Английские офицеры скомандовали равнение направо, и войска шли, пристально вглядываясь в лица французов, подчеркивая, что капитулируют перед равной армией, но не перед сбродом, толпившимся слева. Глухо рокотали барабаны, пронзительные волынки английского оркестра выводили песенку «Мир перевернулся вверх тормашками». Лафайет, гордо стоявший перед своей оборванной дивизией, не мог вынести такого бесчестья своих американских друзей. Он дал знак, и американский оркестр оглушительно грянул варварскую мелодию «Янки дудль». Английские солдаты, вздрогнув, инстинктивно взглянули в сторону, откуда доносился ужасающий шум. Американцы вовсю скалили зубы, строили рожи, приплясывали от восторга и грозили побежденным. Нет, лучше смотреть на французов, на лицах их офицеров, по крайней мере, братское сочувствие.

По мере приближения головы колонны Вашингтон жадно вглядывался в генерала, возглавлявшего ее. Он определенно не был Корнваллисом, много моложе и в мундире бригадного генерала. Корнваллис, сказавшись больным, прислал вместо себя генерала О'Хара. Англичанин повернул лошадь к группе французских генералов и осведомился, где Рошамбо. Французы поняли намерение О'Хара вручить шпагу их военачальнику и адресовали представителя Корнваллиса к Вашингтону. Тот с видимой неохотой подъехал к американским генералам. В тонкостях этикета Вашингтон ориентировался молниеносно. Он указал О'Хара на генерала Линкольна, совсем недавно сдавшего Чарлстон, выменянного из плена и теперь красовавшегося среди торжествующих победителей.

Армия Корнваллиса сдалась. В плен пошло свыше 8 тысяч англичан и гессенцев, грубо говоря, четвертая часть сил, которыми Англия располагала в Северной Америке."

Ну а теперь, наверное, поговорим о самом интересном. Если о роли Франции у нас знают многие, то о роли Испании часто не знают вовсе, да и на западе об этом говорят только узкие специалисты.

Как писал испанский историк Франсиско де Варрона: «Есть множество объяснений, почему роль Испании в войне за Независимость умалчивается. Но наверное самое главная причина в том, что американские исследователи унаследовали традиционную британскую неприязнь к Испании. Вторжение США, обязанных независимостью Испании, во Флориду и аннексия Техаса в XIXвеке, а так же война против Мексики и Испании вполне доказывают это утверждение».

Давайте прежде всего зафиксируем то, что вступая в войну на стороне США Испания сильно рисковала. Независимые Соединенные Штаты создавали на американском континенте прецедент, которым вполне могли воспользоваться страны Латинской Америки. Если же война за Независимость была бы проиграна — Испания автоматом бы теряла как территории в Европе, так и в Америке.

Начнем, наверное, с 1776 года. Испания в рамках войны с Португалией послала в воды Южной Америки большую эскадру, где не только захватила Уругвай, но и разобралась с британскими пиратами и контрабандистами, разом лишив Британскую Вест-Индию дерева, кофе, какао, и т.п. Кроме того, разгром Португалии, этого естественного британского союзника, не позволил последней вступить в войну со штатами на стороне Англии, а задумки такие у португальцев были.

Но этим помощь США не ограничилась. В том же 1776 году Испания подарила США 2 миллиона турских ливров в серебре, именно подарила — не дала в долг. Чем спасла захлебывающуюся от недостатка серебра экономику Соединенных Штатов. Помощь шла через торговый дом Диего де Гардоку в Бильбао, кстати, французские деньги в САСШ шли так же через Испанию — если кто знаком с биографией Бомарше — знают, что торговый дом «Родриго Гонзалес и Ко» был совместной франко-испанской фирмой.

С 1776 по 1778 годы было помимо этого переправлено в Америку  7 944 806 песо как беспроцентный кредит восставшим колониям. Но этим помощь не ограничивается. Помогали восставшим и испанские колонии. Луис де Унзуага, губернатор Луизианы, и его преемник Бернардо де Гальвес, начали поставку восставшим пороха, оружия, провианта, солдатского обмундирования и т.п.

