МАША. Господи! И вы не знаете, что сделалось с бедной вашей женою?
БУРМИН. Не знаю. Не знаю, как зовут деревню, где я венчался, не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало полагал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул, и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко, и которая теперь так жестоко отомщена.
Теперь, когда вы все знаете, я должен уйти. Мы никогда не могли бы быть вместе. Никогда…
МАША (слабым голосом.) Деревня та называлась Жардино…
И рука, с которой снята повязка, обретет счастие…
БУРМИН. (повернулся.) Господи…
МАША. Господи…
БУРМИН. Вы…
МАША. Я.
И они бросились друг к другу, чтобы сплестись в самом прекрасном объятии на свете. Объятии не двух несчастных любовников, а объятии мужа и жены.
И в это мгновение ангелы заплакали на небе от счастья.
И пошел дождь.
Ох, судьба, судьба, судьба! Прости, что так жестоко клеветал на тебя… Воистину, ты самая удивительная дама на свете. Самая удивительная и прекрасная…
