— Далеко пойдет, — прокомментировала девушка. — Крепкая голова. То ли кость толстая, то ли сотрясать нечего…
В конце концов, шум и толкучка вывели медведя из благодушного настроения, и торг огласился возмущенным ревом, поддержанным и псом, которому в очередной раз отдавили лапу. Совместные усилия звериных глоток очистили небольшое пространство вокруг путешественников, но воспользоваться долгожданной свободой те не успели.
— ОГРАБИЛИ!!! — истошный визг легко перекрыл привычный шум торга. — УБИЛИ!!! ПО МИРУ ПУСТИЛИ!!!
Визжал огромный бородатый торговец пирогами, крепко державший давешнего мальчишку за руку с зажатым в ней куском какой-то твердой субстанции крайне неприятного цвета.
Из толпы снова нарисовались уже виденные гостями мордовороты:
— Ты почто ребенка обижаешь? — вопросил один из них, поправляя картуз.
— А тебе какое дело? — заорал купец, за спиной которого возник дюжий приказчик с дубинкой.
— Не понял… — протянул мордоворот. — Ту на кого батон крошишь, толстопузый?
— Дяденька, отпусти братика, — откуда-то вынырнула крохотная девчушка в обносках. — Он больше не будет!
Рука торговца ухватила новую жертву, а к первому приказчику присоединился второй. Пыл мордоворотов несколько поугас.
Девушка на медведе криво усмехнулась и направила животное к спорщикам.
— Что за шум, а драки нет? — поинтересовалась она.
— Сейчас будет, — отреагировал мордоворот.
— Не будет, — не согласилась наездница. — Правда, Потапыч.
Медведь коротким рыком подтвердил правоту хозяйки.
— Отпусти детей! — приказала девушка торговцу.
— Сбегут же! — взвыл тот.
— Не сбегут! — отрезала пятнистая. — А попробуют, Симка, — она кивнула на пса, — мигом догонит. И съест. Или прикопает, чтобы потом съесть. Вы, — ее палец уперся в мордоворотов, — тоже останьтесь.
— А мы то чё? — забормотал старший, опасливо косясь на пса. — Мы это, за детишек заступаемся…
— А убытки кто возмещать будет? — вскрикнул торговец.
— Какие убытки? — девушка изогнула бровь.
— Вот! — пирожник потряс отобранной у воришки добычей. — Пирог украл!
— Это пирог? — изумилась девушка. — Дай глянуть!
С брезгливым видом покрутила многострадальный предмет спора в руках, понюхала его, скривилась и сунула торговцу.
— Это что, можно есть? Тогда ешь!
Торговец набрал в грудь воздуха, но встретился глазами с медведем и тихо выдохнул.
— Так я того, — забормотал он. — Не голодный я… Недавно отобедал…
— Что происходит?
Новым действующим лицом оказался капитан городской стражи, безмерно удивленный тем, что успел не к шапочному разбору ситуации, а в самый разгар событий. До этого дня жители Бараньего Болота успевали наказать преступника задолго до появления должностных лиц.
— Не мешай служивый, — отмахнулась девушка. — Следствие веду.
— Чего? — не понял капитан.
Никаких следствиев здесь никто никогда не вел. Считалось, что кто наказан, тот и преступник.
— Чегочка с хвостиком, — отрезала девица. — Смотри и учись, пока я жива!
— А ты кто такая? — вспылил капитан, посмотрел на повернувшуюся к нему собачью морду и сменил тон на ласково-уважительный. — Извините, госпожа? А Вы кто будете?
— Прапорщик Витька, — представилась пятнистая и повернулась к мальчишке. — Ты зачем это крал?
— Сестренка умирает, — прогнусавил он. — Кушать хочет!
— Ты это будешь есть? — изумленно спросила Витька у девочки.
Та энергично замотала головой.
— Держи! — прапорщик выудила из сумки что-то небольшое и вкусно пахнущее, вручила ребенку и обратилась к собаке. — А ты, Сим?
Пес пренебрежительно фыркнул.
— Правильно, — усмехнулась Витька. — Ты родственников не ешь. Потапыч? Ты, вроде, не брезгуешь падалью?
Медведь, уже пару минут разбрасывающий мордой продукцию ограбленного купца в поисках чего-нибудь съедобного, обиженно рявкнул.
— Даже для тебя слишком тухлое, — сочувственно констатировала девушка. — Эй, Малек, ты сколько этим, — кивок на мордоворотов, — должен?
