Но всё же… сознаюсь, что никогда по-настоящему не играл в сороковник. По крайней мере, не так, как задумывали создатели.
Взяв наиболее понравившиеся части бэка, а также столько моделей, сколько могла себе позволить моя игровая группа, я соединил всё в причудливом сплаве ролевой и военной игры, где каждая миниатюра обладала индивидуальностью и личной историей, в боевке применялись D20 (потому что они были круче, чем D6!), и сюжет всегда был важнее правил. На каждый сеанс уходило несколько дней, а что касается общей кампании… Господи боже, она продолжается до сих пор, уже более двадцати лет, хотя сейчас нам уже за счастье сыграть хотя бы раз в год. Время — первая жертва старения, и, похоже, игровую арку, которую мы начали подростками, закончим уже пенсионерами!
В общем, с игровой точки зрения я еретик, и, если вдруг попал бы на турнир с официальными правилами, сел бы в лужу. Кроме того, я всегда оставался гейм-мастером, поскольку никогда не интересовался ничем, кроме историй.
Предполагаю, что причиной «ереси» по отношению к сороковнику стал мой подход к бэку, поскольку всё мною написанное имеет тенденцию к эклектичности и чуть ли не выходит за привычные рамки сеттинга, но, надеюсь, всегда остается верным его безумному темному духу. Вместе с тем, если я пишу о той или иной фракции, то стараюсь изучить её с доскональностью, которая граничит с одержимостью. Когда автор делит с коллегами одну вселенную, особенно такую давно разрабатываемую и хитроумно переплетенную, как 40k, он обязан с уважением относиться к предшествующим работам и отдавать им должное. Кроме того, я бы солгал, заявив, что на мой подход к писательству не влияет страх: нас окружает великое множество страстных, высокоинтеллектуальных людей, которые готовы обрушить на тебя бурю желчи, если ты напутаешь с чем-то важным. Или, напротив, с чем-то неважным, поскольку мелкие детали, упущенные, неверно понятые или просто запоротые тобою, могут для кого-то иметь значение.
Но, помимо страха, здесь присутствует и чувство ответственности. Тебе не хочется подвести этих людей, потому что ты — один из них и всегда им будешь. Просто так получилось, что ты попал в число немногих счастливчиков, которым представилась возможность что-то добавить во вселенную, столь любимую всеми нами. И в душе ты понимаешь, что есть бесчисленное множество талантливых авторов, лишенных этой драгоценной привилегии, поэтому тебя совсем, совсем не прельщает перспектива бездарно растратить полученный шанс. Достойно проявить себя — это вопрос чести.
Тем самым я ответил на последнюю часть вашего вопроса: «Что вы чувствовали, когда вашу работу опубликовало Black Library?». В общем, я в равной мере испытывал страх и гордость, то взмывая ввысь, то падая вниз с каждым новым отзывом — даже если это был мимолетный комментарий в оскорбительной форме. Когда ты писатель-новичок (и много позже того), тебя будоражит каждая реакция, потому что ты ищешь их. Знаешь, что не должен, но как же удержать себя, если до кровавого пота пахал над своей историей? Удивлюсь, если окажется, что большинство новичков поступали иначе и не совершали ту же ошибку. Умом я понимаю, что не должен разыскивать отзывы, но продолжаю так поступать!
H.S.: Какое ваше любимое произведение среди тех, что издавала Black Library?
П.Ф.: Наверное, никого не удивит, что я с особенным трепетом отношусь к «Повелителю Ночи» Саймона Спурриэра. Это захватывающая, часто волнующая повесть мрачна и горька до самой сердцевины. Соответственно, её нельзя читать для развлечения, но, как по мне, немногим произведениям BL удалось так же удачно передать безумие сороковника. В описании мира-улья и его опустившихся, сломленных обитателей есть какой-то грязный реализм; он стал прочным фундаментом для сюжета и сделал события книги реальными до жестокости, даже правдоподобными. Не хочу утверждать, что это наилучший подход к работе над сеттингом, но именно он наиболее соответствует моему восприятию бэка 40k.
