- Эй, тебе заплатили за вечеринку «Восхищение-Х»? – воспоминания о дополнительных деньгах на моем банковском счете всплыли в моей голове.

Он взял билеты и протянул мне один.

- Хм?

- «Восхищение-Х» тебе заплатили?

- Ах, да. - Он отвел глаза.

- Сколько тебе заплатили? - Я последовала за ним по направлению к большой стеклянной двери.

Он пожал плечами.

- Пятнадцать штук.

- Хух! Мне тоже! - Я обхватила его руку, действуя так, будто это было моей естественной реакцией на волнение, что было далеко не невинно. Последний час с ним в машине был слишком напряженным.

Его горячее тело было настолько восхитительным и реакции женщины за окошком было более чем достаточно, чтобы у меня появилось желание заявить свои права. Я действительно потеряла контроль. Если он и был встревожен моим прикосновением, то не показал этого. Он повёл меня в здание рука об руку, будто мы делали это не первый раз.

- Это была не та сумма, которую всегда платили?

- Никогда. Я обычно получала только десять штук. - Место, где моя рука задела его бицепс, казалось, нагрелось до тысяч градусов. По позвоночнику пробежала дрожь.

- Десять штук, чтобы трахнуть незнакомца, – покровительственный тон в его голосе снова вернулся.

Я вспыхнула.

- Я никогда не трахалась с незнакомцем, пока не появился ты. - Я сказала это как шутку, но его лицо опять потемнело. Что это с ним? Я не удивлялась неожиданному повороту его переменчивого настроения. Если конечно ничего из этого не подогревало мой интерес к нему ещё больше. Кто этот парень? Хотела бы я это знать. На самом деле мне это было необходимо.

- Я не хочу, чтобы ты был обескуражен, когда мы сюда войдем, - сказала я.

- Обескуражен?

- Да, я очень увлекаюсь... и иногда кричу на игроков и судей.

И почти также быстро мрачный взгляд Коула исчез. Небольшая улыбка появилась на его твердых губах, заставляя меня хотеть подняться на носочки и прижаться к нему губами. Однако этого не случилось, потому что мы вышли на арену и прохладный воздух хоккейного катка прошелся по коже, волнуя меня.

В остальном игра прошла без проблем. Он купил нам обоим крендели с горчицей, пшеничное пиво для меня и «Ред Булл» для себя. Я не лгала, когда предупреждая, что увлекаюсь игрой, и в ближайшее время Коул это узнал, но в этом я не была единственной. Когда один из игроков Вихрей треснул клюшкой другого по лицу, судья засвистел. Мы уже оба стояли, ругаясь и обвиняя рефери во всем, в чём только можно, и чтобы он отсосал сегодня вечером Вихрям.

Я два раза пролила свое пиво, и он купил мне новое. Когда мы оттуда уехали, я уже пребывала в состоянии эйфории. Мне не удалось допить третье пиво, так как мой небольшой вес этому совсем не способствовал, и я немного опьянела.

- Я не могу поверить, что они настолько ужасно проиграли, - сказала я в грузовике, когда мы направились к моей квартире. Всю поездку у нас был дружеский разговор с разбором каждого периода.

- И не говори. Стыдно. 10-0. И это просто убивает.

Я кивнула и посмотрела на него с пассажирского сиденья. Выглядел ли любой другой мужчина настолько же чертовски горячо? Я была уверена, что нет. В течение игры он закатал рукава, раскрывая свои накачанные татуированные предплечья. Мои глаза постоянно возвращались, будто к живому портрету женщины, который находился среди других рисунков на его правой руке. Она была пугающе красива даже с печальным взглядом на её лице. Меня пронзил укол ревности. Кто она? Что делало её такой особенной, кроме её экзотической красоты? 

- Кто она?

Коул взглянул на свою руку и как бы невзначай приспустил рукав, чтобы прикрыть пронзительные глаза женщины.

- Кто?

- Женщина на твоей руке.

- Никто.

Его ответ мне не понравился. Может быть, я собиралась это сделать от кайфа, под которым и была. Расстегнув свой ремень безопасности, я скользнула через середину сиденья и прижалась к его боку. Он напрягся. Между нами пробежала искра притяжения. Я восхищенно провела пальцами по его руке и с удовлетворением заметила, что его дыхание участилось. Я обратно оттянула его рукав, открывая женщину. Я проследила пальцами её ангельское лицо.

- Она красивая, - сказал я больше себе, чем ему.

- Была такой.

Его признание удивило меня.

- Больше нет?

Он печально засмеялся.

- Трудно быть красивой, когда ты мертва.

- Ох, Коул, я... - Я начала убирать свою руку, но он остановил меня, положив руку поверх моей.

- Не делай этого. Не говори, что тебе жаль. Ничто этого не изменит, сожалеешь ты или нет, - холодность его тона заставила меня вырвать свою руку. На этот раз ревность ранила меня. Как я могла конкурировать с мертвой девушкой? Подожди, почему я вообще хочу с ней соперничать? Я веду себя нелепо. Он по-прежнему смотрел на дорогу.

 - Не отодвигайся, пожалуйста... мне так нравится.

- Кто она? - мой тон был почти обвинительный.

Он вздохнул.

- Моя сестра. Я не хочу говорить об этом.

Делало ли это меня ужасным человеком, когда я почувствовала облегчение от этого откровения? Господи, что же они кладут в это пиво? Я схожу с ума!

- Задай мне вопрос, - быстро сказал он.

- Что?

- Спроси меня о чём угодно, но не о ней.

Я обдумала его слова.

- Как ты узнал, где я живу, когда пришёл в мою квартиру на прошлой неделе?

- Я думаю, лучше было бы спросить, почему ты меня впустила? Ты могла бы рассказать своей пожилой соседке, что не хочешь меня видеть.

Я прикусила губу.

- Я не хотела её напугать.

- Так ты просто впустила меня даже притом, что боялась? - его слова были обвинительными, будто шла речь не о нём.

- Я не боюсь тебя. - У меня не было веской причины - почему, но это была правда.

- А должна. - Когда он это произнес, то взглянул на меня. Его тёмно-голубые глаза казались черными в темном интерьере автомобиля.

- Это не так.

Он сразу же передвинул руку и снова посмотрел на пустое шоссе.

Я снова потянулась кончиками пальцев к его руке, упиваясь своей силой. В клубе и на вечеринке я не получила шанс насладится им в своё удовольствие. Люди, наблюдавшие за нами, действительно усиливали ощущения и заставляли делать с ними всё, что угодно, но не спеша.