- Пока я пребываю в этом городе, мои знания, мое сила, моя отвага в твоем распоряжении королева Алмейра, - сказала Эл так громко, чтобы ее слышали все.

Эл встала рядом с Ладо.

- Благодарю тебя, - шепнул он.

- Что-то я жреца не вижу, - тоже шепотом сказала Эл.

- Он не посещает праздники, - ответил Ладо.

- Эл, - позвал Таниэль, - сейчас время для песен. Что нам делать?

Эл указала взглядом на Алмейру.

- Как решит королева, - ответила она.

Таниэль склонился и спросил разрешения у Алмейры и еще шепнул ей что-то очень тихо.

- Такова их воля, - сказала Алмейра.

Таниэль приблизился к Ладо, и загадочно шепнул тому на ухо. Ладо встревожился. Тут Эл догадалась, что речь о ней. Таниэль в это время двинулся к лестнице, Даниэль и Маниэль шагнули за ним. Ладо сделал два шага и встал плечом к плечу с Эл.

- Мне нужно тебе сказать, - начал он. - Случилось то, чего я не ждал. Мне следовало объяснить раньше.

- Конкретнее, - сказал Эл. Люди на площади ждали представления, и ей не хотелось задерживать общее веселье.

- Отойдем к стене, - предложил Ладо.

Они оставили Алмейру одну, лишившись поддержки, она почувствовала себя неуютно. Люди были захвачены предвкушением продолжения праздника, и на нее уже мало кто смотрел, взоры устремились к певцам. Королева перевела дух.

Эл снова оказалась у ворот. Вид у Ладо был виноватый. Эл ждала объяснений.

- Я должен был предупредить тебя, но события мчались, и я не успел сказать. То, что сейчас будет происходить, затрагивает тебя.

- Каким образом? - спросила Эл.

- Эл, это традиция. Певцы прибывают в наш город каждый год перед ураганами. В этом городе принято…

- Ладо, я уже понимаю, что у вас принято, можно рассказать очень коротко.

- Сейчас будет часть праздника, когда певцов можно попросить спеть о чем угодно. Если кто-либо просит спеть о другом жителе или госте он должен за это заплатить.

- За меня заплатили? - спросила Эл.

- Да.

- Догадываюсь кто. И дорого?

- Таниэль не сказал мне цену.

- Забавная традиция. Необычно для моего понимания.

Эл не стала продолжать объяснение, Ладо с трудом давался этот разговор. Она хотела пройти сквозь ряды людей обратно к Алмейре, но сообразила, что исход представления неясен и откровения о ней могут навредить королеве.

Эл оказалась не единственной, о ком просили сложить песню. Таниэль уже огласил первую просьбу и запел. Он на ходу слагал куплеты с изрядной долей юмора, они звучали как поучение, люди на площади хохотали, и ему приходилось делать перерывы, чтобы успокоить народ. Когда Таниэль закончил петь, тот, о ком звучали его слова, вышел на ступени, обнял Таниэля и поблагодарил.

Настала очередь следующего, о нем пел Маниэль, он не подражал брату, и песня его оказалась серьезной, о несчастной любви. Из текста Эл поняла, что один молодой человек попросил спеть о своем друге, чтобы помочь раскрыть его душу. Эл была тронута этой песней. Маниэль, быть может, помог объединиться двум сердцам.

Потом Даниэль сложил веселую песню про соседа, который немного скуп, но не потому, что скуп от природы, а просто не подозревает о своей скупости. Вышла забавная песенка. И Эл увидела, как один горожанин взял плату за то, что поют о нем.

И тут Эл поняла, что настала ее очередь. Таниэль сообщил о поступившем заказе, народ оживился. И вдруг певец сказал:

- Я взял плату, но усомнился в том, что ее достаточно.

- Ты хочешь еще? - услышала она вопрос Радоборта.

- Я бы просил совета у людей. Такое в этом городе в первый раз. Что мне делать, люди?

- Ты знаешь правила, певец! - кричали ему из толпы. - Ты взял плату, теперь придется петь. Если гостья сочтет плату малой, мы согласны собрать еще, сколько сможем.

Эл стала не по себе, захотелось уйти, оставив им право следовать своим традициям. Она старалась не сердиться, однако, чувствовала себя уязвленной.

- Что мне делать, Эл? - спросил Таниэль.

Эл не сдержалась, в ее голосе звучали злорадные нотки.

