Ленчик, вернувшись в наш город, первое время искал со мной встреч, все уговаривал и здесь продолжить наш бизнес. Но я не согласилась. Город у нас не великий, и все, что, так или иначе, связано с породистыми собаками, рано или поздно становится известно моим деду и бабушке. Оно мне надо? Я и так пальцы держала скрещенными, чтобы до них никаким боком не дошла информация о моей деятельности в Питере. Я вообще старалась держаться подальше от живого зверья. Каменное и глиняное интересовало меня намного больше. Потом Ленчик на какое-то время пропал с моего горизонта, а пару месяцев назад выплыл у Родиона. Я чуть не рухнула, когда он в первый раз появился с камнями от Крапленого — весь из себя такой прикинутый и крутой. И снова начал мне клинья подбивать. Правда, на счет бизнеса молчал, зато позвал замуж. Ой, сколько я смеялась! И, разумеется, высказала ему все, что думаю о замужестве вообще, и с ним в частности. Дура! Нужны были ему мои откровения о том, что я, как кошка, гуляю сама по себе, и не родился еще тот мужчина, который меня к себе привяжет. Опустила парня, вот и нарвалась. Нужно было по-хорошему, да только я не умею. Всегда у меня все через гордыню. Но того, что он так меня подставит, я не ожидала.

Ну что ж придется выяснять отношения. Так я этого не оставлю. Могла бы, пожаловалась бы Родиону. Вот только, мое слово против Лениного, и кому из нас Крапленый поверит — большой вопрос. О том, чтобы восстановить двадцать фигурок за три дня, разумеется, не могло быть и речи. Я не то что сделать их, камни подходящие найти не успею. Да и нет у меня денег на такие камни — смешно даже. Ладно, Ленечка, может, ты и передумал встречаться со мной в неформальной обстановке, а придется.

Я окинула взглядом мастерскую, вздохнула и достала комм.

Непритязательный бар, в котором Ленька назначил встречу, не понравился мне сразу. Ощущение ловушки возникло мгновенно, едва я переступила порог этого непрезентабельного заведения. И дело было даже не в примитивно-аляповатом декоре в мрачных, почти готических тонах, не в мутных разводах на полу и не слишком чистых багровых скатертях. Больше всего мне не понравился масленый оценивающий взгляд бармена и брошенная мимоходом кривая улыбка толстого подавалы. Хорошо хоть ждать себя мой визави не заставил, был уже здесь, вальяжно развалился на плюшевом диванчике в ближайшей к стойке кабинке. И улыбался.

— Выпьешь что-нибудь? — радушно предложил он.

— Нет, спасибо. Мне еще работать. Ты же понимаешь, что я тебя не на свидание позвала.

— От тебя дождешься! — фыркнул Ленчик. — Ты бы и не поздоровалась, если бы тебе что-то нужно от меня не было.

— И поэтому ты решил сделать так, чтобы стало нужно? — я с трудом сдерживалась, а этот гад сидел с такой самодовольной миной, что хотелось немедленно выцарапать ему глаза. Или ухо отгрызть. Неважно что, лишь бы уничтожить это победное выражение.

— А если и так? — Ленчик хмыкнул. — С тобой только так и можно разговаривать.

Даже не отпирается!

— С позиции силы, что ли?

— Ну, зачем же. Я тебе сделку предложить собираюсь.

— Ага, понятно. Ты вернешь, что украл, а я за это под твою дудку плясать буду. Нормальная сделка, ничего не скажешь.

— Ты слова-то выбирай, — прорычал Ленечка. — Я ничего не крал!

— А как это называется? Не подскажешь?

— Скажем так, детка, я кое-что придержал. И верну в срок, если ты мне окажешь одну услугу.

— Нет, — покачала я головой. — Извини, не окажу. О чем бы ты ни просил. Не стану я с тобой дел иметь. Я лучше в полицию обращусь.

— Ага, валяй, — заржал он. — Родион будет счастлив. Особенно, если ты им камушки подробно опишешь.

— Отчего же не описать, — пожала я плечами. — Ничего сверхъестественного в тех камушках не было. Самый ценный из них — малахит меньше моего кулака величиной. Красивый, конечно, камень, но уж никак не раритетный. А остальные и вовсе мелкие, мог бы по весу догадаться, — я отчаянно врала, в надежде, что Ленчик не рискнул вскрыть ящики. Если он собирается их возвращать, лучше бы ему не нарушать упаковку — она моя, фирменная. А вот просвещать его, что среди тех мелких фигурок есть топазовая рыбка с фалангу моего пальца величиной, я не собиралась. Сколько она может стоить, даже думать не хотелось. Зато очень хотелось надеяться, что в случае чего Крапленый сможет объяснить, откуда этот камушек взял.

