— Нет, ну ты только посмотри на нее, Билли! Ну разве она не прекрасна?! Именно такой мне не хватало. Я искал ее везде, а нашел тут, в этой глуши. Как же, все-таки причудливо изгибаются линии человеческой судьбы!

Черный Джо, заломив руки, любовался на роскошный белый лимузин, выставленный в витрине магазинчика на окраине города.

— Мне кажется, мы уже не зря сюда приехали. Знаешь, почему? Потому что этот автомобиль будет моим. Завтра же. Даже если нам придется ограбить все банки в этой стране.

Билли не торопясь подошел к витрине и скептически взглянул на предмет восхищения Черного Джо.

— Да ты, я вижу, совсем кинозвездой себя вообразил. Где это ты видел, чтоб грабители ездили на таких тачках?

— Ты только представь себе, — запальчиво возразил Черный Джо, — я подъезжаю к банку на таком автомобиле, захожу в кассовый зал и говорю: «Не с места, это ограбление! Я Черный Джо! Все деньги в багажник моей машины!» Вообрази, что это будет! Это будет шок! Это будет фурор! Это будет ограбление века! О нем все будут говорить много лет. И ты посмотри на этот багажник! Да в него влезет несколько миллиардов сотенными купюрами!

— Несерьезно, Джо, — сказал Билли, возвращаясь к машине, припаркованной на обочине. — Грабители не зарабатывают столько. Или ты надумал сменить профессию?

Они сели в машину и поехали в сторону города.

— Знаешь, Билли, — сказал Черный Джо, — я действительно подумываю в последнее время о том, чтобы найти себе более денежное занятие. Грабить банки — дело, конечно, романтичное, но уж больно несолидное. Есть люди, которые, не сходя с места, ухитряются за день награбить как мы за год. Помнишь Тупого Макса?

— Конечно, я же с ним три месяца в одной камере сидел. Безнадежный: из собственного кармана пачку сигарет вытащить не может, чтоб не рассыпать. Такие позорят всех карманников.

— Вот именно. Он и взялся за ум. Знаешь, кем устроился? Вступил в какую-то партию, избрался в парламент и теперь отвечает за бюджет целого города.

— Умеет жить. А что, Джо, ты никак решил в политику податься? Брось! Политика — дело грязное, лучше быть бедным, но честным. Настоящие мужчины должны грабить банки.

— Это предрассудки. Среди политиков тоже порой встречаются нормальные мужики. Например… сразу никого не припомню, но думаю, мы очень скоро с такими познакомимся.

Улицы города, куда ехали Черный Джо и Билли, были заполнены людьми. Люди разных возрастов в одинаковых бумажных шапочках размахивали флагами, кричали, пели песни и не давали проехать.

— Наверное, рекламная акция нового средства от перхоти, — проворчал Билли, останавливая машину. — Ужас, как все они надоели. Раньше из-за них телевизор не посмотреть было, а теперь еще и по улице не проехать.

В это время на трибуну в конце улицы взбежал человек с микрофоном, и по улице из мощных динамиков понеслись его слова:

— Друзья! Сограждане! Соотечественники! Вот мы и собрались вместе, чтобы, наконец, самим, своими силами и своим умом решить свое будущее. Пусть власти знают, что мы больше не бездумное стадо, которое будет голосовать за их кандидата. С этого дня мы думающий, ответственный за свое будущее народ, который проголосует за нашего кандидата. Эти шапочки — знак нашей интеллектуальной победы. Того, кто наденет такую шапочку, уже не удастся заморочить убогой пропагандой властей. Человек в шапочке — это свободный человек в свободном обществе. Мы думаем! Мы ду-ма-ем! Ду-ма-ем!

«Ду-ма-ем! Ду-ма-ем!» — подхватили мыслящие шапочки.

— Во, до чего перхоть доводит, — сказал Билли, заглушив мотор. — Вообще-то я люблю митинги. Там люди совершенно забывает о своих кошельках, их можно раздеть до трусов, а они ничего не заметят.

— Не о том думаешь, — ответил Джо. — У нас грандиозные планы, а ты все о карманах. Между прочим, настоящий политик может раздеть людей до трусов, не сходя с трибуны. Вот это действительно класс.

— Да ну! — недоверчиво покосился Билли. — И как же он это сделает?

— Я тебе потом объясню. Сейчас время терять нельзя.

Черный Джо открыл дверь, но выйти не смог: как раз в этот момент толпа перестала скандировать, и машину окружили митингующие.

— А вы чего не думаете?

— Мы думаем, — поспешно ответил Черный Джо. — Мы все время думаем, только про себя.

— Оно и видно, что про себя, а надо про народ и про наше будущее. А ну, бей их, ребята!

Джо поспешно захлопнул дверь. Машина начала раскачиваться. Митингующие налегали то с одной, то с другой стороны, крыша прогнулась под ударами нападавших, одно за другим разлетелись стекла. Наконец, народу удалось организоваться как следует и толкнуть с одной стороны. Автомобиль опрокинулся на крышу. Казалось, что карьера великого преступника подошла к концу, но тут с трибуны снова призвали к думанью и массы с воодушевлением предались своему любимому занятию, оставив искореженный автомобиль лежать посреди улицы.

Черный Джо отстегнул ремень и сполз на крышу.

— Быстрее, Билли, — сказал он. — Там, в бардачке, должна быть газета.

Билли сразу понял, что Джо имел в виду. Разделив газету, друзья быстро принялись складывать из нее модные думающие шапки. Получилось довольно быстро: профессиональной ловкости рук у друзей было побольше, чем политической грамотности. Демонстранты еще не успели надуматься, как Черный Джо и Билли, замаскированные под свободных граждан, выползли из машины и смешались с толпой.

— Ничего, машину не жалко, — говорил Джо, лавируя между флагами и транспарантами. — Завтра же у нас будет другая машина. Я обещаю. Самые большие деньги делаются именно в такие моменты.

— Какие деньги, Джо? Банки наверняка все закрылись.

— Забудь о банках! Что ты все то о банках, то о карманах каких-то. Это не наш масштаб… Ду-ма-ем! Ду-ма-ем!

— Ду-ма-ем! Ду-ма-ем! — неохотно подпевал Билли, одновременно стараясь не упустить Черного Джо из виду и на ходу выхватывая кошельки, торчащие из карманов думающих людей.

Медленно, но верно друзья продвигались к центру города. С каждой улицей протиснуться становилось все труднее, поскольку их целью был самый эпицентр грандиозного митинга: здание главного городского детского сада, где располагался штаб оппозиции.

Там их встретил солидный мужчина в дорогом костюме и в бумажной шапочке.

— Рад вас видеть в числе наших сторонников, — сказал он, пожимая руки Черному Джо и Билли. — Спасибо, что откликнулись на наш призыв: нам сейчас очень нужна квалифицированная помощь. Каждый человек на счету.

— Это у вас-то мало людей? — недоверчиво переспросил Билли.

— Это избиратели. Они думают, а нужны такие, кто действует. Нам удалось поднять народ на борьбу с тоталитарным режимом, который всех уже достал. Но режим не хочет сдаваться. Они идут на все, чтобы оклеветать наших лидеров в глазах народа, и, главное, в глазах мирового сообщества. Они собрали документы, из которых следует, что наш лидер что-то украл. Вы оцените этот иезуитский цинизм! Ну как можно достойнейшего политика обвинять в том, что он ворует? А кто не ворует? Ты, Черный Джо, не воруешь? Ты, Билли, не воруешь? Я, что ли, не ворую? А они на нас дело шить пытаются. Ты понимаешь, Джо, как это называется?

— Политика, — вздохнул Джо.

— Вот именно. Нам нужно это дело. Это такая толстая серая папка с голубыми тесемками. Достань ее нам, Черный Джо, и народ щедро отблагодарит тебя за это.

— Ну, на благодарность народа я, честно говоря, не очень рассчитываю.

Человек в костюме и бумажной шапочке улыбнулся.

— Это так говорится. Ну, ты же понял, что я имею в виду. Мы ждем, и да пребудет с вами демократия.

«Вот мы и стали участниками политического процесса, — сказал Черный Джо, выходя из детского сада. — Можешь не сомневаться, завтра мы уедем отсюда на той машине, если у нас вообще появится желание отсюда уехать, но ту машину мы купим в любом случае».

По мере приближения к Дому Правительства толпа становилась все более агрессивной. Все чаще вместо «Думаем!» над улицами раздавалось грозное «Позор!»