Между прочим, они обе неправы. Во-первых, на русалку я не смотрю. Ну, по крайней мере, стараюсь. Во-вторых, ни в ее присутствии не усну, ни в отсутствии. И Витькин рецепт не подействует, Любомудрово тело к таким забавам устойчиво, с Мекриной волхв по три ночи подряд не спал! В-третьих, дар речи у меня не пропал, просто некуда слово вставить. В-четвертых, берегиня, конечно, раздражитель, да еще какой! Особенно, когда кидает желудь или пытается увернуться от шишки. А в-пятых, Витька мне нравится. Больше Василисы и Мекрины вместе взятых. Хотя она и чудовище, а те обе куда сексапильнее.
Только сейчас надо не о бабах думать, а остановить эскалацию конфликта. А то Витька, кажется, собирается перейти с подручных средств на домашние заготовки. У нее там и ножи, и звездочки, и пластинки… Не считая гранат и лопатки. От берегини мокрого места не останется, да и дуб с котом сильно пострадают. Баюн, может и сбежит, а вот дереву деваться некуда!
— Витенька, золотце, — добавляю в голос максимум ласки. — Я тебя очень люблю! И посторонними берегинями не интересуюсь. Просто костюм рассматриваю, чтобы потом тебе такой же заказать! Оставь ее, давай к делу вернемся.
— Ты собрался ее спасать?! — накидывается на меня Витька.
— Что ты, любимая! Ты же гораздо лучше! — всё, с блондинкой мне ничего не светит. Наплевать, все равно, небось, дерево деревом. — Дуб жалко! Ему тысяча лет, если не больше, а ты его за три минуты на дрова переведешь! Всей отдачи будет — жареная русалка, но я их не ем. Я и рыбу-то не слишком люблю!
— Я не русалка! — получаю с дерева презрительный взгляд. — Я берегиня! Ой!
Отвлеклась девочка и получила прямое попадание. Это наше маленькое счастье успевает и на меня кричать, и за котом приглядывать, и шишки кидать, и от желудей уворачиваться. Славянским нимфам такого не дано.
Но вот как их остановить?.. Как-то же надо…
Видимо котяра, с интересом наблюдавший за перестрелкой и, особенно, перебранкой, приходит к тому же выводу. Взмах лапы и Василиса исчезает с ветвей. Только всплеск у дальнего края озера. А говорила, не русалка! Обман, сплошной обман! Впрочем, может, это рыба плеснула…
— Ты мне обещала песню, — мяукает Баюн. — И где?! Я тебя умоляю!
— Легко! — Витька, словно и не было маленького скандальчика, запевает:
Желтою лампой сияет луна
В мягких ночных небесах.
В Африке дремлют три белых слона,
Птички сидят на ушах…
А ничего так у нее выходит, душевно. И котяра под обаяние попал, ВОН какая морда меланхоличная.
Птички сидят на слоновьих ушах
И, разумеется, спят.
Только не спят крокодилы в кустах
Тихо кого-то едят…
Витька бросает недвусмысленный взгляд на вновь появившуюся берегиню.
А за великой китайской стеной
Дяди китайцы храпят.
В речке Янцзы с голубою водой
Лодки подводные спят.
Баюн настороженно шевелит ушами. Из приоткрытой пасти выглядывают вполне достойные тигра клыки.
Лодки подводные с красной звездой,
Серп с молотком на боку.
Утром советских подводников строй
Скажет китайцам: «Ку-ку».
— Так их, так! — негромко восклицает кот. — Я вас умоляю! А то развелось всяких!
Много на свете есть разных чудес
Всех их нельзя сосчитать.
Где-то на улице пьяный балбес
— Хорошая песня! — комментирует Баюн. — Возьму на вооружение. Кстати, о пьяных балбесах. Угостила бы чем-нибудь особенным…
— Только после дела! — заявляет Витька. — Знаю я вас, мужиков! С полпинка нажретесь, и толку уже никакого не будет. Вон, подруга не даст соврать!
Берегиня согласно кивает головой.
— Предательница, — шипит на нее кот.
