-А что представители Церкви? Как они относятся к ереси?

   -Старший клирик Парверс уже слишком старый, чтобы ругаться с толпой здоровенных мужиков. К тому же, кто их знает, этих еретиков. Может, они девоны.

   -Что ж, если завтра они вздумают вещать, то мы с ними разберёмся. Спасибо, что предупредил, солдат.

   Хозяин двора поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Гирем уселся на свою кровать, снял натёршие стопы сапоги, извлёк из мешка доску с чистым листом пергамента и карандашом, и принялся зарисовывать обстановку.

  -Так что вы узнали о гарнизоне? - спросил он, намечая силуэты спутников.

  -В армии произошло сокращение, - прорычал Рензам. - Причём совсем недавно. Говорят, в столице произошёл конфликт между Гверном Конкрутом и Кархарием. Мол, после смерти Мирата Гверн отказался признавать прилизанного ублюдка Пророком, и потому не пошевелит и пальцем, пока не изберут нового Пророка.

  -Глупо, - заметил Гирем. - Его ведь можно сместить?

  -Можно. Только за Гверна Конкрута стоит вся армия. Никто не посмеет отправить его в отставку или убить. Именно поэтому Кархарий приказал урезать бюджет. Сокращения состава и урезания довольствия произошли именно поэтому. Ублюдок хочет, чтобы солдаты отреклись от своего "отца".

   -А почему они вообще враждуют? - Остис взял со стола, уставленного яствами, кусок жареного мяса. - Гири прав, глупо устраивать забастовку в такое время. Я думал, Гверн умнее.

  -Для Гверна Мират был вместо отца. А с Кархарием они разошлись после битвы у Кебеи, десять лет назад. Тогда Нурвины с Мендрагусами поссорились из-за куска земли между Лиарой и Кебеей, и Гверн командовал миротворческой армией. В общем, Кархарий тогда подставил ему знатную подножку и в итоге получил титул первого советника Пророка. Наверное, Конкрут до сих пор не может простить ему этого поступка.

  -И что мы будем с этим делать? - спросил Остис. - Если они с Гверном продолжат вести себя, как дети, нашему плану придёт конец.

  -Да, Кархарий в очередной раз становится головной болью.

  -Какому плану? - нахмурился Гирем, резко водя карандашом по поверхности листа. Краем уха он услышал, как Рензам сделал глубокий вдох. Мужчина обвёл взглядом спутников - Джаркат встал на ноги, Сиверт повернулся, приподнявшись на локте, Остис беззаботно поедал рагу из катрейла и овощей. Юноша перестал рисовать и встретил взгляд отца - уже торжествующий.

  - На собрании Теургиата я вынесу предложение о масштабном наступлении на Алсалон.

  Остис похлопал в ладоши, даже Сиверт присвистнул. Джаркат ничего не произнёс, глядя на Рензама с оценивающим прищуром. Но старший Рект смотрел лишь на Гирема.

  -Что ты думаешь, сын?

  -Я? - изумился юноша. Отец никогда не спрашивал чужого мнения. Отец всегда считал, что его собственное мнение единственно верное. - Хм. У тебя есть информация о силах, которыми располагает Моисей...?

  -Это легко узнать с помощью Ветровидцев.

  Гирем помотал головой. Сначала он решил, что отец шутит, потом - что он потерял разум. Сама идея нападения на Алсалон была несусветной глупостью. В поисках поддержки, он посмотрел на Джарката. Тот улыбался.

  -Отличная идея, дивайн Рензам. Не думал, что услышу от вас такое. Браво, - сказал он. - Так в чём же конкретно заключается ваш план?

  -Когда Теургиат одобрит предложение, мы объявим всеобщую мобилизацию войск. Мы привлечём рефрамантов к сотрудничеству. Если понадобится, купим их верность сциллитумом. Кроме того, у нас есть шестеро Теургов.

  -Семеро, - поправил его Гирем.

  -Я не учитываю Синваля Маэльдуна - старик давным-давно спятил.

  -Тогда пятеро, - молвил Остис. - Миклавуша Мендрагуса не видели боги знают сколько месяцев. Да и Ювалия Дастейн....

  Рензам опустил глаза.

