После слушания в Сенате конгрессмены осудили Гамильтона «за аморальное поведение», но сняли с него все обвинения в коррупции и растрате государственных средств. Чуть позже письма Гамильтона к Марии Рейнольдс попали в руки Томаса Джефферсона, который под псевдонимом опубликовал их в газетах, что чуть не привело к дуэли между Джеймсом Медисоном и Александром Гамильтоном. В дело по просьбе Медисона вмешался Аарон Бэрр, и объяснил Гамильтону, что он ошибается насчет своих обвинений. Конфликт был улажен. Но — слепая случайность судьбы! — позже (мы еще расскажем об этом) именно Бэрр на дуэли убил Гамильтона.

В Соединенных Штатах очень трудно, медленно и неповоротливо выстраивалась та структура, те прецеденты и условности, которые мы сейчас знаем и воспринимаем, как совершенно естественные. Из книги Яковлева «Вашингтон»:

«Сенаторы и конгрессмены считали, что на их плечи легла ответственность за будущее страны, и поэтому днями дебатировали сущие пустяки — какой употребить предлог или прилагательное. В разгар напряженных трудов законодателей в сенат явился Вашингтон в сопровождении Нокса, исполнявшего обязанности военного министра. Они пришли спросить мнение сената по поводу проекта договора с индейским племенем криков. Великая демократия вверяла ведение сношений с индейцами военным.

Вашингтон уселся в кресло вице-президента, смутившийся и злой Адамс нашел место в зале. Рядом с суровым президентом тяжело опустился на стул тучный Нокс. Начали читать текст договора. Из-за шума телег, доносившегося в открытые окна, услышали только, что речь идет об индейцах. Окна закрыли, и договор стали читать вторично. Сенаторы не схватили содержания на слух, последовали вопросы, неуместные замечания. Наконец внесли предложение вынести суждение после изучения договора. Вашингтон резко встал и очень громко сказал: «Мне не нужно было приходить сюда!»

Указав на толстяка Нокса, президент заявил, что озаботился привести министра для дачи необходимых пояснений, а дело отложено. С негодующим видом оба покинули зал. Через несколько дней Вашингтон снова явился в сенат выслушать вердикт. Договор был одобрен с незначительными поправками, но президенту пришлось просидеть почти целый день, напряженно вслушиваясь в пустопорожние дебаты — он стал туг на ухо. Когда Вашингтон уходил из сената, многие слышали, как он выругался: «Будь я проклят, если моя нога когда-нибудь будет здесь еще!».

Пустяковый повод, а главное, обида Вашингтона на своеволие сената создали важный прецедент — отныне и до сих пор на рассмотрение сената представляются уже подписанные договоры. Таким образом, не философские размышления или сложные теоретические построения уточнили место сената в системе государственного правления».

Тем временем Сенат и Конгресс разделились на две фракции. Поддерживающие Гамильтона назвали себя «федералистами». Сторонники Джефферсона именовали себя «республиканцами». Позже федералисты и республиканцы стали костяком Демократической и Республиканской партий в США, которые существуют и оспаривают друг у друга власть уже добрых 200 лет.

Разделились обе фракции и во внешней политике. Федералисты поддерживали налаживание отношений с Англией. Республиканцы делали ставку на Францию. Те, кто ориентировался на Британию, стояли за усиление федеральной власти, за создание нормальной армии и флота, за увеличение торговли (в основном с Британией же), и развитие производства. Сторонники же Франции видели будущее станы как создание ресурсно-экспортной державы, экспортирующей в Европу продовольствие, лес, пеньку и т.д.

