— Я незамедлительно этим займусь, — бородач выбрался из кресла и шустро куда-то удалился. А я перевел взгляд на женщин.
— Теперь — что я имел в виду под счастьем для вас... В пленении твари участвовали не только мы, то есть, не только я и вернувшиеся из-за Савана маги вашего мира. Нас вела и возглавляла маг великой силы и опыта, которая называла себя Вийдой.
— Вийда?! — женщины переглянулись, и я могу поклясться, они что-то поняли. Значит, Вийда уже бывала в этом мире...
— Вы что-то о ней знаете? — с интересом спросил я.
— Да, — медленно кивнула Ульяна: — В легендах степных племен Вийда — спасительница и заступница, ходящая по мирам и творящая чудеса.
— Вот как... Ну что ж, тогда мне стало кое-что понятно, — покачав головой, ответил я: — Но всё же эта история касается и вас. Дело в том, что для уничтожения твари нужны маги. Маги вашего мира. Живые маги.
И ни капли лжи. Нет, мы с Вийдой могли бы и вдвоём попробовать, не считая призраков, но... Вполне возможная неудача в таком деле может обойтись чересчур дорого. Например, окончательной гибелью наших Аватаров.
— И этих магов вырастите вы, — мягко закончил я.
Если девчушка распахнула ротик и стояла как прибитая на месте, то Ульяна попыталась возразить:
— Я слишком стара, чтобы воспитать ещё хотя бы одну ученицу.
— Понимаю твои опасения, — кивнул я: — Но вам нужно лишь найти их и дать им шанс пройти первые шаги. А воспитать их помогут вернувшиеся из мира мертвых легендарные маги. Они ждут в мире духов и рады будут воскресить волшебство в своём мире. И не только они...
Я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и тихо шепнул мыслью, почувствовав рядом присутствие всё той же знакомой души:
— Улейн?
— Я здесь, — ответила она: — И я слышала ваш разговор.
— Ты поможешь им? — спросил я её.
— Конечно, — «пожала плечами» она: — Сестрам-по-духу дОлжно помогать, иначе и быть не может.
— Тогда, — я позволил себе улыбнуться: — у меня появляется уверенность в успехе нашего безнадёжного дела.
— Надежда — способ слабых, — резко ответила она: — Вера — способ глупых. А мы всегда предпочитали им знание и опыт. И ты тоже один из нас, а говоришь такие глупые слова.
— Это была шутка, — криво улыбнулся я: — Крылатое выражение бескрылых людей прошедшего времени.
— Их время прошло, — всё ещё резко ответила она: — А наше продолжает идти, вот в чем наша разница. Иди уже. Тебя ждут твои непростые дела, а нам оставь наши.
— Сначала я всё-таки закончу разговор, — сказал я: — Всего доброго, Улейн.
Открыв глаза, я удивленно заметил стоящую надо мной девчушку.
— Я же говорила, он очнётся, — спокойно заметила Ульяна где-то рядом.
— Да, именно так выглядит транс мысленного общения, — подтвердил я, с интересом глядя на засмущавшуюся девчонку: — А что, я что-то пропустил?
— Замолкать в середине фразы — это не совсем прилично, — сделали мне замечание звонким голоском, после чего ученица чародейки отбыла на своё место за спиной старушки.
— Что ж, — усмехнулся я: — Будущее магов вашего мира в надёжных руках. А мне пора идти... Но мне по-прежнему интересно, как так получилось с вашей магией — а поэтому, не проводите ли вы меня, юная леди?
— Она не леди, она из горных, — поправила меня Ульяна, после чего вздохнула и сказала: — Хорошо, Эйра тебя проводит и по дороге расскажет нашу историю.
— Замечательно, — кивнул я, поднялся и услышал смутную мысль старушки, через секунду превратившуюся в формулу прощания: — Ясной зелени и яркого солнца на твоём пути, Ульяна.
Ответом мне был только сонный вздох.