   -С ней я как-нибудь разберусь.... Итак, Ювалия Дастейн, Кархарий Велантис, Беррун Нурвин, Арстапор Тез и Камелия Ревасс. Пятеро магов, благословленных богами, против какого-то там алсалонского божка и Моисея. Что касается армии, то мы переведём солдат с флота в сухопутные войска. Я знаю Гверна - человек он с буйным норовом и странным понятием чести, но повоевать с нашим извечным врагом он согласится. У него больше пятидесяти тысяч солдат. Прибавим сюда ещё сорок тысяч солдат флота.

  -Можно привлечь дружины ренедов, - подсказал Джаркат.

  -Верно.

   -Кархарий Велантис будет против, - заметил Остис. - А ведь он Пророк.

   -Нет, он исполняющий обязанности Пророка, и в Теургиате он нравится далеко не всем. Например, новому протоургу. Кто, как не Триединая Церковь, любит гоняться за еретиками и проповедниками алсалонской религии? Мы обратимся и к Каррансу.

   Гирем понял, что отец явно подготовился к этой речи, выглядя очень уверенным в своих аргументах и контр-аргументах.

   -Кроме того, - продолжал Рензам; глаза его горели недобрым огнём. - Если новый Пророк окажется толковым, то он прекрасно меня поймёт. Мы соберём ополчение, расскажем людям о зверствах, которые чинили алсалонцы во время своих прошлых нападений. Мы воспользуемся оружием Моисея и выставим этих проповедников Хнума свидетельством того, что он уже готовит своё последнее вторжение.

  -Отец, а как насчёт Джихалаев? - осторожно поинтересовался Гирем.

   -Это большие горы.

   Гирем поморщился и продолжил.

   -Там почти нет проходимых троп. Там холодно и полно всяких тварей, которые жаждут полакомиться мясом. Через Джихалаи не пройти осадным орудиям. Армия войдёт туда сухой, а выйдет - если выйдет - уменьшившейся вдвое, мокрой, голодной и испуганной.

   Рензам с некоторой досадой посмотрел на него.

   -Для всего этого нам и понадобятся Теурги и остальные рефраманты.

   -Но и у Ссесуша Мендрагуса были маги. У Бальтеуша Мендрагуса были. У Михэя Мендрагуса они были. Никто из них не продвинулся дальше жёлтой долины по ту сторону Джихалаев. К тому же у них всех были драконы. И не один, как у Тадеуша, а десятки. Никто не продвинулся дальше долины по ту сторону Джихалаев. Что такого тебе известно, что компенсирует их отсутствие, не говоря уже о получении преимущества?

   Все выжидающе посмотрели на Рензама. Взгляд мужчины потух. Он лёг на свою кровать и закрыл глаза.

   -Ты прав, сын. Давайте спать. Вставать рано.

   Гирем недоумённо посмотрел на Остиса, затем на Джарката. Артарианец грустно и беззвучно усмехнулся и, махнув рукой, тоже развалился на кровати. Джаркат как ни в чём ни бывало вновь уселся перед камином. Юноша посмотрел на собственный рисунок с ощущением, что именно он был тем, кто всадил нож в спину Рензама. И, несмотря на то, что ему всегда хотелось и нравилось противопоставлять себя отцу, сейчас он чувствовал себя последним предателем. Он представил себе, как долго тот вынашивал свою идею, обдумывал речь и какого успеха надеялся добиться у ближайших соратников и сына.

  "А я разбил всё это за несколько минут. Не того сына ты видишь своим наследником, отец, ох не того".

   Чувствуя горечь, Гирем не нашёл ничего лучше, чем улечься и попытаться уснуть. Может быть, утренний туман унесёт за собой вину и стыд. Может быть, заря позволит ему взглянуть на план отца по-новому. Юноша воспроизвёл в памяти весь разговор. Столь быстрое свёртывание темы было также нетипично для Рензама, как и вера в невиновность Сиверта. Может быть, ему действительно известно что-то важное? Что-то, о чём он не может сказать сейчас.

  "Но Джаркату он точно не доверяет".

   Юноша посмотрел на историка, который разложил перед собой чистый лист пергамента и принялся что-то записывать.

   "А может, он не доверяет нам всем".

  4

  Его разбудили визги под окнами, стук дверей и незнакомый сильный голос, громогласно выдававший какие-то сентенции. Из-за щелей в ставнях проглядывали солнечные лучи, которые играли на противоположной стене и лысине спавшего Сиверта. Гирем застонал и встал на колени, распахнув ставни. Ему открылась главная улица поселения, заполненная народом. Толпа образовала в центре пустое место, в котором стоял человек.