Дима, увидев замысел палача с копытами по блеску садистского огонька в оранжевых глазах, нервно дернулся в кандалах, но это не привело ни к чему, кроме легкого звона цепей и повороту рогатой головы, сменившей затылок на довольную козлиную морду.
– Но-но-но! – оскалив козлиную пасть, шутливо погрозил он мозолистым пальцем и, ухватив раскаленный, с глухо булькавшим внутри металлом чайник, пошел обратно, звонко цокая широкими копытами по каменному полу. – Сейчас главное сказать, что Ад – это мир бессмертия и все будет хорошо, хотя жестокая правда в том, что и здесь умирают! Будет больно! О-о-очень! Но это одно из самых жестоких последних издевательств над тобой, буду честен! Точнее тест, если правильно! Уже не так страшно звучит, правда?! – растянул в звериной улыбке губы черт, вытянув перетянутую мощными сухожилиями лапу с раскаленным чайником над белесым лицом переставшего дышать Дмитрия и замер, словно в ожидании реакции мальчишки.
Сам парень почувствовал, как кровь отхлынула от поверхности тела, скопившись где-то в районе безумно колотящегося сердца. Все изнутри покрылось сухим льдом, стало очень больно, причем не физически, а морально от страха и намного больнее, чем когда предает любимый человек. Дмитрий изо всех сил пытался приготовиться испытать боль от расплавленного свинца, такую, когда струя раскаленного текучего металла прожигает насквозь… Давным-давно он читал, что жидкий свинец может сделать в человеке дырку, правда не знал вранье это или нет, но к моменту истины приблизился.
Внезапно козлоногий отодвинул лапу, видимо надумав нечто новое в ожесточенной обычной адской жизнью голове. Он уцокал обратно, поставив чайник наверх камина, дабы металл не застыл, Дмитрий же в это время вдохнул немного воздуха.
«Меня убивают!!», – кричал он каждой клеточкой тела, распростертого на деревянном лежаке, впитавшем в себя не одну сотню литров крови, а демон, помахивая лысым хвостом, копошился на столе с пыточным инструментом, ища нечто одному ему известное.
– Да, где же ты… – бормотал он под козлиный нос, отбрасывая одну за другой железки в стороны и ничего там не найдя, переместился к следующей полке, где сделав пару движений рукой, произнес:
– Ага! – и довольно пошел к Диме, у которого вновь сжались желудок и горло при виде распорки не для чего-нибудь, а скорее всего его рта.
Так оно и было. Демон уверенно подцокал к нему и сжал щеки, грязными заскорузлыми пальцами, дабы открыть «кормушку». Сопротивляться узник даже не пытался, ибо от ужаса онемели мышцы тела, а молить о пощаде запрещало внутреннее «Я», вкупе с осознанием жестокого факта, что вопли ничем не помогут, поэтому распорка из грязно-бурого, отдающего кислинкой металла вошла в рот и плотно там зафиксировалась. Белое, как полотно лицо изувеченного парня с глазами, выражающими будущую боль и желание жить, могло бы послужить неплохим пособием для земных самоубийц, пытающихся привлечь общественное внимание детскими порезами рук, дабы их пожалели. Тот, кто не чувствовал дыхание смерти в лицо, не сумеет понять, каково на самом деле хотеть жить. Человеческий инстинкт самосохранения, будь он даже запрограммированным, прекрасно работает в любых случаях, кроме тех, когда знаешь ради чего идешь на смерть. И сейчас парень знал, что умирать ему определенно нельзя, ибо он уже мертв, а второе, то, что он опять не доделал начатое. Данная проблема являлась основным его пороком, и сейчас Дима прекрасно понимал, что еще раз заново он не выдержит.
«Что заново и что не выдержу? Опять какая-то ересь в голову лезет…», – замученный парень боролся с подкатывающей тошнотой и надвигающейся истерикой, пытаясь держать себя в руках и неустанно наблюдая за чертом, поцокавшим обратно к массивному, несуразному шкафу.
Открыв дверцы, заскрипевшие сильней, чем дверь в комнату пыток, рогатый вытащил оттуда подобие земной капельницы. Как и в прошлой жизни, ею являлась длинная и железная, вертикальная палка на четырех колесиках, с висящим прозрачным пластиковым пакетом с жидкостью, похожей на кровь, но более черной и будто мертвой внешне. Объяснить, почему жидкость выглядит именно так, Дима не мог, ему просто казалось.
