Апрель. Май. Июнь. Июль. Я прошелся по черепу. Через лобную долю мозга. К центральной борозде. Спустился в сильвиеву яму. Вошел в мозолистое тело. В четверохолмие.

Август. Сентябрь. Октябрь. Братцы-сестрицы все еще в тюрьме. В зрительных холмиках, ганглиях, внутренней капсуле, в полях мозговой коры.

Ноябрь, декабрь. Гиппокамп. Доля Бракса. Спинной мозг. Все граммы.

Январь. Братцы-сестрицы вышли из тюрьмы. Я собрал их у себя и сказал «добро пожаловать».

Прошло много дней.

Братцы и сестрицы показались мне вялыми. Я сказал им:

— Возьмите себя в руки. Взбодритесь.

Я сказал братцам-сестрицам:

— Не сидите с таким пришибленным видом. Выше голову!

Прошло много дней. Сколько же дней прошло?

Январь. Я вспомнил бутылки с цапонским лаком в лавке моего отца. Бледно-желтый цапонский лак с характерным кисловатым запахом.

Я спросил братцев-сестриц:

— Помните, как вы были моими помощниками и ассистентами? Помните, как вы спали в аптеке «Лев»?

Январь. Я не сплю ночами. Мне хочется купить цапонского лака. Время идет. Я не могу спать.

Братцы-сестрицы:

— Ты должен понять, что у нас теперь есть собственные помощники и ассистенты. У нас есть свои квартиры и должности.

Январь. Я попросил братцев-сестриц прослушать мой рассказ о возможном судебном случае:

— Я поселяюсь в гостинице в другом городе. Я представляюсь торговым агентом по тканям. Помещаю объявление в местной газете, обращенное к женщинам, где сказано, что, если они придут в гостиницу, то смогут осмотреть партию необыкновенных индийских тканей ручной работы для пошива платьев. В гостиницу приходит с десяток женщин, и я выбираю одну из них. Когда она заходит ко мне в номер, я делаю вид, будто тонкие ткани лежат в чемодане, раскрытом на столе. Я говорю, что по индийской традиции покупатель должен сначала поднять с торговцем чашу. Женщина выпивает заранее подготовленную мной смесь камфары и морфина. Она слабеет, падает на пол и засыпает. Через некоторое время я покидаю номер. Я оставляю ключ внутри, а потом снаружи вставляю в замочную скважину отмычку устити. Я подцепляю ключ за бородку и поворачиваю его, так что комната кажется закрытой изнутри. Я покидаю гостиницу, сказав портье, что мне нужно по делу в банк.

Братцы-сестрицы молча ожидают. Я спрашиваю их:

— Почему вы ничего не говорите?

Они отвечают:

— Мы думали, что последует какое-нибудь продолжение или объяснение.

Они вновь замолкают. А через некоторое время:

— Что такое устити?

Я отвечаю:

— Устити бывают разной формы, но принцип у них всегда один. Пару тонких, выдолбленных полукругом стальных челюстей, с рифлениями, чтобы они не скользили, вводят в отверстие для ключа, сжимают ключ и поворачивают его. Некоторые устити напоминают обычные плоскогубцы. Только челюсти у них тонкие и круглые, выдолбленные и рифленные с внутренней стороны.

Братцы-сестрицы молчат. Я спрашиваю их:

— Слышали, что я сказал?

Братцы-сестрицы:

— Мы и не знали, что ты интересуешься подобными вещами.

Я спросил братцев-сестриц:

— Помните, как отец рассказывал про аптекаря Мёллера?

Я сказал братцам-сестрицам:

— Я знаю, что вам пора идти на всякие ваши собрания и занятия.

Я спросил кого-то:

— Вы — врач?

Я хотел, чтобы братцы-сестрицы сели вокруг меня и прослушали рассказ о возможном судебном случае. Они сказали:

— Иногда нам кажется, что в голове у тебя камень.

Я стал вспоминать, в какие дни у братцев-сестриц именины. Я знаю, что у меня хорошая память.

Январь. Я спросил братцев-сестриц:

— Вы теперь все — автомобилисты? Вы ведь теперь все машину водите?

Братцы-сестрицы:

— Да, у каждого из нас своя машина.

Я:

— А Мерседес-Бенц и Форд, и Вольво у вас есть?

Они:

— У нас и все это есть и еще многое.

Я спросил кого-то:

— Вы — медсестра?

Я чувствую запахи сурьмяного блеска, фторного аммониума, асфальта, тысячелистника, костяного пепла, лимонно-кислотного серебра, костяной муки и копытного масла.

Я спросил братцев-сестриц:

— Я очень болен?

Я сказал братцам-сестрицам:

— Я не забываю, когда у вас именины. У Гертруды 17 марта. У Свена 5 декабря. У Гунхильды 30 января. У Софии 15 мая. У Рольфа 27 августа. У Сверкера 4 ноября. У Ингвара 10 апреля. У Рагнхильды 15 июля. У Нильса 8 октября. Я никого не забыл?

Я спросил братцев-сестриц:

— Я когда-нибудь поправлюсь?

Я напомнил братцам-сестрицам о том, что у меня было много коллег в юриспруденции.

Братцы-сестрицы:

— Да. Они, наверное, уже умерли.

Я чувствую запахи оловянного масла, крахмала, рыбьего клея, шлаковой желчи и китайской корицы.

Братцы-сестрицы:

— Ты рассказывал про какую-то отмычку, которой можно ключи поворачивать. Уж не хочешь ли ты сбежать? Куда же ты пойдешь?

Я думаю:

— Камень выдержит время.

Я спросил тех, которые ходят взад-вперед с посудинами, сосудами и термометрами:

— Вы — санитары?

Почти никогда ничего не случается. Мало чего происходит. Немногое случается.

Кто-то говорит:

— Пора спать.

А я не хочу спать.

Я спросил братцев-сестриц:

— Почему вы такие молчаливые? Вы такие же молчаливые, как и раньше?

Я хочу переехать повыше. Я представляю себе, что нижний этаж общедоступен и предназначен для лечения простейших случаев, тогда как на этажах выше производится лечение более трудных и важных случаев.

Я хочу переехать на самый верхний этаж.

Январь. Я сказал братцам-сестрицам:

— Я все еще жив-здоров. Я еще не умер, меня не похоронили.

Они отвечают:

— Снеговик ты этакий.

Я спросил братцев-сестриц:

— Помните, как отец называл площадь Мортена Бычьей площадью?

Я спросил братцев-сестриц:

— Кто теперь владеет аптекой «Лев»?

Я предложил братцам-сестрицам подумать о таком случае:

— Я обращаюсь за консультацией к врачу по поводу болей в спине и получаю рецепт на небольшую одноразовую дозу морфина. Я наношу тонкий слой цапонского лака на рецепт. Иду в аптеку и получаю морфин. Отпустив лекарство, помощник аптекаря ставит на рецепте штамп «Аннулируется» резиновым штемпелем со штемпельной краской. Я забираю рецепт. Дома я осторожно смываю штамп. Поверхность рецепта выглядит совершенно чистой. В тот же день я иду в другую аптеку и получаю еще одну дозу морфина. Понимаете?

Братцы-сестрицы:

— Тебе пора отдохнуть.

Я:

— На следующий день мне удается раздобыть тройную дозу морфина. Я вижу, что могу изменить также и назначенную врачом дозу. Я увеличиваю дозу в десять раз. Еду в аптеку на окраине города, где принимают мой рецепт. Понимаете?