Девчонка, оказавшаяся Эйрой, затараторила, едва мы отошли от уснувшей старушки. За какие-то двести метров, что понадобилось пройти от оранжереи до выхода из крепости, мне рассказали очень много. И про короткую, но полную событиями жизнь ученицы ведьмы, и про то, как она попала в ученицы (»у нас в горах скука и нищета, идти некуда и незачем, а ведьмой быть куда почетнее, чем свинопаской»), и про историю магии этого мира, укладывающуюся в одну фразу, первым словом в которой был бы «Большой», а на место второго замечательно подходит слово «Конец». Этот «Большой Конец» случился в далёкие времена, и было это-то невообразимое, вроде битвы разумных с богами, испугавшимися прыткости и наглости первых. В общем, после него от магии, магов и богов остались только воспоминания, и не так уж много — да изрядно потрепало всех, живущих магией. Народы местных, которые транслятором опознались как «эльфы», «орки» и «люди», в одночасье лишились могущества, как-то пересидели катаклизм только местные «гномы» в своих подгорных королевствах. Собственно, именно подгорные и стали главной силой на Хирае. А всех прочих стали понемногу вытеснять и ассимилировать. Ведь даже гномам нужны были слуги и пахари.
А так как магией они владеть не могли, а вместо нее пользовались ремеслом и рунными заговорами — то и с магией произошло тоже самое. Уцелеть ей удалось только в глухих анклавах «малых народов», причём выделить из них какой-то один народ — орочий, эльфийский или людской — уже не было никакой возможности. И магию со сказками и легендами тоже.
«Земля, как есть Земля», — подумал я и покачал головой: «А то, что люди здесь среди малых народов, неправильно... Но поднять население в разы в одиночку я не смогу, как бы ни старался,» — а потом, оглядывая фигурку Эйры, добавил опять же про себя: «Но попробовать было бы неплохо.»
А возле входа(или выхода) меня ожидал ещё один сюрприз.
Здрав, похоже, всё-таки направлялся к челноку и в настоящий момент стоял в местной прихожей с бесчувственным Витом на плече. Вполне предсказуемо рядом с ними обнаружилась и Рэсь...
А вот ещё три фигуры, стоящие напротив магов моего отряда и загораживающие собой выход, планом не предусматривались. Как и всё тот же бородач Арсан, обнаружившийся возле входа в подземелье, из которого появились мы с Эйрой.
Впрочем, наше появление на существующий расклад не повлияло. На острие преграждающей путь к выходу троицы стоял мужик с когда-то шикарной бородищей, как у некоего Маркса, в шикарном костюме и с тростью. Сейчас же от его бороды остались только обгоревшие клочки. За его спиной стояли два красных от ярости громилы...
Что ж, похоже, это те самые, на кого наткнулась Рэсь во время своей вылазки. Тот самый нахал и его охранники. А как этот бывший бородач-то выступает. Патетично выкликивает всякие страшные слова, делает пафосные жесты... Артист, честное слово. Ну и Рэсь с ним очень живо общается. Я потерял смысл взаимных обвинений на второй фразе и повернулся к более посвященному слушателю:
— Арсан, кто этот крикун?
— Дядюшка двоюродный... — с сожалением на лице погладил тот бороду: — Известный был человек, уважаемый. А твоя девица его при всём честном народе осрамила.
— Она сообщала об этом, — оборвал его я: — А с чего они вообще сцепились?
— Ну как с чего, — рассудительно ответил мне толстяк: — Он её увидел и возмутился — «Да как можно так ходить, да как можно девушке курить?!» Он же поборник старых ценностей, когда все женщины по домам сидели и носа на на улицу не высовывали.
Я хмыкнул, представив реакцию Рэсси. Потом подумал ещё, призвал Сеть — и расхохотался.
Ни капли силы. Ни грана прочей магии. Это проблема — не проблема вовсе. И решение соответственно простое.
Сделать несколько шагов вперед и внезапно возникнуть перед троицей, пройдя между Здравом и Рэсью, и нависнуть над крикуном задрапированной в чёрный плащ громадой.
— Скажите, уважаемый, а вам не кажется, что подходить со своими мерками к нам слишком неприлично? — вполне вежливо осведомился я: — Ведь мы, как-никак, пришельцы из другого мира.
— Всё равно, — гордо поднял голову тот: — Я требую извинений!
