— Я хочу, чтобы ты знал, что мы благодарны тебе за то, что ты научил братцев-сестриц говорить. Они очень толково разговаривают с посетителями, а вчера я слышала, как они несколько минут рассказывали о том, как они рады, что настала зима и на холмах выпало много снега.

Медицинское правление явилось в отцовскую аптеку с ежегодным визитом. Смотритель сказал отцу:

— Триста пиявок в хорошем состоянии. А вот Radix ratanhiae поели черви, а ароматическая вода Aqua mentae потеряла свой аромат.

Когда смотритель ушел, отец сказал:

— У смотрителя глаз Аргуса.

Январь. Я пел братцам-сестрицам:

— Ой, смотрите, снег идет.

Мне хорошо давались латынь, математика и химия.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Запомните, что я из вас самый старший. Я за вас решаю.

Я цитирую отцу из «Положений об аптекарских товарах»:

Отец, шутя:

— Да свершится правосудие, хотя бы и весь мир на этом кончился.

Я слышал, как отец возмущенно рассказывал матери, что кто-то попытался подделать рецепт при помощи его собственного цапонского лака, употребив его так, что рецепт, представленный в аптеку «Лев», можно повторно использовать, незаметно удалить аптечную печать, покрыв ее тонким слоем цапонского лака.

Школьные товарищи сказали:

— Ты только ими и занимаешься — своими братцами-сестрицами.

Я:

— Я о них забочусь, ибо они ко мне льнут.

Отец рассказывал смешные истории про старого аптекаря Мёллера.

Братцы-сестрицы:

— А может, мы когда-нибудь старше тебя станем. Тогда придет наша очередь.

Я:

— И как это, по-вашему, может получиться? Самый старший — он всегда старший.

Идет снег, земля лежит под снегом.

В аптеке «Лев» старые традиции. Однако я знаю, что и в аптеках «Олень» и «Лебедь» тоже старые традиции. Я спросил отца, такие же ли старые традиции в «Олене» и «Лебеде», как и в аптеке «Лев». Отец ответил:

— В аптеке «Лев» самые старые традиции в городе.

Февраль. Я гуляю по снегу с братцами-сестрицами. Дело происходит около обсерватории. Мы бросаемся снежками, кричим:

— Ооо! Эээ!

Мы лепим снеговиков. Вместо носа у них морковка, вместо глаз и рта — угольки. Братцы-сестрицы в пальтишках и шапочках, варежках и шарфах.

Я говорю:

— Смотрите, не замарайте варежки углем. Они встали вокруг и глядят на меня. Я говорю:

— Я вам что, снеговик?

Отец:

— За время ученичества в моей аптеке ты оправдал мои ожидания, и я могу с удовлетворением констатировать, что ты выказывал постоянный интерес к аптекарской карьере. Посему я теперь хочу предложить тебе получить образование фармацевта. Я знаю, что моя карьера аптекаря подходит к концу. Если ты пойдешь по моим стопам, то тебе представится возможность, получив образование, занять мое место директора аптеки «Лев». Что ты на это скажешь?

Семнадцатое марта. Днем горячее солнце светит мне в затылок.

Я:

— С днем Ангела тебя, Гертруда.

Ко мне пришли братцы-сестрицы. Обступили меня: София, Свен, Гунхильда, Нильс, Гертруда, Ингвар, Рагнхильда, Сверкер и Рольф. Они сказали:

— Мы слышали, что ты станешь аптекарем и, может быть, получишь отцовскую аптеку.

Я ответил:

— Да, это так.

Братцы-сестрицы:

— Мы рады, что ты выбрал свой жизненный путь. Но нас волнует наша собственная судьба. Какое у нас будет предназначение, когда мы тоже вырастем, как и ты?

Я получил образование фармацевта.

Отец с матерью умерли. Мы с братцами-сестрицами проводили их в последний путь, оплакали.

Я вступил во владение аптекой «Лев». Я также продолжал производство красителей, лекарств и химических препаратов, которыми издавна занималась аптека.

Я нанял братцев-сестриц помощниками. У них теперь есть рабочее время, производственные задания и умеренная зарплата. Я обучаю их всему тому, что им следует знать.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Дни проходят.

Я доволен, что старые покупатели по-прежнему посещают аптеку «Лев», которой теперь управляю я.

Когда я обучал братцев-сестриц, то особо заботился о том, чтобы они не просто получали инструкции, но и учились мотивировать правильный образ действий.

День за днем я обучал братцев-сестриц.

Я рад, что в мою аптеку стали заходить и новые покупатели.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Вероятно, вам кажется, что можно взвешивать вещества прямо в чашах весов. Подумайте, однако, над тем, что вещества с сильным запахом или едкие красители оставляют за собой следы, и если потом взвешивать какое-то другое вещество, тогда оно может приобрести запах предыдущего вещества или же окраситься. От этого непременно пострадает качество продаваемых товаров. Поэтому привыкайте всегда прокладывать бумагу между чашей весов и взвешиваемым веществом.

Братцы-сестрицы внимательно слушали, делали пометки.

Я показал братцам-сестрицам экземпляр «Положений об аптекарских товарах», хранящийся в приемной:

— Я хочу, чтобы вы прочли эти положения. Впоследствии я опрошу вас по содержанию.

Я напомнил братцам-сестрицам:

— Края горлышка отстойного сосуда и пробки следует содержать в чистоте. И особенно тщательно после каждого обслуживания покупателя нужно вытирать крышки у банок с мазями.

Я поручил братцам-сестрицам обслуживать посетителей по ночам. Я сказал им, что меня можно будить лишь в том случае, когда нужно срочно отпустить товар по рецепту. Однако я не сплю и время от времени захожу в аптеку, чтобы проконтролировать, правильно ли действуют братцы-сестрицы.

Брат Ингвар то и дело проливал растворы. Он наливал слишком много, отчего часть раствора выплескивалась на прилавок. Веселый, легкомысленный, он зачастую не спешил вытереть пролитый раствор и мог как ни в чем не бывало начать обслуживать следующего покупателя. Я понаблюдал за ним и сказал, что не имею ничего против его хорошего настроения и что, может быть, ему трудно иногда не разлить в спешке раствор.

Ингвар сказал, что рад моему замечанию, восприняв его как похвалу.

Тогда я заметил ему резким тоном:

— Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы раствор, разлитый при обслуживании одного покупателя, оставался невытертым при обслуживании следующего! Все, что пролито, должно быть незамедлительно вытерто!

Братцы-сестрицы процитировали мне параграф о товарах с высоким содержанием алкоголя из «Положений об аптекарских товарах»: