А я незадолго до этого сильно потратился: младшей дочери свадьбу справил и подарок к свадьбе отвалил, двухкомнатную квартиру. Поэтому денег на Волгу мне не хватало. Пришлось продавать Жигули.

Прошел месяц. Я к министру.

– Ну, как там моя Волга?

– Скоро будет, – отвечает.

Проходит еще месяц, уж Новый Год давно миновал. Я опять к министру.

– Звонил на завод, – говорит, – обещали в марте.

Но и в марте машины не было. Пришла она лишь в июне. Министр меня к себе вызывает.

– Поздравляю! – светится он улыбкой, – выкладывай деньги на бочку.

И называет сумму, от которой у меня на голове волосы дыбом встали. Представляешь, за восемь месяцев цена подскочила в два с половиной раза!

От Волги я, конечно, отказался. Поехал на автомобильную барохолку, рассчитывал купить подержанный Жигуль. Куда там! Цены выросли так, что моих денег даже на горбатый Запорожец не хватало!

Мужчина сокрушенно покачал головой.

– Вот так я и остался без колес.

– Не повезло, – в тон моему собеседнику высказался я.

– Как сказать, – ухмыльнулся мужчина, – ту Волгу второй наш зам купил. А через два месяца разбился на ней насмерть. На полной скорости рулевое управление отказало. Заводской брак.

– Фью… фью… – присвистнул я, – правду говорят, неисповедимы пути господни.

– А ты в бога веруешь? – неожиданно спросил мой пассажир.

Я неопределенно повел плечами.

– В церковь не хожу, но библейские заповеди стараюсь соблюдать.

Мужчина укоризненно покачал головой.

– Нет, я – человек глубоковерующий. Хотя до сорока лет был убежденным атеистом.

– Что же произошло? Отчего вы так резко сменили свои убеждения?

В течение нескольких минут мой пассажир сумел дважды меня заинтриговать.

– Это долгая история, – мотнул он головой.

При слове «история», уши мои стали торчком.

– Вы на каком этаже живете? – поинтересовался я.

– На втором. А почему ты меня об этом спрашиваешь?

– Я помогу вам перенести ящики в квартиру, сэкономлю для вас время. А вы за это расскажите свою историю. Идет?

– Идет! – громко рассмеялся мужчина, – слушай внимательно. История эта весьма необычная. Я бы даже сказал, неправдоподобная история. И, тем не менее, могу чем угодно поклясться: все, что ты услышишь, истинная правда.

Мужчина сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, прокашлялся в кулак и начал:

– Случилось это летом, в июле месяце 1970 года. Мне незадолго до этого сорок лет исполнилось. Трудился я в том же министерстве хлебозаготовок в должности заведующего отделом.

Голос из репродуктора сообщил об отправлении скорого поезда Алма-Ата – Москва с первого пути. Я достал из портфеля заранее купленную газету, уселся возле окна и, пробежав глазами по первой полосе, выбрал себе статью для чтения. Однако не успел я прочесть и первого абзаца, как дверь купе с шумом покатилась в сторону. Я поднял голову и… замер в этой позе, словно по приказу невидимого гипнотизера. В проеме двери стояла девушка лет двадцати. Первое, что выхватил мой взгляд из очаровательного облика незнакомки, были ее глаза. Большие, карие, с необычным, как мне показалось, темно-фиолетовым отливом. Они выглядывали из-под густых ресниц с совершенно несвойственным для столь юного возраста выражением глубокой грусти и тоски. Я ощутил желание припасть губами к этим глазам, обняв их хозяйку и, гладя ее по голове, шептать нежные слова утешения.

Задержавшись пару секунд на глазах девушки, мой взгляд пополз вниз, отмечая правильность черт лица, изящную посадку головы на тонкой шее, вздернутую, крепкую грудь, тонкую талию, округлые бедра и стройные ноги.

– Тридцать шестое место в этом купе? – пропел волшебный голос, своим звучанием напоминающий переливы горного ручья в летний зной.

– Ээээ… – с трудом выдавил я из себя нечленораздельный звук и указал взглядом на верхнюю полку.

– Верхняя, – разочарованно вздохнула девушка, – а ведь я просила нижнюю, когда покупала билет.

– Ээээ… – протянул я руку, указывая на противоположную от себя нижнюю полку.

– Что? – удивленно вскинула брови моя попутчица.

Я с трудом сглотнул застрявшую в горле слюну.

– Вы можете занимать это место. Оно свободно.

– Вы в этом уверены? – с сомнением спросила девушка, однако шагнула вперед и закрыла за собой дверь.

– Абсолютно уверен, – бодро заявил я, – оставшиеся два места в купе принадлежат моим начальникам: министру хлебозаготовок и его заму. Мы втроем должны были ехать на совещание в Джамбул. Но перед самым выездом узнали печальную новость: сегодня утром по дороге на работу скоропостижно скончался наш куратор из ЦК партии. Мое начальство решило остаться в Алма-Ате. Их билеты у меня. Сдать их я не успел.

– Не думаю, что проводник упустит такую возможность поживиться, – ухмыльнулась незнакомка, – наверняка, он посадит на освободившиеся места левых пассажиров.

– Не переживайте. Все продуманно, – я гордо вскинул голову, – проводнику я скажу, что мои коллеги сидят в вагоне-ресторане. Так что, располагайтесь на нижней полке и ни о чем не волнуйтесь. По крайней мере, до завтрашнего утра вас никто не побеспокоит.

– Будем надеяться, – улыбнулась девушка и, повернувшись ко мне спиной, занялась разбором вещей.

Я украдкой наблюдал за своей попутчицей. От упругих полушарий ее изящно очертанной попки невозможно было оторвать глаз. Когда молодая женщина переносила центр тяжести своего тела с одной ноги на другую, ее ягодицы начинали двигаться по замысловатой траектории. Вверх, вниз, влево, вправо, по дуге и даже, как мне казалось, по синусоиде. Неожиданно девушка резко повернулась ко мне всем телом. Злой взгляд ее карих глаз не сулил мне ничего хорошего. Я поспешил склонить голову к газете, однако, сделал это, видимо, недостаточно быстро, поскольку с полминуты моя попутчица продолжала сверлить меня испепеляющим взглядом. Руки ее при этом уперлись в бока, а ноги были широко расставлены в стороны. Ее молчание было красноречивее всяких слов, и вскоре я почувствовал, как лицо мое наливается краской.

Посчитав, что я понес достойное своей вины наказание, девушка вновь повернулась ко мне спиной и продолжила прерванное занятие. В течение последующих нескольких минут я безуспешно пытался вникнуть в смысл газетной статьи. Наконец, незнакомка закончила разбор своих вещей и я был удостоен ее внимания.

– Вас не затруднит выйти из купе на пару минут? – обратилась она ко мне, – мне необходимо переодеться.

Я вскочил с места, больно ударившись при этом головой о верхнюю полку и, стараясь не задеть мою спутницу, вышел в коридор.

Поезд, тем временем, покидал зону пригородных поселков Алма-Аты. Я облокотился на поручень у окна и с вялым интересом наблюдал, как утопающие во фруктовых садах усадьбы сменяются полями, засаженными овощными культурами, которые, в свою очередь, уступали место бахчам, а тем на смену приходили бескрайние степные просторы, кое-где изборожденные руслами высохших рек.

Прошло около часа, когда я услышал за спиной звук открываемой двери.

– Что же вы не заходите? – удивилась моя попутчица, – я уже давно переоделась.

Я окинул девушку быстрым взглядом. Вместо легкого летнего платья теперь на ней был одет спортивный костюм, с еще большим успехом подчеркивающий достоинства стройной фигуры незнакомки. Низко склонив голову, я проследовал на свое место и взял в руки газету.

– Вы не уйдете из купе в ближайшие четверть часа? – поинтересовалась у меня девушка.

– Нет. Не уйду, – пожал я плечами.

– В таком случае, я оставлю свои вещи здесь. Мне надо отлучиться.

Я согласно кивнул головой в ответ. Девушка ушла, а я продолжил чтение газеты.

Прошло минут двадцать или чуть более, когда неожиданно из-за двери раздался ее возмущенный голос:

– Отстаньте, наконец, от меня, иначе я позову проводника.

В следующий момент дверь распахнулась, и в купе стремглав влетела моя соседка. Она тут же попыталась закрыть дверь, но чья-то нога ловко помешала этому, уперевшись в дверной торец. Вслед за ногой в дверном проеме появилась рослая фигура парня лет двадцати пяти с лицом, которое обычно притягивает женский взгляд.