Машины проносились мимо, водители не обращали внимания на отчаянно голосующего школьника. Наконец, минут через десять, перед ним остановилось такси.

Сидя на заднем сиденье машины, Су Хен без конца пытался звонить матери, отцу, деду – никто не брал трубку. А потом сел аккумулятор телефона.

Дорога заняла три часа. На родной и знакомой улице было светло как днем, хотя до рассвета оставалась пара часов. Горели фары, сверкали проблесковые маячки машин полиции и «скорой помощи». Не протолкнуться было от перепуганных соседей и полицейских.

Его кто-то пытался окрикнуть, остановить. Мальчик со всех ног бежал к дому. В глубине души он знал, что именно его там ждет. Просто запретил себе думать об этом, надеялся до последнего…

Через толпу Су Хен протиснулся с трудом, наконец уперся в полицейское ограждение. Поднырнул под яркой лентой, но тут же оказался схвачен за шиворот служителем закона.

– Парень, ты куда? – дружелюбно осведомился сержант полиции.

– Я… мне надо…

Су Хен замолчал, из дома начали выносить тела погибших. Трое носилок, трое запакованных в черные пластиковые мешки тел.

– Вот же сволочи! Всю семью порешили!.. – вздохнул полицейский. – Парень, а ты чей будешь? Может?..

В мальчике что-то сломалось или проснулось… Он зарычал. Извернулся и укусил сержанта за руку, а затем дал стрекача. Устремился прочь. На гору. В лес. Как можно дальше от родного дома…

Потом Су Хен не мог вспомнить, сколько времени он скитался. Людей избегал, а вскоре забрался в такую глушь, где людей и не было. В рюкзаке нашлась пара шоколадок и пакет с чипсами, жажду парень утолял из горных ручьев.

То ли на второй, то ли на третий день его разбудило прикосновение к руке чего-то мягкого, пушистого. Рядом с мальчиком неподвижно сидела лисичка и пристально на него смотрела. Взгляд у лисы был не по-звериному умный.

Су Хен моргнул, протер глаза.

Лисичка куда-то исчезла, ее место заняла женщина в ханбоке[2]. Еще довольно молодая, красивая и совершенно незнакомая. Разве что глаза у нее были, как у мамы, золотисто-карие, лисьи.

– Ну, здравствуй, внучек, – сказала кумихо[3] и грустно улыбнулась.

На работу я, как всегда, опаздывала. Опять засиделась за книжкой, спать легла в третьем часу ночи. В итоге не только проспала, но еще и не выспалась.

Запыхавшись, взлетела по лестнице. Выбежала из метро…

Не так много людей могут по праву гордиться местом работы. Так что мне, можно сказать, повезло. Если и есть в мире настоящий Храм Знаний – то это Российская государственная библиотека, она же легендарная Ленинка. Я проработала здесь несколько лет, но до сих пор, когда проходила между гигантскими колоннами, открывала тяжелые двери, держала в руках древние книги, испытывала благоговейный трепет.

Люди, когда узнавали, кем я работаю, обычно удивлялись и переспрашивали. Многие думали, что в наш цифровой век уже не осталось ни библиотек, ни, само собой, библиотекарей. Тетушка любила говорить, что мы – хранители древних знаний, записанных на примитивных носителях информации, – вымирающий вид. А меж тем нашу библиотеку ежедневно посещали тысячи человек.

Я поздоровалась с охранниками и бабушками-консультантами. Бросилась к рабочему месту, надеясь, что начальница десятиминутного опоздания не заметит. Хотя, по опыту я знала, сложно что-либо скрыть от Аделаиды Сергеевны. Хорошо, что на улице еще тепло – не пришлось терять драгоценные минуты в гардеробе.

На последнем издыхании преодолела длинную, будто уходящую в бесконечность мраморную лестницу. Когда огибала очередную колонну, чуть не налетела на высокого светловолосого мужчину.

– Алиса Степановна, опять опаздываете?

– Да вот… Герман Карлович, так получилось… – Я стыдливо потупилась.

Мужчина вежливо, не разжимая губ, улыбнулся и кивнул. По плавной дуге обошел меня и продолжил свой путь.