— Много, — вздохнул мальчишка. — Они на Паука работают…
— Я тебе этот долг прощаю, — Витька сделала великодушный жест рукой и обратилась к представителю власти. — Значит так, капитан. Толстопузый виновен в попытке отравления города геномодифицированной собачатиной и негуманном отношении к животным. Эти двое — рэкет, ограбления… короче, члены преступной ОПГ некоего Паука. Сам его найдешь, или нам заняться?
— Я… Извините… — промямлил растерявший весь гонор капитан. — Я против Паука никто…
— Поняла, — усмехнулась Витька. — Симаргл! — пес молчаливой тенью метнулся с торга. — Всё, капитан, нет у вас больше преступности. Всыпь толстому плетей, сколько по закону положено, а эти счастливчики пусть через часок соберут своих друзей… — девушка на мгновенье задумалась. — Ну, кто живой останется… И отправь их дороги мостить, что ли… Нет, с дорогами у вас ничего… Лучше стены каменные постройте, а то не крепость, а позор один! Малька с сестренкой я заберу, пока их тут чему плохому не научили, — она подмигнула девчонке. — Правда, чертята полосатые?
— Ой! — кроха разинула рот. — А откуда ты знаешь, что мы чертята?!
— А я всё знаю! — сообщила Витька. — Работа такая!..
Витька
Как вы яхту назовете, так она и поплывет. К городам и странам это тоже относится. Вот у нас соседи назвали страну окраиной и что в результате? Вечный шум, неразбериха и майдан незалежности! Или Урюпинск наш. Аж нарицательным стал! А что можно требовать, если он от слова «неряха» образован?
И здесь не лучше. Баранье Болото! Чего они с таким прозвищем добиться хотят? В наше время это чудо и на село бы с трудом потянуло. А сейчас — город. Не Киев, конечно, даже не Смоленск, но поболе Москвы будет. Потому как первопрестольной еще и в помине нет. Почти двести лет пройдет, прежде чем безвестный до того времени боярин, обнесет территорию будущей столицы всея Руси таким же, как здесь, частоколом, что, всё же, не спасет его от длинных рук князя Юрия. И правильно, не хрена всяким Кучкам столицами владеть!
Но ведь Москва — это Москва! В самом названии какое величие заложено! А что в нем, кстати, заложено. Блин, вроде по основным версиям тоже что-то топкое и мокрое. Ну, правильно, вот от этого-то Болотная площадь и появилась! Неудачный пример!
Вот Берлин — совершенно другое дело! От слова «Бер», то есть «медведь»! А это — величие и сила, хоть на топтыгина нашего глянуть. Ага! Вот туда в сорок пятом мишка и пришел. Чтобы величие и силу в приемлемые рамки ввести. Оно и правильно, одно дело — название, а другое — прототип в натуре! Это же понимать надо! А потому сидеть и на хозяина тайги не гавкать!
Или Париж… Блин, в честь предателя, навлекшего на родину кучу головной боли. Потому по Франции то англичане маршируют, то наши, то немцы…
В общем, не умеют люди нормально города называть! И не хрена жалеть этих потомков бабуинов! Или павианов?! А, один черт, мартышки!
Ладно, что мне с Бараньим Болотом делать? Непричастных отловила, невиновных наказала, всех добровольцев построила и в принудительном порядке отправила на общественно-полезные работы. Года не пройдет, всё, как у людей будет! Стены, замок, развитая инфраструктура и производство торфа в промышленных масштабах! Больше ничего полезного здесь не водится, ни ископаемого, ни неископаемого! Еще и картошку разведут, я им с пару мешков насыпала, не считая вареной! Начнут торговать…
Как это покупать не будут?! Может, они еще и санкции введут?! Обложим всех торфом… Нет, матом, конечно, тоже, но торфом обязательно! И подожжем! Вполне сойдет за оружие массового поражения. А как супостаты хотели?! Кто не с нами, тот против нас!
Да куда они денутся?! Торф — сырье стратегического назначения. Проложим телегопровод до Парижа и будем снабжать Европу топливом за полновесное золото. Даешь производственную колонию Бараньего Болота от Варшавы до Лиссабона!
Вот только название новое придумать надо. Львов уже есть! Тигров здесь отродясь не видели! «Быково»? Совсем плохо, галичане и так быкуют, дальше некуда. Может, в честь себя, любимой? А что? Виктория, хоть и не люблю это имя, — победа. Виктор — победитель! Витькаград — это звучит гордо! Или Витькаслав! Конечно, многовато чести этой дыре, но с другой стороны, когда здесь будет столица мира и его окрестностей… Не Прапорщиком же город называть, разворуют всё, к едрене фене! Ладно, принято!
