— Что его держит? — резко спросила я.

— Силки Леоля, — ответил один из близнецов, — Мы побоялись, что он сам себя покалечит, или перекинется и всех порешит.

Они прятали от меня взгляды.

Я не знала, что такое силки Леоля, но спорить не стала. Садизмом эти мартышки не отличались. Только беспросветной глупостью. Зачем, ну зачем, они создали свой круг! Грэм… любимый…

Я сделала шаг, второй. Я не знала, что с ним, но знала, что не дам ему погибнуть. Не пущу! Не отдам! Мой! Грэм…

И тут мне стало страшно. А если я не смогу? А если этот самый дар, который так нужен оборотням, в который так верила Марта, что если его нет? Ведь я ничего не почувствовала с Шетой, а с ней творилось то же самой. Нет!!! Только не Грэм! Не позволю!

Я опустилась на колени перед ним, медленно коснулась руками лица. Ничего. Совсем ничего. Так же, как с Шетой.

— Что ты собираешься делать? — спросил кто-то.

— Лечить… Спасать… Не мешайте!

Руки скользили по лицу, шее, плечам. Пальцы подрагивали в такт судорожным сокращением мышц. Я ничего не чувствовала! Грэм… мой Грэм…

— Алена, постой! — кто-то положил руку мне на плечо, и я зарычала, резким движением сбросив досадную помеху.

Ну же, ну! Где ты, магия?! Где ты, обещанная сила, когда ты так нужна мне?! Где?! Грэм!

— Остановись! — один из близнецов присел передо мной на корточки, заглянул в глаза, — Алена…

Взгляд его был полон боли. Я зашипела, не желая ничего видеть, слышать, понимать.

— Ты не сможешь, — виновато прошептал эльф, — Это невозможно, Алена. Он взбесился. Взбесился, еще когда понял, что ты можешь попасть под влияние Белого Огня. Даже если к этому не добавилось бы безумие саламандра, его уже невозможно было бы спасти. Только в самом начале… Но в круге мы не сразу поняли… Мы все за вас испугались… Мы думали, это у нас общее…

— Уйди, — выдавила я сквозь сжатые зубы.

— Алена, ты не понимаешь…

Я снова зарычала, на этот раз по-волчьи, почувствовав, как удлиняется челюсть, и вырастают клыки. Эльф шарахнулся в сторону.

Нет! Я не дам ему затеряться в безумии! Не отпущу! Не надейтесь! Даже не думайте! Я вытащу тебя, Грэм! Или… Но я тебя не оставлю.

Я снова принялась лихорадочно шарить руками по его напряженному телу, нащупывая сбивчивый пульс, разминая сведенные судорогой мышцы. Ничего. Совсем ничего.

Он уходил от меня по пути, ведущему в никуда. Снова бросал, снова оставлял одну. Нет! Нет! Рыдания сотрясали грудь, резонируя с частым неровным дыханием моего волка. Бессильные рыдания так и не состоявшейся целительницы. И в этом бессилии я упала ему на грудь и завыла уже в голос.

И тут это пришло. Я словно увидела его всего, снаружи и изнутри, все составляющие сущности человека и волка. Я не смогла бы объяснить, что именно не так, не знала названий и определений. Это не было ни диагностикой в том понимании, в котором я привыкла к этому слову, ни тем слиянием с любимым, которое уже успело стать для меня таким жизненно необходимым. И все же мы как бы стали одним целым, я ощущала его, как себя и точно знала, что нужно делать. Его разум словно засасывало в воронку безумия, и я как бы тоже оказалась в этом водовороте, но при этом мое сознание оставалось свободным и неподвластным навалившемуся на Грэма сумасшествию. А еще я увидела и восприняла болью разорванные связи между телом и мозгом, душой и реальностью. Грэма уносило все глубже и глубже, и эти связи рвались одна за другой. Ничто не могло удержать его. И никто. Кроме меня. Я была им, мое тело было его телом, мой разум — его разумом. Вместе мы стали восстанавливать то, что уже успело разрушиться. Это было мучительно, страшно, невероятно. Я отдавала все, что было во мне, восстановление шло исключительно за счет моих ресурсов, ведь своих собственных больной разум Грэма мобилизовать не мог. Но каждая капля отданной мной магии приводила в равновесие его сущность. А потом настал момент, когда злобная воронка взревела от бессилия и словно выплюнула его на поверхность. Я увидела своего волка целым и невредимым. Он вернулся! Грэм! Мой!..

