В качестве одного из наиболее «убойных» доказательств антинаучного, маргинального подхода Хогленда к исследуемой им теме его оппоненты часто приводят факт присуждения ему в 1997 году Шнобелевской премии по разделу «Астрономия» за «выявление якобы искусственных сооружений на Луне и Марсе, включая “Лицо на Марсе”, и десятимильные в высоту здания на поверхности Луны».

Правда, при более пристальном рассмотрении эта критика также вызывает много вопросов. Судите сами.

В 1997 году Ричард Хогленд и в самом деле был удостоен звания лауреата Шнобелевской премии («Ig Nobel Prize»; игра слов: название образовано от схожего по звучанию прилагательного «ignoble» – «позорный»). Эту премию, как известно, ежегодно присуждают с 1991 года за разного рода сомнительные, нелепые и просто идиотские достижения в различных областях человеческой деятельности. В настоящее время объявление и награждение лауреатов происходит каждой осенью на базе Гарвардского университета в США, незадолго до объявления имен лауреатов Нобелевской премии.

Но фактом является и то, что в 2010 году бывший россиянин Андрей Гейм, совместно с Константином Новоселовым, был удостоен Нобелевской премии по разделу физики за открытие графена. А в 2000 году тот же Гейм и его коллега из Бристольского университета Майкл Берри (Michael Berry) стали лауреатами «позорной» Шнобелевской премии за исследования возможности левитации лягушек с использованием магнитов. Чем так заинтересовала Гейма возможность лягушек преодолевать земное притяжение с помощью магнитов – это тема для отдельного разговора. Другой вопрос, что сам факт присуждения Шнобелевской премии еще ни о чем не говорит.

Кроме того, критики Хогленда предпочитают не замечать интересные эпизоды в его биографии, а именно – факт его участия в обеспечении лунной программы NASA. В 1969 году Ричард Хогленд был научным советником знаменитого американского телеведущего Уолтера Кронкайта и отдела новостей национального телеканала CBS во время реализации лунной программы США «Apollo». В те годы Хогленд также являлся консультантом NASA.

Тогда Хогленд, по его собственным воспоминаниям, на несколько месяцев с головой ушел в работу по освещению на телевидении всех аспектов лунной экспедиции NASA. Ко времени полета «Apollo-11» он был командирован телеканалом CBS в город Дауни, штат Калифорния, где находился завод генерального подрядчика по производству командного и служебного модулей «Apollo» – компании «North American Rockwell». В одном из ангаров служащие компании соорудили временную студию, воссоздающую модель Солнечной системы для обеспечения непрерывного всемирного 32-часового телевизионного шоу «День посадки на Луну» в июле 1969 года. Кстати говоря, в числе консультантов этого проекта были корифеи американской фантастики – Роберт Хайнлайн и Артур Кларк.

Это я говорю к тому, что Хогленд практику и нравы NASA знал не понаслышке. Поэтому, вскрывая «секретную историю» космического агентства США, Хогленд, в общем-то, неплохо изучил на собственном опыте предмет своей критики.

Наконец, есть еще один важный аспект, который не совсем удобен для оппонентов Ричарда Хогленда и который они предпочитают игнорировать. Дело в том, что Хогленд и его коллеги, сторонники наличия артефактов на Красной планете, обнаружили в ходе своих исследований в районе «Лица на Марсе» несколько других, явно искусственных, с их точки зрения, объектов. В расположении этих объектов друг относительно друга и пропорциях их сторон упорные исследователи выявили массу математических и геометрических закономерностей.

Первая панорама Марса, сделанная марсоходом «Viking-1» 20 июля 1976 года

В 1988 году к Хогленду присоединился Эрол Торан (Erol Torun) – профессиональный картограф и специалист по анализу спутниковых снимков Управления геодезии и картографии Министерства обороны США, имевший, в частности, ученую степень по геоморфологии. Торан, детально изучив снимки Сидонии, обнаружил ряд повторяющихся математических постоянных. Особенно много явных геометрических знаков присутствовало в объекте, который был назван исследователями «Пирамида D&M». Далее Хогленд и Торан начали изучать углы и пропорции между расположенными в районе «Лица» монументами. Достаточно быстро было обнаружено, что многие из подобных углов, пропорций и функций применимы ко всему комплексу Сидонии.

Хогленд понял, что ключ к посланию, как это нередко бывает, был заключен в самом послании. Один из углов пирамиды «D&M» давал градус 19,5. Причем в пирамиде этот угол повторялся трижды. Эти же 19,5 градуса Хогленд нашел в пределах границ комплекса монументов Сидонии еще трижды.

Ричард Хогленд, таким образом, был одним из первых, кто сообразил: не столь важно, является «Лицо на Марсе» похожим на человеческое или же нет. Тут вообще не в этой похожести дело! Получившаяся в результате модель геометрических соответствий явно содержала некое послание, но в чем заключалась его суть?

…Критиков и оппонентов Ричарда Хогленда понять можно. Уже цитировавшиеся мною шведские авторы Александр Бард и Ян Зодерквист в книге «NETOкратия…» хорошо, хотя и несколько академичным, научным языком выразили суть опасений тех, кто критикует методологию исследователей, применяющих при анализе данных о Марсе альтернативные, в том числе конспирологические методы: «Люди в основном весьма консервативные создания. Психологический термин “когнитивный диссонанс” означает, что люди склонны держаться старых убеждений, даже если они противоречат вновь открывшимся фактам. Как известно, Гегель любил говорить, что если факты не согласуются с его теорией, то тем хуже для фактов».

Попытаться убедить противников альтернативной точки зрения в наличии у нее здравых идей бессмысленно. Нас интересует другое: что же на самом-то деле произошло в свое время на Марсе, что там может происходить сегодня?

А что, если такие исследователи, как Ричард Хогленд, и в самом деле правы, пусть и не на все сто процентов, но – в значительной степени? И вот если версии конспирологического характера относительно природы и истории Марса мы примем за правильную точку отсчета, результат исследования этого вопроса может быть совершенно иным, а для кого-то – даже непредсказуемо иным.

Конец 1950-х годов ознаменовался практически одновременным стартом космических программ СССР и США. Первый искусственный спутник Земли, как известно, был запущен Советским Союзом 4 октября 1957 года. Через три месяца, 1 февраля 1958 года, свой первый искусственный спутник вывели на орбиту Земли и Соединенные Штаты. Для руководства обоих государств это был лишь первый шаг. Далее вопрос стоял о полете в космос человека и начале освоения ближайших к Земле планет – Луны, Марса, Венеры. Планы, что и говорить, были масштабные!

В 1959 году, вскоре после запуска первых спутников, «Институт Брукингса» («Brookings Institution»), известный «мозговой центр» США, штаб-квартира которого располагается в Вашингтоне неподалеку от резиденции Президента США, получил задание на подготовку исследования, отчет о котором официально назывался так: «Прогноз последствий мирной деятельности в космосе для человечества» («Proposed Studies on the Implications of Peaceful Space Activities for Human Affairs»). Текст исследования был представлен заказчику – руководству NASA – в конце 1960 года, а конгрессу США – в апреле 1961 года. Этот отчет часто сокращенно называют «Отчет Брукингса» или просто «Брукингс».

Пару слов об этой организации. В 1916 году американский бизнесмен Роберт Сомерс Брукингс (Robert Somers Brookings; 22.01.1850–15.11.1932) основал организацию, которая называлась «Институт правительственных исследований» («Institute for Government Research»). В годы Первой мировой войны Брукингс работал в правительстве США, служил в составе военно-промышленного департамента, а также возглавлял Комитет по ценообразованию. Институт стал первой частной научной организацией, в задачи которой входил анализ экономической ситуации в стране, выдача рекомендаций правительственным структурам, а также использование научных подходов для обеспечения эффективной и действенной работы федерального правительства.