В 1793 году американцы заключили с Англией торговый договор, так называемый «договор Джея». Несмотря на то, что это соглашение встретило бурю негодования у республиканцев, оно было выгодным для США — англичане освобождали несколько фортов на северо-западе Огайо, выплатили компенсацию за 250 захваченных американских судов (10 345 200 долларов), не препятствовали американскому судоходству на Великих Озерах. В свою очередь США выплатили компенсации британским купцам за потерю товаров и собственности во время войны за Независимость (3 000 000 долларов), выговорили себе минимальные пошлины при поставке своих товаров в Америку, получили режим наибольшего благоприятствования в торговле.

Кроме того, «договор Джея» помог скорейшему заключению американо-испанского пограничного и торгового договоров. Перед Испанией в полный рост встала перспектива альянса Британии и США, и американцы в результате получили беспошлинное судоходство на Миссисипи (Новый Орлеан тогда принадлежал Испании).

В 1797 году Вашингтон, отбыв два срока президентства, отказался от третьего, и президентом избрали Джона Адамса, которого многие считали проходной фигурой. На выборах ему оппонировали республиканцы — Томас Джефферсон и Аарон Бэрр. Но Джефферсон, имея все шансы выиграть, вел себя пассивно, единственным игроком у республиканцев оказался Бэрр, который умел хорошо ладить как с федералистами, так и со своими однопартийцами.

Тем не менее Адамс победил. В его президентство драки между федералистами и республиканцами продолжились, а в 1798 году США начали войну с Францией. Страну опять сотрясали восстания — теперь уже в Кваккертауне (Пенсильвания), где разгорелось так называемое «восстание Фрая». И опять в связи с новыми налогами, которые были совершенно нелогичны. В это же время был принят «Закон о подстрекательстве», который республиканцы сравнивали с английским «Законом об оскорблении Величества». Теперь про власть было нельзя писать плохо, иначе в лучшем случае пришлось бы заплатить штраф, а в худшем — попасть в тюрьму.

И вот в таких условиях начались выборы 1800 года. От республиканцев выдвигались Томас Джефферсон и Аарон Бэрр. От федералистов — Адамс и Пикни.

Аарон Бэрр был героем войны за Независимость, и что удивительно для политика США того времени — довольно честным человеком. Именно Бэрр был локомотивом, приведшим республиканцев к власти в 1801 году. Используя свое умение договариваться, Бэрр привлек на свою сторону не только однопартийцев, но и многих федералистов, которые, между прочим, совершенно не доверяли Джефферсону. В результате за Джефферсона и Бэрра было подано по 73 голоса, за Адамса — 65, за Пикни — 64.

По правилам тех лет президентом становился претенденте, набравший наибольшее количество голосов, но у Джефферсона и Бэрра количество голосов было совершенно одинаковое. И теперь решающее слово должен был сказать Конгресс. 11 февраля 1801 года началось голосование в Палате Представителей. Первый тур — Бэрр — 55 человек, Джефферсон — 51. Но Джефферсон победил в большем количестве штатов, и голосование назначили вновь. Равенство. Еще раз. Равенство! В первый день произошло 19 туров, но было абсолютное равенство, и это при том, что Бэрр отказался агитировать за себя и говорил, что не стремится быть президентом! При этом все федералисты встали именно на сторону Бэрра, а не Джефферсона!

Голосования длились семь дней. Равенство. Дошло до того, что конгрессмены пригрозили снять обе кандидатуры с голосования, и избрать другого президента. В результате все решил один голос — представителя от штата Дэлавэр Джеймса Байярда. Причем Джефферсон перед этим посулил Байярду любой пост в правительстве, который он захочет.

4 марта 1801 года Томас Джефферсон стал третьим президентом США, тогда как Аарон Бэрр — третьим вице-президентом. Можно открыто сказать — именно Бэрр выиграл эти выборы, но он добровольно отдал победу Джефферсону, надеясь на его порядочность. Вице-президент тогда не имел реальной власти, просто председательствуя в Сенате. Но Джефферсон, напуганный столь мощной поддержкой Бэрра, этого испуга ему не простил. Однако об этом уже в следующей, заключительной, серии нашего рассказа.