Ленчик нахмурился. Он явно не ожидал, что я не испугаюсь. Но и сдаваться сразу тоже не собирался.

— А если и заявишь? — попер он как танк. — Что, менты тебе за три дня твои безделушки найдут? А не успеют, так Родька тебя по любому на счетчик поставит, — и тут же доверительно склонился ко мне. — Оно тебе надо, Лекса? Разве я так много у тебя прошу?

— А что ты просишь на этот раз? — не выдержала я, понимая, что даю слабину.

— Дать мне шанс, — просиял Ленчик.

— Шанс?

— Ну да. Я хочу, чтобы мы снова поработали вместе, пообщались поближе. Ты не думай, здесь у меня тоже все схвачено. Щенков сможем на ура продавать. Да и не только здесь, я тут кое с кем перетер идейку, вывозить можно.

— У тебя, может и схвачено, а у меня нет, — пожала я плечами. — У меня здесь предки в этом бизнесе крутятся, любую самодеятельность просекут. Не пройдет.

— Так ты же даже попытаться не хочешь! — возмутился Ленчик.

— Не хочу и не буду! — отрезала я.

— А с Родькой расплачиваться очень хочешь? — снова надавил он на больное.

— А вот кому с ним расплачиваться придется, мы еще посмотрим, — вызверилась я. — Думаешь, я ему не сообщу, чьи ноги из всего этого растут? И думаешь, он мои слова не проверит?

— Да кто тебе поверит? — не слишком уверенно отмахнулся он.

— А тебе? — фыркнула я. — Тебя Родион так же, как и меня проверять станет. По горячим следам. И найдет, уж поверь. Даже там, куда менты не доберутся.

Кажется, последний удар попал в цель. Ленчик резко сбавил обороты, снова наклонился ко мне и заговорил почти умоляюще:

— Слушай, Лекса, давай попробуем начать все сначала. У нас ведь все так ладно складывалось в Питере. Нормально ведь жили вместе…

Я расхохоталась. Где-то на грани сознания маячила мысль, что опять наступаю на те же грабли, но поделать с собой ничего не могла.

— Ленька, ты как скажешь! Жили вместе! В каком сне тебе это приснилось ей богу!

— А что, разве нет? — он обиженно поджал кубы.

— Ну, если ты считаешь, что раз я тебе иногда в своей халупе ночевать оставаться позволяла, так уже и жили… Вот только я другого об этом мнения.

— Ты мне не в своей халупе, а в своей постели место берегла, — зло прошипел он.

— Так уж и берегла? — фыркнула я. — А может, пускала из жалости, когда заменить неким было?

О, черт! Перегнула палку! Ленькины пальцы больно впились мне в предплечье. Ур-р-род! Лето на дворе, а мне с синяками ходить! Сама не поняла, как его бокал с вином оказался у меня в руках. Темно-вишневые струйки потекли по перекошенному лицу и бело-голубой дорогущей сорочке. Хватка на мгновение ослабла, чем я и воспользовалась. Вскочила и успела даже сделать пару шагов по направлению к двери, но бармен — не зря он мне сразу не понравился — оказался быстрее. Я сильная и ловкая, хоть и мелкая, но справиться с мужиком почти на голову выше себя и вдвое тяжелее, да еще когда он заламывает мне обе руки, не могу. И я прекрасно это знала. Поэтому позволила себе обмякнуть, чтобы зря не тратить энергию. Меня, как тряпичную куклу, крутанули, разворачивая снова лицом к Ленчику. Ой, Санька, кажется, ты влипла…

— Думаю, Витек, ты был прав. Лучше эту мегеру изолировать от общества. Дня на три, — медленно, с растяжкой проговорил Ленчик. — Как раз Крапленый за это время уверится, что она его обула и смылась.

— А с цацками чо делать? — пробасил Витек, ни на мгновение не ослабляя хватку.

— Да в Питер свезу, — отмахнулся Ленчик, — есть у меня там завязки. А эту тащи в свой погреб пока, я потом ее заберу.

— А можно… — начал было Витек, и я успела подумать, что мне совсем не хочется знать, на что он испрашивает разрешение, но тут от дверей прозвучал неожиданно знакомый голос.