Как завороженная, я смотрела вслед Герману Коху. В свои тридцать пять он уже заведовал фондом редких и ценных изданий. Мне о такой карьере оставалось лишь мечтать.

Заведующий был по-нордически красив, а еще несколько нелюдим и старомоден. Независимо от времени года всегда носил классический костюм-тройку. На улице костюм неизменно дополняла шляпа, в холодное время года – плащ или пальто.

Хотелось провалиться на месте, мало того что опоздала, так еще Герман увидел меня такой растрепанной, запыхавшейся, раскрасневшейся… Утром я не успела не только позавтракать, но и привести свою внешность хотя бы в относительный порядок. Лишь почистила зубы да пару раз провела щеткой по волосам и скрутила непослушную рыжую гриву в узел на затылке. Одежду из шкафа вытащила первую попавшуюся – растянутый серый свитер и черную юбку по колено.

В который раз пообещала, что обязательно займусь собой. Со следующей зарплаты отложу деньги, но теперь не спущу их на книги – Кэт давно зовет прогуляться по модным магазинам. Потом наведаюсь к парикмахеру и, быть может, сделаю стрижку…

– Лис, слюни подбери, – кто-то шепнул мне на ухо.

Подскочила на месте и заполошно оглянулась.

– А?..

Рядом со мной стояла худощавая женщина средних лет. Ярко-рыжая, в облегающем черном платье. На плечи старшего библиотекаря была накинута изумрудная шаль.

– Ты будто взглядом на спине нашего Германа дыру прожечь хочешь. Или ты не на спину, а куда пониже смотришь? – Аделаида Сергеевна хитро подмигнула.

Библиотекарь, как и подавляющая часть женского коллектива Ленинки, была давно и безнадежно влюблена в Германа Карловича.

– Я просто задумалась…

– Лис, ты ворон не считай! Между прочим, рабочее место тебя уже заждалось. Еще раз опоздаешь, помяни мое слово, премии лишу, закрою глаза, что ты моя племянница.

Не знаю, о чем думали родители, когда выбирали мне такое редкое и необычное имя – Алиса. Вот Аделаида – настоящая Лиса Алиса – яркая, красивая, смелая, а я так – неказистый лисенок.

Утром посетителей в библиотеке было немного. Пока шла к своему столу, заметила среди бесчисленных шкафчиков с картотеками лишь одинокого азиата.

Парень был несколько андеграундной наружности. Высокий, тощий, бледный, хотя, нельзя не отметить, довольно широкоплечий. Черные волосы взлохмачены, косая челка закрывала лоб и падала на глаза. Одежда тоже черная: узкие брюки, распахнутый жакет с небрежно засученными рукавами. Под жакетом виднелась футболка с каким-то ярким принтом. Странный тип, то ли фрик, то ли метросексуал, такие редко к нам заглядывали. Предпочитали более цивилизованные методы добычи информации, если подобных товарищей вообще что-то интересовало за пределами клубов и баров.

Вот уж действительно, кого только не встретишь в библиотеке. За годы работы я насмотрелась на самых разных посетителей и уже ничему не удивлялась.

Я относилась к тому типу людей, которые жили своей работой. Может, иногда и опаздывала, но уходила одной из последних, нередко задерживалась на час, а то и на два. Вот и сегодня засиделась…

Как часто бывало, перед уходом не отказала себе в удовольствии прогуляться по анфиладе залов и комнат. Вечером в библиотеке иная атмосфера, свет приглушен, людей почти нет. Кажется, что находишься в другом, совершенно невероятном мире. Будто картины и барельефы на стенах вот-вот оживут, а статуи и бюсты на постаментах – заговорят. Временами чудилось, что я видела краем глаза движение, слышала странное эхо. Как тут не поверить в истории о призраках, которые переселились в библиотеку вместе со старыми книгами… Вот только, несмотря на богатое воображение и страсть к фантастическим книгам, натурой я была сугубо прагматичной. Даже, в отличие от некоторых коллег, в призрак Николая Рубакина[4] не верила, не то что в каких-то там безымянных духов.