«Слава богу!» – едва не выдал вслух Макс, но сдержался, а женщина продолжала:
– Казарцеву не составило труда понять, что за ранения показал ему ветеринар. Дальше дело техники – прийти на место и подумать, как он сам поступил бы в этом случае. Народу было много, да?
– Да, – сдавленно сказал Макс.
Тетка будто рядом тогда стояла и все видела со стороны. Даже в темноте, когда этот увертливый, как ниндзя, Казарцев ловко обставил его, поймал на простой прием.
– Вы бросили пистолет в надежное, как вам показалось, место, чтобы потом прийти за ним и уничтожить?
Макс не отвечал, чувствовал, что в лицо ему ударила кровь. Все просто, черт возьми! Он попал, как малолетка. Но кто ж знал, что внук этой безумной бабки такой спец, который на раз расколет недоумка.
Конечно, это же азбука – прийти на место, поискать в темных углах, найти «макаров» и ждать, кто придет следом. Весь вечер, наверное, у березы проторчал, а своего не упустил. Ментам, кстати, мог заранее позвонить, и те тоже поблизости ошивались. Уж очень быстро они подскочили. Казарцев, значит. Чтоб тебя черти взяли.
– Стрелял, – сказал Макс. – Признаю. Оружие нашел, принес домой, чтобы уничтожить. Могу показания дать.
– Обязательно! – обрадовалась адвокатша. – Конечно, дадите! В суде это зачтется. Учитывая, что ранее вы не были судимы, думаю, года два условно получите. О большем, в смысле меньшем, я и мечтать вам не советую. Ну в самом деле, ведь полно свидетелей, что эта тварь терроризировала весь поселок! Я уж с некоторыми поговорила, один даже в суд согласен прийти. Седой такой мужчина, высокий, в возрасте, сосед ваш через дорогу.
Макс мысленно пожелал мужику с лопатой всяческих благ. Остались еще нормальные люди на грешной земле, не так все плохо.
После он долго думал, как будет выкручиваться, сочинил целую историю. Дескать, шел через парк, увидел вооруженного человека, отобрал у него оружие, тот убежал. Получалось глупо, но складно. Макс твердил эту сказочку про себя до тех пор, пока сам не уверился в том, что так оно все и было.
Мелькнула пару раз мысль, а не сказать ли, как все обстояло на самом деле? Макс даже поддался искушению сдать Юрку, но передумал. Тот все равно сейчас далеко, снова, наверное, контракт подписал и уехал, куда ворон костей не заносил.
Его теперь фиг найдешь, пока сам не объявится. Нечего ему тут делать. Семьи нет, Милютин жив-здоров, а видеть его лишний раз незачем, ибо слишком велико искушение свернуть ему шею.
Нет, обойдемся без Юрки, и так все неплохо получается. А два года условно – что ж, куда деваться. За все надо платить, в том числе и за доброе дело.
Адвокатша не появлялась дней десять, а когда пришла, то смотреть старалась куда угодно, только не на своего подзащитного. Она не отводила взгляд от бумаг в папке. Дама выслушала легенду о появлении «макарова» в тумбочке, покивала.
Наконец-то она посмотрела Максу в глаза и заговорила:
– Вы все равно узнаете. Это стало известно только сегодня, меня предупредили. Провели еще одну экспертизу пистолета. Выяснилось, что он попал к вам из зоны боевых действий на Северном Кавказе. Принадлежал какому-то боевику, давно убитому, но тем не менее. Согласно пулегильзотеке, пистолет засветился в нескольких терактах на территории России. А это двести пятая статья, терроризм, от пяти до десяти лет на строгом режиме. Максим, боюсь, что я ничем не смогу вам помочь.
Макс не сразу понял, о чем это она. Терроризм, боевые действия… При чем здесь он, скажите на милость? Боевики, Кавказ…
И тут грянуло, как дубиной по голове. Юрка-то три с лишним года абреков по горам гонял, оттуда и прихватил сувенир.
От пяти до десяти лет, Господи!.. Это ж вся жизнь коту под хвост. А Настя? А отец?
– Погодите, – кое-как проговорил Макс. – Но я же нашел этот пистолет…
– Ничем не могу помочь, – повторила адвокатша. – Я не подозревала, что дело примет такой оборот. – Она понизила голос: – Максим, послушайте совета: на суде говорите все так, как было.
– А смысл? – Макс еще не мог прийти в себя, с трудом понимал сказанное.
В ушах звенело, язык еле ворочался. От пяти до десяти, терроризм!.. Она в своем уме, не бредит?
– Суд разберется. – Адвокатша снова смотрела куда-то вбок. – Вас не накажут строже, чем вы заслуживаете. Я думаю, что Казарцев пытается свести с вами счеты.
– За собаку? – выдохнул Макс. – За бешеную тварь? Мишку спросите, если мне не верите! Она бы его живьем сожрала!
– Он несовершеннолетний, – сказала адвокатша. – Его показания суд вряд ли учтет. К тому же родители перевезли его в Москву. Ребенку нужны несколько операций. Сомневаюсь, чтобы врачи дали согласие на его допрос. А Казарцев… Понимаете, ведомство, к которому он относится…
– Может сделать террориста из любого человека, – закончил Макс.
Адвокатша вздохнула, посмотрела на дверь, на часы и проговорила:
– Вы ошибаетесь. Дело не только в собаке. После того случая с бабкой Казарцева приключился инсульт, она лишилась речи и способности передвигаться самостоятельно.
– Стала овощем? – уточнил Макс, не стараясь скрыть свое злорадство.
Черт с ними, с состраданием и жалостью. Старуха получила то, что заслуживала, как и этот хрен Казарцев. Арестант вспомнил мерзкую улыбочку на узкой физиономии с запавшими щеками, ловкие, незаметные глазу движения, негромкий голос, покровительственный тон.
Макс вдруг поймал себя на том, что улыбается. Терять-то уже нечего, понятно, что влепят ему по полной.
– Все, Максим Сергеевич, прошу прощения, мне надо идти. Желаю удачи, она вам пригодится. Встретимся в суде.
Макс продолжал улыбаться. Адвокатша отвернулась и быстро вышла из следственного кабинета. Вошел конвой, Макс поднялся.
В голове было пусто и легко. Теперь точно все. Он, считай, покойник, жизнь кончилась. Отца жалко и Настасью. Надо будет как-то передать ей, чтобы не ждала, уезжала поскорее и все забыла. Она еще найдет себе нормального мужика, родит ему детей, и все у них будет хорошо.
Наступило безвременье, ни день, ни ночь, ни зима, ни лето, а черт его знает, что такое. Следователь о нем точно забыл. Макс дрых сутки напролет и никак не мог отоспаться. Он поднимался разбитый, мрачный от черных снов, через пару-тройку часов снова проваливался, как в омут, и рад был, что время так идет. Не надо ни думать ни о чем, ни жалеть, ни пытаться исправить.
Суд – значит суд. Очень хорошо, пусть будет. Казарцев, понятное дело, там не появится. Все же Макс решил сделать так, как советовала ему адвокатша, – рассказать всю правду, а там куда кривая вывезет.
По правде говоря, в десять лет для себя он не шибко верил, но и пяти за глаза хватит. Одно радовало. У Мишки дела были не так плохи, как у него. Выкарабкается мальчишка, никуда не денется.
А еще через неделю дело сдвинулось, Макса повезли в суд. Из своих в зале были адвокатша и тот самый сосед, который рвался добить Мотьку лопатой.
Дама сидела напротив клетки и на подзащитного старалась не смотреть. Она перебирала бумаги и внимательно слушала судью. Мужик опасливо поглядывал то на Макса, то в зарешеченное окно, ерзал на стуле. По всему было видно, что дяде не по себе.
«Он-то зачем сюда притащился? На террориста поглядеть?» – подумал Макс.
Мужик то краснел, то бледнел. Смотреть на него было противно, и Макс уставился в пол.
Тем временем судья, еще довольно молодая блондинка приятной наружности, зачитала доклад, выслушала обвинителя из прокурорских, а затем перешла к опросу свидетелей.
– Панкратов! – вызвала она.
Неожиданно поднялся тот самый мужик, одернул футболку и зачем-то убрал руки за спину. Он снова глянул на Макса и воззрился на судью. Та строгим голосом велела ему рассказать, как все было.
– Псина на пацана кинулась, а этот ее убил. – Невоспитанный дядя ткнул пальцем в сторону клетки.
– Чем убил? – уточнила судья.
