– Ну… Возможно для осознания отсутствия смысла в алкоголизме и курении! Дабы они и им подобные мерзкие привычки не мешали тебе позже! Такой вариант возможен? – старик уставился на быстро сохнущего парня, яростно чешущего мокрую голову.

– Хм… Сейчас, когда я абсолютно трезвый, мне действительно кажется, что в них реально нет смысла, хотя курение конечно… Вещь, как ни плюнь… – мечтательно произнес Дима. – Ну, а причем тут прощение? Что я такого натворил для отбывания наказания на Земле? У меня больше уверенности в собственном согласии на полет в эту дыру, как бы это дико не звучало.

Старик неопределенно пожал плечами.

– Все ответы находятся внутри тебя самого. Каждая твоя самая низменная мысль, которую ты стараешься отбросить, все самое плохое – это пережитое тобой, и могущее повториться, если опустишься обратно. Направь взор внутрь себя и вспомни мысли, появляющиеся при виде врагов, мысли показывающие, как ты хотел бы их наказать – это и будет деяниями рук твоих когда-то. И если скажешь сейчас: «Нет, не правда!», – то пойми одно, тебя останавливают лишь впитавшиеся морали, нормы этого мира, его законы и догматы существующего в нем общества. Именно это и ограничивает твою истинную натуру для совершения мысленно-воспроизводимого кошмара.

Дмитрий сглотнул и побледнел.

– Хочешь сказать, я когда-то творил представляемые мною ужасные вещи? Сам понимаю, что столько злобы и ненависти во мне быть не может, но… Я с ней уже родился, в этом уверен на сто процентов…

– Конечно! – совершенно серьезно кивнул одетый в светлый костюм дедушка. – Вспомни теорию эволюции Дарвина, хоть она и недостоверна, а затем представь рождение души и ее эволюцию! Она же ничего не понимает, только родившись, но начинает расти, постоянно учись… Ты представляешь сколько плохого мог совершить, развиваясь? Ты хоть знаешь, что новорожденные души начинают с животных, затем переходят в более высшие организмы, и лишь в самом конце жизненного пути получают разрешение на свободное путешествие по мирам? Таковы правила иного мира! Мира неизвестного большинству обитателей Земли! – старик посмотрел на Диму, а тот отрицательно замотал головой, словно отвечая, что не в курсе рассказываемого. – Поэтому и ты мог не понимать, чем занимаешься, пока растешь! А вдруг ты бывал в таких местах, где на плохое требуется отвечать убийством? Или где можно убивать просто так, и никто за это не осудит? Или где убийства вообще приветствуются, как право сильного? Все твои старые воспоминания, а точнее их миниатюрные отрывки постоянно внутри тебя, ты же ограничен моралями места, в котором появился на свет и памятью спрятанной даже от меня! – парень в ответ задумчиво поковырялся в ухе, вытащил палец, поглядел на него и лишь после ответил, подняв усталые глаза.

– Угу… – глубокомысленно пробормотал он. – Понятно, что ничего не понятно… То есть получается я прожил кучу жизней, развился до определенного уровня и решил ломануться на Землю, ибо много знаю и умею, дабы принести частицу света ее тупым жителям? Так, что ли? И я такой умняшечка, решил это сделать от скуки или чтобы дальше вырасти? Типа уровень такой!? Донеси свет до людей, все такое, и о Боже! Бонус! Ты получил новый уровень, мальчик! Держи свой Эскалибур! – парень уставился на старика, а тот утвердительно кивнул. – Бред! Бред! И еще раз бред! Ведь я же лошара этакий помер, как обычно не донеся несомое, то есть свет! Забухав по дороге!! Чисто в моем репертуаре! Ха. Ха. Ха! – Дмитрий вскочил и мрачно произнес три «ха», как отдельные слова. – Просто не могу во все это поверить, но как ни странно, эмоций также не испытываю! Может это все-таки просто сон? – он зачерпнул песка и кинулся в деда, но и сейчас Совесть даже не задело. – Тьфу ты! – огорченно плюнул под ноги Дима и снова уселся на лавку. – Честно говоря происходящее настолько идиотски выглядит, что очень походит на правду… И чего там со мной происходит? – он с надеждой ткнул пальцем вверх. – Или там? – палец указал вниз.