Кроме того — испанцы разрешили американцам беспошлинную торговлю на побережье Мексиканского залива и беспошлинный выход в устье Миссисипи (который контролировал испанский Новый Орлеан).

21 июня 1779 года Испания объявила войну Англии. Основные усилия испанцы сосредоточили в Европе, в попытке взять Гибралтар, эти события хорошо известны. Но предпринимались и другие шаги.

Губернатор Луизианы Бернардо де Гальвес получил декларацию о начале войны в августе 1779 года. Зная о планах британцев атаковать Новый Орлеан он решил перехватить инициативу и захватить британский форт Мэнкхэк (Manchac), находящийся севернее Батон-Руж.

12 сентября он подошел к форту, который обороняли 400 британских солдат, 150 вооруженных поселенцев и 13 негров, которым доверили в руки оружие. Испанцы подтащили артиллерию, и 21 сентября Мэнкхэк капитулировал. Далее Гальвес проследовал к форту Натхес (Natchez), который взял штурмом, в плен попало 500 британских солдат. По сути весь миссисипский укрепрайон англичан после этих действий обрушился, и река Миссисипи стала свободна для торговых американских судов.

В начале сентября в Гондурасе высадился 3-тыс. десант британцев при 12 кораблях (коммодор Джон Литтл), который дерзкой атакой взял Сан-Хуан-де-Омоа, разрезав Никарагуа и Гондурас надвое и угрожая мексиканским серебряным рудникам. Реакция была незамедлительной — генерал-капитан Гватемалы дон Матиас де Гальвес (отец Бернардо де Гальвеса) собрал крупный 5-тыс. отряд и 20 октября 1779 года осадил Омоа, который взял после нескольких штурмов к концу ноября.

Тем временем сын не отставал от отца. Дон Бернардо атаковал форт Шарлотта недалеко от Мобиле, имея 2 фрегата, 10 мелких судов и 800 солдат. Противостоявший ему британский полковник Элиас Дернфорд имел 300 солдат (в основном гессенцы) и 12 орудий. Из-за неожиданного отлива часть испанских кораблей села на мель, солдаты были вынуждены шагать по пояс в воде по разложившемуся вонючему илу до берега, часть припасов была утеряна или пропала, тем не менее 13 марта 1789 года форт был взят, разрушен и далее испанцы без боя взяли Мобиле. Это был очень крупный успех.

26 мая 1780 года 300 британских солдат и 900 индейцев атаковали форт Сент-Луис, который защищал полковник Фернандо Лейва. Это был своего рода «форт Аламо» наоборот. Испанцы располагали  всего 29 солдатами и 281 милиционером в деревянном форте, и ни одной пушки. Они отбили семь приступов, на восьмом уже совершенно кончился порох и пули, доны пошли в штыки, опрокинули британцев, но попали под огонь индейцев, и почти все были перебиты. Спаслось лишь трое человек.

На Карибском же ТВД британцы со дня на день ждали нападения на Ямайку, тогда как испанцы готовили решающий штурм Пенсаколы.

Гальвес отплыл из Гаваны в феврале 1781 года имея 1467 солдат вместо обещанных 4 тысяч. Король Карлос запретил проводить ему штурм Пенсаколы с такими малыми силами, но Гальвес решил попробовать. Попутно он послал просьбы мэрам Нового Орлеана и Мобиле с просьбой вести к Пенсаколе все силы, какими они располагают. 

9 марта 2792 испанца при 24 орудиях осадили довольно сильную крепость Пенсакола, которая располагала 3000 солдат и 48 орудиями. Правда и у испанцев и у британцев были еще милиционеры и индейские союзники, но в осаде от них было мало толку.

Несмотря на нападения дикарей и вылазки британцев кольцо вокруг города медленно сжималось, и через 2 месяца, 8 мая 1781 года Пенсакола была взята. Благодаря великолепной работе испанской артиллерии и инженеров потери испанцев были просто несопоставимы с потерями англичан — 74 человека убитыми и 198 раненными против примерно 700 убитыми и 1200 раненными у британцев. Кроме того, 1100 англичан попало в плен.