H.S.: Ваша дебютная книга, «Каста огня», весьма исключительное произведение. В ней присутствует множество аспектов, сплетение которых поднимает работу на высочайший уровень. Давайте обсудим некоторые из них…
Сюжет «Касты огня» можно небрежно описать как «Сердце тьмы» (или «Апокалипсис сегодня») в космосе». Однако, хотя в её структуре повествования попадаются элементы этих произведений, история человека, медленно плывущего на лодке в Ад, встречается ещё в древнейших мифах. Почему же эта тема столь привлекательна для рассказчиков?
П.Ф.: Мне сложно, почти невозможно объективно рассуждать о «Касте огня», поскольку она по-прежнему остается близкой для меня темой. Будьте уверены, впрочем, что писалась книга со страстью и целеустремленностью. Мне дали большую свободу для разгула фантазии, благодаря чему «Каста огня» приобрела столь эксцентричный стиль и оттенок моего персонального восприятия сороковника. Если не считать заглавия (поскольку рабочее название книги было другим), от первых набросков до финального варианта почти ничего не изменилось, поэтому вся ответственность за успешные или неудачные моменты «Касты огня», включая спорную концовку, лежит исключительно на мне. И за это я благодарен BL, поскольку, несмотря ни на что, это мое, личное повествование.
Так мы закоулками подобрались к теме «Сердца тьмы».
О’кей, сдаюсь и признаю, что не являюсь поклонником повести Конрада. Хотя книга довольно коротка, в подростковом возрасте, впервые взяв «Сердце тьмы» в руки, я счел её совершенно нечитаемой. Вернулся к истории несколько лет спустя — но тяжелый, вязкий стиль и почти полное отсутствие абзацев превратило чтение в унылую рутину. Пришлось бросить книгу на середине. К третьему визиту в конрадовское Конго меня подтолкнули сравнения «Касты огня» с его трудом (как хвалебные, так и насмешливые); возвращение к «Сердцу тьмы» показалось обязательным. В конце концов, должен же я был понять, что люди имеют в виду.
На этот раз я всё-таки добрался до конца, но, как ни пытался, не сумел насладиться книгой. Кроме сохранившегося неприятия к стилю, помешал персонаж-«Курц» (кстати, поскольку это оригинальный «Курц», то, возможно, стоит обойтись без кавычек). Он был неприятен, но не вызывал глубоких эмоций. Не заставлял посмотреть в темное зеркало и подумать «Господь милосердный, а ведь и я такой же», как, очевидно, задумывал автор.
Так что «Сердце тьмы» Конрада не оказало прямого влияния на «Касту огня», но тема у книг — странствие во тьму, одновременно физическое и духовное, странствие, которое на самом деле является спуском по спирали, одновременно притягательной и отталкивающей — да, действительно общая. Вообще, «Путешествие во Тьму», как и «Грехопадение», относится к величайшим архетипическим сюжетам, касающимся нашей темной стороны. По сути, это жизненная история, которую стоит рассказывать снова и снова.
Почему местом действия в моей версии стала река?
Ну, разумеется, «Апокалипсис сегодня» — очевидный источник вдохновения, вместе с ещё более мрачным фильмом Вернера Херцога «Агирре, Гнев божий», повествующий о банде помешавшихся конкистадоров, которые странствуют по Амазонке в поисках золота (весьма рекомендую посмотреть, если вам нравятся странные и тяжелые картины). Однако главная причина — особенности странствия по реке, суть пути, который сам унесет тебя в неизведанное, даже если ты перестанешь грести; пути, который способен петлять и завиваться вокруг самого себя — в самого себя; вести в никуда, или во все места сразу, пока ты пытаешься понять, есть ли здесь разница… Так я интерпретировал «нисхождение по спирали» человеческой души. География прямиком из горячечного бреда — шикарная метафора для медленного, разлагающего спуска во тьму, и поэтому затопленный дикий край в книге назван Клубком Долорозы, что означает «Клубок Скорби».