— А нечего было меня удалять в самый разгар веселья, — парирует та. — Я что тебе, девочка, туда-сюда прыгать? Перебьешься без валерьянки!
— Что? — воет кот. — Даже не взяла? Я зачем тебя в аптеку посылал?
— А я откуда знаю? — берегиня пожимает плечами. — Никто ничего не просил!..
— Приодеться не забыла! — бурчит кот.
«Одетая» (в волосы вплетены разноцветные ленты) Василиса инсинуацию игнорирует.
— В общем, так, — Витька вновь перехватывает инициативу. — Ты нам отдаешь Алатырь-камень, а я тебя пою хоть до розовых мышей!
— Я вас умоляю! Хотя… Розовые мыши, говоришь? — кот задумывается. — Никогда не видел… А чем поить будешь?
Витька открывает флягу. Баюн принюхивается…
— Интересное зелье… Только мне бы валерьяночки добавить. Ан нету… Васька, сволочь…
— Ты поругайся, поругайся, — берегиня на секунду отбрасывает волосы, сверкнув грудью и бутылью литра на два, — вообще ничего не получишь!
— Васенька, золотце, я тебя умоляю! — кошачья морда расплывается в улыбке. — Что ж ты молчала! Это же в корне меняет дело!
— Вот! — возмущается дева. — Как с валерьянкой, так «Васенька, золотце», а пустая, значит, «Васька, сволочь»!
— Да ладно тебе, — успокаивает Витька. — Если чуркой гребанной не зовет, значит, любит!
— И шо мне с его любви? — сварливо вопрошает Василиса. — Ежели бы он мог человеком оборачиваться!.. А так — зоофилия получается!
— Ты знаешь, — елейно поет Витька, — в наше время в Европе это модно. Мужики на мужиках женятся, бабы за собак замуж выходят…
— Ты сама-то пробовала? — щурится берегиня. — А, ты вообще девственница! Так и не рассуждай, о чем не понимаешь! Я тебе что, феминистка какая?! Или с этой, как ты сказала, Гейропы?! — лицо берегини вдруг озаряется ехидной улыбкой. — Слушай, раз ты мужиком не пользуешься, одолжи мне его на ночь! А я тебе валерьянку отдам, будешь с Баюном Велесовичем торговаться!
— Не пойдет! — возмущается Витька. — Игорь мой!
— Да что ты, как собака на сене, — уговаривает Василиса. — Можно подумать, от него убудет! Я же попользуюсь, пока он тебе для этого дела не нужен, и верну. А то он с голодухи озвереет, глядишь хищница какая заграбастает. Она-то навсегда заберет! До самой смерти!
— Которая наступит очень быстро, — заверяет командирша.
— Всех не поубиваешь, — не соглашается берегиня. — А я на него еще отворот на посторонних наведу. Он только на нас двоих смотреть будет. А?
— И на Мекрину не будет?
— А то!
— Хм…
В Витькином голосе появляется сомнение, и я решаю, что пора вмешаться:
— Девочки, а вы моего мнения спросить не хотите?
— Нет, — хором заявляют эти сосуды греха и прелюбодеяния. — Оно не имеет значения!
Спелись, понимаешь! Нет, я, честно говоря, от ночи с Василисой бы не отказался. Витька, конечно, золото, но в силу некоторых обстоятельств… Одним словом, ее девственность, можно сказать, национальное достояние, которое надо беречь и лелеять, и не дай все боги и дьяволы, лишиться этой ценности раньше времени! А Васенька… Ну всё при ней… И вообще…
Но, блин, это я должен ее уламывать, обихаживать и соблазнять, а она сопротивляться! В крайнем случае, она соблазнять и делать вид, что сопротивляется, но обихаживать и уламывать в любом случае моя прерогатива. А вот так, чтобы мое любимое чудовище сдало меня в аренду на ночь?! Тем временем дамы продолжают полемику.
— А может, я этой ночью сама захочу! — раздумывает Витька. Блин, она же не знает…
— Так я разве против? — Василиса расплывается в улыбке. — Устроим праздник на троих! Ты не представляешь, как это здорово!