Я подняла голову, улыбнулась обескураженным эльфам и потеряла сознание.

Первое, что я поняла, когда пришла в себя, это то, что я сижу на чьих-то коленях, и меня крепко держат. Руки и колени были правильные. Я чуть не замурлыкала от удовольствия и потянулась лицом к любимому, привычно ища его губы. Вот только голову мою почему-то довольно сильно сжимали с двух сторон. Я вздохнула и попробовала покрутить головой. Давление сразу исчезло.

— Сильна! — полузадушено выдохнул кто-то у меня за спиной.

— Грэм, — прошептала я, все еще не открывая глаз, и снова потянулась к нему.

Руки сильнее сомкнулись вокруг моих плеч, я оказалась еще теснее прижатой к его груди. Грэм беспорядочно целовал мои волосы, лоб, сжатые его пальцами кисти рук.

— Елена… — шептал он, — Елена…

И вдруг тихо, отчаянно, совсем по щенячьи заскулил.

— Не плачь, — сказала я и, наконец, посмотрела на него.

— Я думал, что потерял тебя.

— Глупый! Это я думала, что тебя потеряла. Зачем, ну зачем вы это сделали?!

— Мы испугались за вас.

— Дураки! Какие же вы дураки! Мы бы справились. Если бы вы не полезли, мы бы справились, — и тут я вспомнила и вскрикнула, — Шета! Что с Шетой?!

— Рената с Сином пошли в Библиотеку, — услышала я у себя за спиной.

Вывернувшись в объятиях Грэма, я посмотрела назад. Близнецы сидели на полу с двух сторон от нас. Вид у них был довольно бледный. Странно! Когда я только вошла, они не выглядели такими потрепанными.

— А с вами-то что? — недоуменно спросила я.

— Она еще спрашивает! — фыркнул один.

— Спасибо вам, — тихо сказал Грэм.

— Пользуйся на здоровье, — слабо улыбнулся второй.

— О чем вы? — не поняла я, — За что спасибо?

— Ты выложилась, — пробормотал Грэм мне в макушку, — Сделала невозможное, но выложилась полностью. Не влей они в тебя почти всю свою силу, ты могла бы проваляться в коме несколько лет. С меня-то толку сейчас никакого.

— А что я такого сделала? — вконец растерялась я.

В коме? С чего бы? Да, я не сразу поняла, что нужно делать, мой дар не открылся по первому требованию, но потом ведь вроде все было правильно. Я просто знала, как надо и шла по этому пути. Ничего особенного. Или…

— Ты сказал, что его нельзя спасти, — обвиняюще уставилась я на Канта.

Сейчас я почему-то точно знала, что это Кант, и именно он до этого не верил в то, что я смогу Грэму помочь.

— Это и было невозможно, — ответил мне Грэм, — До сегодняшнего дня считалось, что оборотня можно вывести из состояния бешенства только в первые мгновения приступа. А у меня приступ начался еще в круге. Минут десять точно прошло, прежде чем ты начала лечить.

— Но ты же не перекинулся!

— Я не мог. Сумасшествие Белого Огня сбило все инстинкты в одну кучу. Мое тело забыло, как надо трансформироваться. А разум взбесился. Меня нельзя было спасти, Елена, — и он снова повторил, — Ты сделала невозможное.

— А они? — я хмуро покосилась на эльфов.

— А они спасли тебя, — улыбнулся, наконец, Грэм.

— Как? — я требовательно уставилась на близнецов.

— Силу свою тебе отдали, — поморщился Зантар.

— Жадина! — добавил Кант.

Я снова подумала, что же сделало их для меня различимым.

— Ага-ага! Все высосала! Как в тебя только столько влезло! — закивал Зантар.

— Не понимаю, — я потрясла головой.

— У тебя планка минимального наполнения магической энергией такая, что на трех магов средней руки хватило бы, — проворчал Кант, — А ты выбухала на эту псину все до капли. Если бы ты не очнулась, через пару минут тут уже три тела валялось бы. Мне вот интересно, — задумчиво добавил он, — Сколько магов нужно выкачать до донышка, чтобы полностью заполнить твой ресурс. Мы ведь только из комы тебя вытащили, а сами чуть не вырубились.

— Стой, — встрепенулась я, — А почему же у меня тогда с Шетой ничего не вышло?

— Она не оборотень, — пожал плечами Зантар, — Наверное, ты с твоей силищей только оборотней лечить и можешь, — и добавил, хихикнув, — от всего на свете, талантливая ты наша.