– Там! – дедуля посмотрел на землю, а парень побледнел и тяжело вдохнул

– Что со мной делают? И почему я опять здесь?

– Сколько раз тебе повторять! Здесь ты спасаешься от всего плохого! – дедуля громко постучал по деревянной лавке крепким старческим кулаком, ассоциирую стук с содержимым головы Дмитрия, но тот даже не обиделся, а просто вновь смачно плюнул далеко в песок.

– Значит все хреново… – искренне огорчился парень, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Меня наверняка мучают, и свет я людям не донесу, да? – он грустно захлопал ресницами, посмотрев на сидящего рядом дедушку.

– Еще донесешь, – улыбнулся старик. – Только газету сначала прочитай, – наклонившись, он сунул руку в песок и вытащил оттуда даже не пожелтевшую прессу с заголовком «Твоя».

– Точно! Про нее я помню, а вот про находящееся за этим пляжем, ну никак! – слегка взбодрившийся мальчишка выхватил газету из рук старика, но буквы оставались такими же мутными и неразборчивыми. – Ничего не видно… Все еще непонятно!

– Ничего. Скоро поймешь, но сейчас пора просыпаться, – грустно произнес дедушка и удивительно красиво растворился в воздухе.

– Чего-то не очень хочется… – безнадежно пробормотал затрясшийся в ужасе юноша, видя, как багровое море вспучилось, закипело, а затем, исходящая паром вода накрыла его с головой, обварив и потащив в неизвестность.

Тяжелые веки, удерживающие глаза в темноте медленно распахнулись, и он вынырнул из забвения полного пустоты, чтобы увидеть стоящего напротив парнокопытного палача в неизменном мясницком фартуке с неровно нашитым карманом, хлопающего лысым хвостом то по одной, то по другой ноге.

– Уже все? – задал Дмитрий первый, пришедший в голову вопрос, ибо ничего не помнил после сотен игл, вонзившихся в голову.

Не обратив внимания на слова мальчишки, палач стоял и молча смотрел на него глазами полными удовлетворения, а обнаженный измученный пленник боялся пошелохнуться, лишь бы не спугнуть возможную удачу, выглядевшую тяжелейшей работой на неких шахтах и жарких пустошах Ада.

«Только не на корм, только не на корм! И никаких лизаний жоп ангелам! Главное не это!», – бегали в голове суетливые мысли, каждая из которых скрестила на удачу пальцы за спиной, и даже капли крови, стекавшие на кончик носа не мешали мечтать о пусть хреновой, но жизни после жизни.

«Кровь!?», – внезапно какой-то частью мозга подумал Дмитрий, продолжая пребывать в состоянии статуи из прекрасного камня. «У меня до сих пор не сдернуто с головы это набитое электроникой ведро?!», – ни один нерв не дрогнул на его лице, но Анатон как раз нажал ту же кнопку, что и в первый раз, заставив поползти вверх технологичный колпак с иглами внутри.

Дима даже не моргнул, делая вид, будто ежедневно проводит время подобным образом. Сейчас он показывал, что не боится ни боли, ни испытаний и готов идти работать в любую точку Ада, пусть даже полную отвратительных тварей, жестоких и не очень узников.

– Не торопись! Скоро все будет! – демон довольно прищурил оранжевые глаза и повернувшись мохнатой задницей к нервно-сопящему узнику, вытащил из камина раскаленную кочергу с нашлепкой на конце, очень походящей на…

– Тавро?! – презрительно и недоуменно скривил лицо Дима, наполнившись ниоткуда выскочившей яростью, но ответом была огромной силы пощечина, после чего старый черт приблизил к нему козлиную пасть, пышущую зловонием.

– Ну, я же должен пометить тебя, как отличный экземпляр? Чтобы тебя не продали ангелам или адским извращенцам с продавцами быстрой пищи? – он схватил парня жилистой лапищей за горло, дабы тот не дергался, и пристально глядя в серо-голубые глаза, медленно, с извращенным удовольствием приложил непонятный раскаленный знак ко лбу.

Раскаленный металл зашипел, выжигая кожу и в который раз по пыточной комнате потянуло горелым поросенком. От ужасной, вгрызающейся внутрь головы боли Дмитрий попытался замахать руками, но рогатый мучитель грамотно придушил его, отчего совсем не осталось сил.