– Вечная жизнь только в сказках! – ухмыльнулся черт, продолжающий лениво помахивать хвостом. – Поэтому я позабочусь, чтобы ты не умер до конца! – он подкатил капельницу к хрипло дышавшему через распорку юноше, в ужасе уставившемуся на него красными глазами с полопавшимися от напряжения сосудами, но демон не обращал внимания на переживания узника.
Парнокопытный палач недолго примеривался к вене на самой целой руке, воткнув иглу с легкостью и скоростью медсестры, не первый год работающей в реанимации. Сначала Дима ничего не чувствовал, но вскоре понял, что вливающаяся в вены жидкость запускает некие регенеративные процессы в искалеченном теле, ибо в изувеченных руках и обожженных краях головы стало горячо и больно, но не плохой болью, а хорошей. Повернув голову посмотреть, отчего такие перепады температуры в конечностях, он увидел отрастающую руку… Буквально через пару минут мальчишка ощутил, как полностью обновился рот, зубы, и конечно же выросли новые уши! Это было прекрасно! Чувствовать и видеть себя заново рожденным после подобных испытаний – удивительно, и лишь отвратительный блеющий бас черта, словно дегтем разбавлял прелесть произошедшего.
– У всех не сошедших с ума после «тестов» на выносливость, силу психики и устойчивость души к снятию воспоминаний, а также просто сильных, но все-таки свихнувшихся узников, есть подобия таких капельниц, вшитых в тело… Регенеративные органы, разработанные учеными Ада! Круглосуточно-работающие и могущие вытащить из любой переделки, кроме оторванной головы! – Дима сглотнул сиплой глоткой, воспроизведя дальнейшее будущее путем отличной фантазии. – Обычно вырезают часть кишечника – его все равно слишком много – и аккуратно встраивают в образовавшуюся пустоту это биологическое чудо, вырабатывающее особый регенеративный состав и стволовые клетки, являющиеся, если ты знаешь, основным строительным материалом организма. Это дает возможность длительное время продержаться в очаге радиации или мгновенно заживить раны, нанесенные разнообразными тварями, кои в больших количествах водятся на раскаленных территориях Геенны Огненной! – черт воодушевленно рассказывал о жизни после жизни, в связи с чем походил на полного энтузиазма, институтского лектора. – Также раны зарабатываются во время работы в шахтах, например, когда тебя завалит камнями или оторвет ногу гигантский плотоядный червь! Х-ха! – демон довольно всхохотнул, удовлетворенно взглянув на парня, видимо белое, как мел лицо пленника не выражало счастья. – Ну, а еще их наносят очень жесткие создания – люди, работающие вместе с тобой! Те же, что и на Земле! Те, которых не покупают ангелы из-за характера, сотканного из злобы, мстительности и упрямства! Такого же, как у тебя! Ха-ха-ха! Просто ты еще не вспомнил! Но это до первого знакомства с суровой реальностью Геенны Огненной! А здесь… В этой комнате… Ты в безопасности! Под моей защитой, где я полностью за тебя отвечаю! Так, что не бойся! Ха-ха-ха! – язвительно и искренне заржал черт, державший в мощной лапе глухо булькающий внутри чайник, который Дима и не заметил, очарованный волшебным преображением изуродованной руки в нормальную.
Внезапно он понял, зачем восстанавливающая тело капельница, но не успел замотать головой, как железные пальцы стальной пятерни рогатого палача с силой ухватили восстановленную до идеала голову и выровняли, дабы жалобные, заполняющиеся слезами глаза узника смотрели перпендикулярно вверх. Сама, азартно-сопящая козлиная морда склонилась над ним, перегородив покрытый всполохами огня потолок, а волосатая, абсолютно не боящаяся жара лапа, принялась приближать невыносимо чадящий чайник ко рту сходящего с ума пленника, губы которого покрывались моментально заживающими пузырями ожогов.
– Просто еще одна проверка парень! Еще один малюсенький тестик! Х-ха! – капелька свинца выскочила из чайника, дернувшегося при радостном всхрюкивание палача и упала на щеку трясущегося всем телом, зажмурившего глаза мальчишки, сжимающего побелевшие от напряжения кулаки.