- Разве такому великому певцу не слышна песнь моей души? Или ты сейчас оглох?

- Сколько бы я не дал, даже более того, что дали мне, ты не возьмешь ни пылинки, госпожа. Я не смею предлагать тебе, - смутился Таниэль.

- Сколько за меня заплатили? - выкрикнула Эл и пошла к ступеням, перед ней расступались, а она видела, как на лицах появляется виноватое выражение.

Таниэль тем временем достал крупный кристалл. Эл догадалась, кому он принадлежал.

- Я поступлю по-другому, - сказала Эл, взяла камень в руки и швырнула в Кикху. - Вы не возьмете плату, но петь все ровно будете. Правду. Как оно должно быть.

Камень едва не угодил в голову старшему брату, Радоборт перехватил его.

- Это я заплатил, Эл! - выкрикнул Радоборт. - Разве всем уже не известно, как ты великодушна. Так пусть услышат балладу о тебе.

Даниэль почуял новую ссору.

- Мы принимаем твои условия, Эл, - сказал он и положил ей руку на плечо. - Позволь мне и Маниэлю взять этот труд на себя. Одного голоса будет недостаточно, а два то, что нужно, а Таниэль путь нас поправит.

Эл чувствовала, как растет напряжение в душе Таниэля, и поняла, что уже стареющий брат не сможет петь от волнения.

- Изволь, - кивнула Эл.

Маниэль встал у другого ее плеча и произнес первые слова, Даниэль подхватил мотив и продолжил, так они, словно переговариваясь, запели на два голоса:

Проходит этот день,

Один из тысячи, что проносились мимо,

И он не повторим, как все другие,

Из тысячи, когда была любима,

Когда сияла славой жизнь моя.

Но, где бы ни скиталась я,

И тысяча миров мне не заменят

Родимый дом и голоса друзей,

Что слышу я в своих воспоминаниях.

Я воскрешаю прошлое, когда мне грустно,

Оно уже не затмевает разум и не мешает

Жить и в этом дне.

И пусть никто не вспомнит обо мне.

Я свой свершаю путь велением сердца.

И, может быть в стремлении моем

Вы не найдете ни нужды, ни прока,

Меня вы не вините в том.

Я с вами прибываю лишь до срока,

Когда опять уйду своим путем.

В течение времен я перестала видеть

Прямую череду событий,

Я вижу жизнь, как полотно из нитей,

Что соткано судьбой.

На этом полотне и времена, и души,

И рок сплетаются в одно,

И дай мне Бог, на это полотно

Свой наложить стежок.

Да так, чтоб стало лучше,

И чтоб не упустить заветный срок.

Не просто следовать узорами судьбы,

Преодолеть сомнения и страх

И ложь, что на чужих устах

Сплетает сети зла.

О, будь добра, судьба! Чтоб я смогла

Замкнуть заветный круг,

И обрести тот мир, что сердцу дорог.

Опять попасть туда, где ждет меня любовь,

Где другом и любимой буду вновь.

Они пели, а перед глазами Эл стали проноситься картинки из прошлого. Первые путешествия во времени, полеты, космос, лица наставников и друзей, немногих врагов, плен, остров. Эл увидела всю свою жизнь, словно перед смертью. Голоса сплетались, терзали душу, а песня все не кончалась. Когда смолкли последние звуки, Эл очнулась со слезами на глазах. Певцы стояли рядом.

- Это обо мне? - спросила Эл.

Она смотрела на все отсутствующим взглядом.

Ладо издали наблюдал все действо. Он видел, как поднялся и ушел Кикха. А Эл впала в некий транс, он узнал этот взгляд, такой, какой видел на поляне во время схватки, словно дверь только что отворилась перед ней. То была дверь в прошлое. Он облегченно вздохнул. Все обошлось.

Эл спустилась со ступеней и ушла с площади. Никто не последовал за ней. Не посмели. Он понимал - извиняться бесполезно, и думал, что певцы немного нарушили условия. А возможно ли спеть обо всем сразу? Он не знал историю жизни Эл, но давно сделал вывод, что такой опыт в таком молодом возрасте, каким, очевидно, обладала она, не зарабатывается легко. Рассказ Алмейры о ранах, схватка с Радобортом, ревность Кикхи, - все говорило о том, что Эл не случайный гость в этом мире, что у нее есть цель, которую ему не дано постичь.