не было ни малейшего желания спорить с ним. Поэтому я ответил:
- Да, господин.
- Очень хорошо. Тогда сделай следующее: продай все товары, что лежат у нас на складе, но только за серебряные монеты. Потом полученный от продажи доход сложи со всем, что есть в сокровищнице, исключая сто пятьдесят тысяч динариев. Получится сумма, которую тебе надлежит разделить на всех бедняков Иерихона.
Моему терпению пришел конец. Призвав на помощь все свое хладнокровие, я попытался воззвать к его разуму:
- Вероятно, я что-то не понял, Закхей. Ты хочешь, чтобы я раздал беднякам шестьсот тысяч серебряных динариев?
- Причем всем поровну.
- Но тогда они благодаря тебе станут богатыми.
- Станут, но насколько? На неделю, может быть, на месяц. И почему я не могу так поступить? Да, я хочу сделать людей богатыми, пусть даже на один день. Только тогда они поймут, что иметь достаточно денег не значит быть счастливым. Ведь счастье, по представлению большинства людей, есть неограниченное количество денег. И как мало нам понадобится земли, Иосиф, так же немного нам нужно серебра, чтобы дожить до рокового часа, когда дыхание наше в последний раз всколыхнет воздух. Так уж лучше мы увидим тысячи счастливых лиц детей Божьих, пока мы способны что-либо видеть.
Изо всей моей жизни последующие десять дней были самыми тяжелыми. Наконец благодаря моим стараниям наше хранилище опустело. Без груд товаров оно выглядело сиротливо. Каждому счастливому владельцу лавки, фермы и придорожного лотка были вручены соответствующие документы, подтверждающие, что теперь он полноправный владелец всего имущества.
Каждая обездоленная семья в Иерихоне получила двадцать три серебряные монеты.
- Все выполнено, - сообщил я Закхею за ужином. - Кроме этого дома, пустого хранилища и денег, что ты предусмотрительно оставил на наше проживание, у нас ничего не осталось. Это все наше имущество.
- Что-то не так, Иосиф?
- Мне грустно, хозяин. Мне как воздух, нужна моя работа, мои волнения и чувство ответственности. Я больше не ощущаю себя полезным и нужным, и мне страшно подумать, чем теперь я смогу заполнить свои дни.
Закхей кивнул.
- Я прекрасно понимаю и разделяю твои чувства. Как жаль, что человек становится рабом своих привычек, работы или карьеры - ведь тогда он забывает, что создан наслаждаться прекрасным миром, что окружает нас. Вместо этого человек прекращается в слепца, на замечающего чудес природы. Между тем, вокруг нас столько прекрасного и загадочного. Скажи, когда в последний раз ты видел закат?
- Я даже не могу вспомнить.
- Тогда давай поднимемся на крышу и насладимся созерцанием солнца, пока оно не скрылось за коричневыми холмами. Ведь любоваться солнцем - такая роскошь, которую богатые и занятые люди не могут себе позволить.
Полюбовавшись закатом, мы отправились спать, но сон, как назло, не шел ко мне. Несмотря на слова утешения, сказанные хозяином, я был абсолютно уверен, что мы растратим остаток жизни на бесконечные ежедневные монотонные подсчеты оливок на старом дереве, что росло у беседки, или же на изучение облаков, которые торжественно будут проплывать над нашими головами.
Как я был не прав…
Глава девятая
Однажды ранним утром, после сна, не принесшего мне отдохновения, я услышал голос Закхея, повторявшего мое имя. Я очень удивился этому. Мой хозяин никогда не звал меня утром, он всегда успевал умыться, одеться и, позавтракав, совершить небольшую прогулку задолго до того, как я, открыв глаза, неохотно вылезал из постели. Необычное поведение Закхея испугало меня. Я, забыв даже одеться, опрометью кинулся через зал к его комнате. К моему величайшему изумлению, Закхей с беззаботным видом восседал на кровати. Он, посмеиваясь, посмотрел на меня и произнес:
- Иосиф, ты только посмотри на себя! Ты совсем забыл стыд, ты почти голый. Этому могут быть только два объяснения - или ты с возрастом становишься все более забывчивым, или слишком печешься обо мне. Не стоит пренебрегать приличиями.
Я не знал, что и сказать. Он взял с кровати свой халат и участливо протянул мне.
- Накинь его, пока утренний холодок на пробрал тебя до самых твоих старых костей.
Накинув халат, я сел на край кровати, борясь с остатками сна.
- Верный мой друг, подумай только, сколько всего мы пережили. На нашу долю выпало немало горя и радостей, но мы с тобой выстояли.
- Верно, хозяин, - сказал я, наклонившись вперед и дотронувшись до его лба. Я просто хотел убедиться, не лихорадка ли заставила Закхея позвать меня в столь ранний час. Однако лоб под моей ладонью был холодным.
- Послушай, мой честнейший счетовод, - невозмутимо продолжил он, не придавая значения моему жесту. - Я проснулся задолго до рассвета и не мог пошевелиться. Я оставался в постели, но не потому что мои слабые ноги отказывались мне повиноваться. Нет.
Перед моими глазами все еще стоял увиденный мною очень странный сон. В нем я не видел ни каких-либо очертаний фигур, ни лиц, что фантастично переплетаются в снах. Я видел не образы, а яркое свечение, исходящее от огромной звезды. Оно словно заполнило все мое сознание. А затем я услышал громовые раскаты неведомого мне голоса: “Закхей, Закхей, ты слишком рано решил предаться отдыху”, - говорил он. “Здесь, на земле, твоя работа еще не закончена. Встань с постели, оставь жалость к себе! Иди со своим другом Иосифом и позаботься о тех, кто стоит за дверью!” - Прости, но тут я плохой советчик, я ничего не смыслю в толковании снов и не могу сказать тебе, что они означают. Интересно, к чему бы столь странный сон?
